Уве Вандрем - Тишина всегда настораживает

Эдди что-то привязал к нитке и пропустил в отверстие. Затем он начал дергать хворостинкой, как удилищем.

— Нет, нет, не ты! Прочь лапы! Еще немного поголодай. Иди, иди сюда, здесь вкусная копченая ветчина из Дании. Нет, нет, вы прочь! Вы еще слишком жирны! Вот ты, хватай. Так, прекрасно. Крепко схвачено.

Эдди теперь держал своеобразную удочку совершенно без движения и вдруг быстро вытащил ее. На шнуре, барахтаясь, висела мышь. Он подтянул ее к себе и приблизил к своему лицу. Мышь качнулась перед ним несколько раз. Эдди, казалось, смеялся.

— Так, а теперь все это ты должна отдать обратно. — Он схватил зверька за брюшко и потянул за нитку. — Так, хорошо. Что, еще бьется сердце ретивое?

Мышь пыталась вырваться.

— Спокойно!

Кусочек сала вновь был вытащен из горла зверька.

— Ну, блюй же! Мы тоже хотели жрать!

Он держал мышь вверх головой и тряс. Писк зверька прекратился.

— Так, спасибо. Ну а теперь мы вновь водрузим тебя в каменоломню к остальным зверькам.

Он бросил мышь через дыру в бочку.

— Спокойной ночи, приятных сновидений, моя маленькая, и не переживай сильно.

Шпербер стоял с открытым ртом, Потом сплюнул и незаметно ушел.

В порядке подготовки к учениям, которые должны были состояться в конце июня, то есть через две недели, был проведен марш с ориентировкой на местности.

Шестую и седьмую батареи погрузили на транспортные автомашины с закрытыми брезентовыми, тентами и высадили в незнакомом месте.

Командир четвертого отделения из спальни номер двенадцать единственный получил карту с тем пунктом, куда их доставили. С помощью характерных складок местности и заметных ориентиров, например линий электропередачи, изгибов реки, они по карте определили истинную точку своего местонахождения. Отсюда им нужно было вернуться пешим порядком в казармы.

Такие соревнования проводились во всех частях бундесвера, и десять отделений, занявшие первые места, могли поехать в качестве зрителей на всеармейские соревнования по легкой атлетике. Условием для этого было прибытие к месту расквартирования части в полном составе, без отставших.

До восьми часов они двигались в хорошем темпе. Но вдруг Шек начал отставать. Кто-то заметил это и доложил командиру отделения. Тот приказал остановиться. Все сели на траву.

— Ну если он нам все испортит… — с угрозой проговорил Хайман, хотя сам выглядел далеко не блестяще.

Шек, шатаясь, догнал отделение и упал в траву.

— Двинули дальше, — сказал командир.

— Только без меня, — ответил Шек.

— Что это значит? — Эдди нагнулся над Шеком.

— Это значит, — кашляя, ответил Шек, что я здесь остаюсь отдыхать. Я не могу больше.

Эдди потянул его за рукав: — Давай, старина, вставай!

— Оставь его, — приказал командир отделения. — Пять минут перекур!

По окончании срока Шек встал и пошел, но через километр вновь упал. Эдди снова проявил нетерпение. Один из спальни номер двенадцать сказал Шеку:

— Возьми себя в руки! Не можем же мы из-за тебя не участвовать в спортивном празднике.

Шпербер вмешался:

— Вы его не заставите. Я предлагаю разделиться на две группы. Одна продолжает движение. Другая остается с Шеком, идет не спеша, пытается поймать гражданскую легковушку, подбросить его поближе к казарме и высадить так, чтобы никто не заметил. Место встречи: у входа на спортивную площадку. Оттуда мы маршируем вместе.

Все согласились с этим предложением.

Часть отделения — Шек, Шпербер, Бартельс и один парень из соседней спальни — после получасового отдыха медленно пустилась в путь.

— Будем надеяться, что нам повезет, — сказал Шек, который выглядел изможденным. — Не хотел бы я портить ваш выходной день. И охотно разделил бы между вами весь мой отпуск. Идет?

— Заткнись и двигай дальше! — прошипел Шпербер. Он не переносил скулящего тона Шека.

Они вышли на большую дорогу и попытались остановить легковой автомобиль. Первый попался им лишь через час и подбросил их всего на три километра. Больше никто не остановился.

— Я достану такси, — сказал Шек.

— Не болтай! — крикнул тот, что был из спальни номер двенадцать.

К месту сбора они прибыли слишком поздно. Все уже убежали к казармам.

— Другой раз он такого не сделает, — угрожающе бросил Хайман, имея в виду Шека.

На следующее утро посреди спальни номер одиннадцать лежала куча дерьма. Когда все обитатели проснулись и увидели этот «подарок», Шек лежал скорчившись и отвернувшись к стене.

Хайман крикнул:

— В твоем распоряжении десять минут! К нашему возвращению из умывальной комнаты нечистоты должны быть убраны, пол выскоблен и вымыт. — Он распахнул окно.

Шпербер выходил из комнаты последним. Он постучал по одеялу, в которое был завернут Шек, и спросил:

— Это ты сделал?

Тот кивнул, не поворачивая головы от стены.

— Парень, возьми себя в руки, встань. Убери все это, и история забудется.

Когда он возвращался из умывальной, Шек вытирал остатки нечистот туалетной бумагой.

— Все должно быть вычищено, — твердо сказал Хайман.

Шек сделал это кое-как.

Во время обеда в трактире «Святой дух» Хайман в чем-то убеждал остальных.

Шпербер догадался обо всем лишь ночью, когда он был разбужен каким-то грохотом. В свете карманного фонарика он разглядел Хаймана и Эдди, которые сорвали с Шека пижаму и забили ему рот кляпом, свернутым из носового платка.

— Что вы делаете?! — воскликнул Шпербер.

— Заткнись, а не то получишь вместе с ним, — прошептал Хайман.

Затем они завернули Шека в одеяло с его же койки, крепко перевязали поясом от купального халата и потащили прочь. Беднарц шел сзади. Шпербер не выдержал и тоже проскользнул вслед за ними. Бартельс остался лежать. Через приоткрытую дверь душевой комнаты Шпербер увидел, как жертву, раздетую догола, держали под горячим, как кипяток, душем, посыпали стиральным порошком, терли шваброй, осыпая руганью, в которой слова «грязная свинья», «прыщавая скотина» были самыми приличными. Шпербер прошел несколько дальше в туалет. Там стоял Беднарц и тоже видел все. Шпербер теперь не кричал: «Что вы делаете?!» Жестокость этих парней буквально парализовала его.

Шек плакал и, если бы Эдди не держал его крепко за локти, давно свалился бы на пол. Но вот Эдди, обнаженный до пояса, встал в боевую стойку каратэ. Его мускулы под татуировкой напряглись, руки он протянул вперед. Лишившись поддержки, Шек свалился, как пустой мешок. А Эдди кружил вокруг места пытки и непроизвольно делал выпады перед собою, как бы намереваясь ударить не только Шека, но и стоявшего рядом Хаймана. Пот выступил у Эдди на висках. Шек валялся неподвижно, вид у него был словно у набальзамированного трупа. Из его расцарапанных прыщей сочилась кровь и, смешиваясь с водой, стекала по телу.