Хантер Томпсон - Лучше, чем секс (Better than Sex)

Кошмар в Вуди-Крик… Вторжение силовиков… Вооруженное противостояние с Джорджем Бушем, который вместе с премьер-министром Англии попал в ловушку в непокорной долине… Аэропорт захвачен вооруженным самоубийцей, Секретная Служба парализована… Как долго можешь ты противостоять этому, Бубба, до того как твоя страсть к политике даст трещину?

Лето закончилось, началась жатва, и мы не спасены.

– Иеремия, 8:20

В СКАЛИСТЫХ ГОРАХ июль и август – месяцы гроз. Иногда слышен гром, но не всегда. Иногда, ночью, есть только молнии, совсем без дождя и без грома, жуткий ураган молний, яркие вспышки каждые 10 или 15 секунд, непрерывно в течение двух часов. Такое явление называется «летние молнии», и многие люди чувствуют от них слабость – как это случилось с Ли Тревино несколько лет назад, когда он прогуливался в грозу с железной клюшкой на плече. Ба-бах! Прямо за ним. Черная дыра в грине, 66 миллионов вольт. Но Ли Тревино выжил и потом говорил: «Даже Бог не может играть железной клюшкой».

БЫВАЮТ ДНИ, когда тебя что-то озадачивает. И бывают дни, когда ты находишь ответ. Как будто ты едешь на скорости 80 миль в час по льду, и вдруг в свете фар ты ви-

дишь перед собой большую черную свинью. Бум. Полная ясность. Больше никаких серых зон.

Некоторые люди живут для подобных моментов – ужасных вспышек ясности и обнаженной правды. И бывают дни, когда я становлюсь одним из таких людей…

Но не всегда. Ощущения не многим отличается от тех, что испытываешь от электрошоковой терапии или удара молнии. Бэнг! Огонь в яйцах, выпученные глаза и запах паленых волос.

К подобным вещам надо приобрести вкус. Первая проба – даром, но потом надо чтобы тебе это по настоящему понравилось. Когда мне было 15 лет, у меня была привычка бегать голым по площадке для гольфа в Чероки-Парк в Луисвилле летними ночами, когда гремел гром, и сверкали молнии, а грин был пропитан дождем. Однажды ночью я спрятался под большим вязом, на полпути к далекой первой лунке, дорожка к которой чуть заметно вилась вверх по холму над озером. Внезапно меня подбросило на 10 футов в воздух. Удар был таким ужасным, что я ничего не чувствовал, пока кувыркался в судорогах вниз по холму от лунки № 3. Я оглянулся, чтобы взглянуть на то место, где только что стоял, и увидел, что дерево расщеплено до середины и горит. Оно шипело и щелкало, и трещало на дожде, а когда я в конце концов вернулся назад за своей одеждой, она была обуглена и покороблена, а клюшка, которую я держал в руке, была сожжена до черноты и скручена как крендель.

Вот что значит молния, Бубба. Бен Франклин отделался легко. И говорят, что в тот момент он не был голым, хотя никогда ни в чем нельзя быть уверенным до конца… Бен был эксцентричным человеком. Правда, у него оказалось достаточно здравого смысла, чтобы взять патент на изобретение, хотя у него наполовину сгорела одна рука.

Он был один, когда всё случилось. От удара он на восемь или девять минут потерял сознание… Потом он медленно побрел назад в свою мастерскую и сделал себе новую руку, которую присоединил к бицепсу с помощью магнитов. (Вот почему вы всегда видите Бена Франклина в одежде с длинными, пышными рукавами, и по той же причине он всегда носит трость.)

Некоторые люди ненавидели Бена Франклина, но казалось, что это его не очень беспокоило. Он был очень умным и обладал острым пониманием политики… Он был грязным и мерзким, и покрыт блохами, и он покупал себе женщин за два или три доллара. Упс! Вычеркнуть. Это была шутка. Бен держал себя в чистоте, как свисток – за исключением того времени, когда шел дождь – тогда Бен разваливался на части.

ИСТОРИЯ ПОЛНА таких чудачеств. Некоторые вещи происходят без достаточных причин. А потом происходят другие вещи, и вот у вас на руках уже цепочка безумств, и с ситуацией уже невозможно справиться. Безумие захлестывает вас. Нечто подобное случилось со мной однажды июльским вечером, приблизительно два года тому назад. Возможно, три. Это тема для государственного архива.

Меня толкали и запугивали, как маркиза де Сада. Летом 1990 я подвергся серьезному нападению сил зла. Я отступал, как Ли после Геттисберга, и мой дух слабел. И вот, в момент глубочайшей слабости я был загнан в угол и атакован на своей собственной земле президентом Соединенных Штатов, премьер-министром Англии, секретной службой, прессой, либералами, Джоном Денвером, полицией, Патом Бьюкененом, всеми моими кредиторами, множеством незваных гостей и коалицией чрезвычайно богатых нацистов, которые понаехали тем летом в Эспен, чтобы общаться между собой и купаться в роскоши.

Они были отвратительными людьми, но они были очень дорого одеты, и от них исходила аура, которая говорила, что они занимают руководящие места. Что соответствовало истине. Они были богатыми и влиятельными, эти элитарные, обходительные друзья Нового Мирового Порядка.

А я определенно не был одним из них. Я был в бегах. Грубый преступник, которого вот-вот вот схватят и затолкают в клетку. И, сидя в клетке, я буду развлекать Джорджа и Мэгги*.

Это было жутко, Бубба, – а потом стало еще хуже. Поверь моему слову. Я был там.

ШЕРИФ ПОЗВОНИЛ мне в полдень и сказал, что ощущает приближение беды. «Я чувствую, что схожу с ума, – сказал он. – Здесь на свободе бродит киллер, и он отсиживается в Вуди-Крик. А Буш прибывает сюда завтра».

«Не беспокойся, – сказал я. – Мы разбомбим ублюдка. Где он?»

«Вайтхоз-Спрингс, – сказал шериф. – Мы его окружили, но не можем подобраться ближе к дому. Он сказал, что убьет любого, кто приблизится».

«Хорошо, – сказал я, – не приближайтесь. Ему не сбежать. Вайтхоз-Спрингс – смертельная ловушка. Оттуда нет выхода».

«Проблема не в этом, – сказал шериф. – Конечно, мы можем взять его измором, но секретная служба хочет убить его прямо сейчас. Он засел на вершине горы в бункере, у него много оружия, и перед ним открывается вид прямо на аэропорт».

* Маргарет Тэтчер

«Ну и что? – сказал я. – Возьмите вертолет и сбросьте на него газовую бомбу. Газ выкурит его наружу, и когда он попытается спастись бегством, вы сможете поймать его».

«Поймать его? – сказал шериф. – Что ты имеешь в виду? Арестовать?! Ты что, рехнулся? Я могу только убить бедного ублюдка. Это будет жуткая слава для города – и, кроме того, он пока ничего не сделал».

«Что? – сказал я. – Кажется, ты сказал, что он – киллер. Кого он убил?»

«Никого, – сказал шериф. – Он безвредный».

Я почувствовал надувательство. «Так какого хуя ты говоришь, что секретная служба хочет убить его?» – крикнул я.

«Потому что они думают, что он собирается убить президента, – прошипел он. – Вот почему! У него есть базука, там, наверху! У него пусковые установки ракет! Он безумен! И он ненавидит Джорджа Буша!»