Чак Паланик - Бойцовский клуб (перевод А.Егоренкова)

— Я отбросы, — говорил Тайлер. — Я отбросы, дерьмо и псих с твоей точки зрения и с точки зрения всего этого долбаного мира, — сказал Тайлер заведующему профсоюзом, — Тебе плевать — где я живу, как я себя чувствую; что я буду есть или чем накормлю детей; чем я оплачу визит к доктору, если заболею, — и да, я тупой, уставший и слабый, — но я по-прежнему на твоей ответственности.

Я сидел в офисе Прессмен-Отеля, мои губы из бойцовского клуба были все еще растрескавшимися где-то на десять сегментов. Дыра в моей щеке смотрела на менеджера Прессмен-Отеля, и все выглядело очень убедительно.

В основном я сказал те же вещи, что и Тайлер.

После того, как заведующий профсоюзом свалил Тайлера на пол; после того, как мистер заведующий увидел, что Тайлер не дает сдачи, Его Честь, со своим большим шкафообразным телом, — гораздо массивнее и сильнее, чем нужно ему в жизни, — отвел носок ботинка назад и пнул Тайлера в ребра, и Тайлер опять захохотал. Когда Тайлер скрутился в калач, Его Честь носком ботинка нанес ему удар по почкам, но Тайлер продолжал смеяться.

— Оторвись! — говорил Тайлер. — Поверь мне. Тебе станет гораздо лучше. Тебе станет просто здорово!

В офисе Прессмен-Отеля, я спросил менеджера гостиницы, могу ли я воспользоваться его телефоном, и набрал номер городского стола в газете. Под пристальным взглядом менеджера отеля я говорил в трубку:

«Здравствуйте», — сказал я, — «Я совершил ужасное преступление против человечества как часть политического протеста. Я протестую против эксплуатации рабочих в сфере обслуживания».

Если я попаду в тюрьму — я не стану еще одним неуравновешенным чернорабочим, пускающим пузыри в баланде. Мое заключение будет иметь героический размах.

«РОБИН-ГУДЫ-ОФИЦИАНТЫ, ГЕРОИ-НЕИМУЩИЕ».

Все дело не ограничится одним официантом и одним отелем.

Менеджер Прессмен-Отеля очень вежливо забрал у меня трубку. Менеджер сказал, что больше не хочет видеть меня работающим здесь, — тем более, в таком виде, как я сейчас.

Я стою во главе стола менеджера и говорю — «Что?» Вам не понравится третья часть задумки.

И без колебаний, по-прежнему глядя на менеджера, я бью боковым ударом, сосредоточив центробежную силу на конце руки, и в кровь разбиваю хрустнувшие хрящи собственного носа.

Почему-то, без малейшей причины, мне вспомнился наш первый бой с Тайлером. «Я хочу, чтобы ты меня изо всех сил ударил».

Получилось не так уж сильно. Я бью себя еще раз. Вся эта кровь хорошо смотрится, но я отбрасываю себя к стене, чтобы поднять страшный шум, разбив картину, которая там висит.

Битое стекло, рама и картина с композицией из цветов и крови летят на пол, пока я продолжаю дурачиться. Как полнейший болван. Кровь капает на ковер, я дотягиваюсь до стола менеджера и, оставляя на столешнице жуткие кровавые отпечатки ладоней, пытаюсь провыть — «Пожалуйста, спасите!», но начинаю хихикать.

«Спасите, пожалуйста!»

«Пожалуйста, не бейте меня!»

Я соскальзываю обратно на пол и ползу, оставляя на ковре кровавые следы. Первое слово, которое я говорю, будет «пожалуйста». Поэтому пока что мои губы плотно сжаты. Чудовище тащится по милым букетам и гирляндам ковра «Ориенталь». Кровь течет из моего носа, стекает мне в глотку и набирается в рот горячим потоком. Монстр ползет по ковру, он горячий, на его окровавленные когти налипают ворсинки хлопка и пыль. И он подбирается близко к менеджеру, достаточно близко, чтобы обхватить его лодыжку, обтянутую штаниной в тоненькую полосочку, и сказать.

«…денег».

Я снова хихикнул.

И — «Пожалуйста, не бейте меня больше!» «Пожалуйста!» Говори.

Слово «пожалуйста» выползает изо рта в пузырьке с кровью.

Говори.

«Пожалуйста!»

Пузырек лопается, разбрызгивая кровь.

Так Тайлер смог свободно проводить собрания бойцовского клуба каждую ночь недели. Потом бойцовских клубов стало семь, потом их стало пятнадцать, и, в конце концов, их стало уже двадцать три, — а Тайлеру все равно хотелось больше. Денег все время поступало достаточно.

«Пожалуйста», — прошу я менеджера Прессмен-Отеля, — «Дайте мне…» «Пожалуйста!» «У вас так их много — а у меня ничего нет», — и я начинаю карабкаться по штанинам в тонкую полоску, покрывающим ноги менеджера Прессмен-Отеля, который тяжело завалился назад, уперевшись руками в подоконник, — и даже тонкие губы которого, кажется, готовы сорваться с зубов и сбежать.

Чудовище цепляется кровавыми когтями за ремень в штанах менеджера, подтягивается, чтобы вцепиться в его белую рубашку, и…

Я смыкаю свои окровавленные руки на гладких запястьях менеджера.

«Пожалуйста». Я улыбаюсь настолько, насколько могу разлепить разбитые губы.

Завязывается короткая возня, когда менеджер кричит, пытается вырвать руки и убраться подальше от меня, от моей крови и моего разбитого носа, грязь липнет к пятнам крови на нас обоих, и прямо здесь, на самом интересном месте, в дверь решает заглянуть охрана.

В сегодняшней газете статья о том, что кто-то вломился в офисы Хейн-Тауэра на этажах от десятого до пятнадцатого, и, выбравшись из офисных окон, нарисовал на южной стороне здания ухмыляющуюся рожу в пять этажей высотой, а потом разжег пожар таким образом, чтобы окна в центре двух гигантских глаз сияли огромным, живым и неумолимым огнем на фоне рассвета над городом.

На фотографии первой полосы — лицо злобной тыквы, японского демона, жадного дракона висит в небе, и дым поднимается над его глазами, как брови ведьмы или рога дьявола.

Что бы это значило?

И кто мог это сделать? Ведь даже когда пожар потушили, лицо осталось, — притом стало гораздо хуже. Пустые глаза, казалось, наблюдали за каждым на улице, хоть и были мертвы.

Подобных вещей появляется в газетах все больше и больше.

Конечно, как только такое прочитаешь, сразу хочется узнать, — замешан ли в этом Проект Разгром.

В газете сказано, что у полиции нет конкретных зацепок. Банды молодежи, или космические пришельцы, — кто бы ни сделал это, — они, рискуя жизнью, ползали по уступам и свешивались с подоконников с банками аэрозоля черной краски.

Был ли это Подрывной Комитет, — или же Поджигательный Комитет? Вероятно, гигантская рожа была их домашним заданием с прошлой недели.

Тайлер должен бы знать, но первое правило Проекта Разгром — не задавать вопросов.

В Штурмовом Комитете Проекта Разгром, на этой неделе, Тайлер сказал, что прогонит всех через то, каково стрелять из пистолета. Все, что делает пистолет — это фокусирует взрыв в одном направлении.

На последнее собрание Штурмового Комитета Тайлер принес пистолет и желтые страницы телефонного справочника. Они собираются в том же подвале, где по субботним ночам собирается бойцовский клуб.