Уве Вандрем - Тишина всегда настораживает

Эдди лежал, прислонившись спиной к камню. На его животе пристроилась мышь. Он разговаривал с нею. Подошедший ближе Шпербер увидел, что зверек за шею привязан к нитке, которую Эдди держал в руке. Мышь казалась упитанной, была почти круглой.

— Она не кусается? — спросил Шпербер.

— Она меня лижет. Получает вдоволь пищи, отдельное помещение, спит на хлебе. Два метра свободного пространства для движения. Тусси упитан.

— А почему ты его предпочитаешь другим?

— Я люблю животных, ты должен это знать.

— А как же остальные, те, что в бочке?

— Это процесс воспитания, мой дорогой. Скоро они будут у меня брать корм из рук. Но пока они должны поголодать. Не правда ли, Тусси? Если я их потом выпущу, у них должно будет здесь что-то произойти, — Эдди постучал пальцем по лбу. — Тусси когда-то был упрямый, а сейчас стал ручным.

— Ты, наверно, скоро снимешь с него поводок.

— Пока нет. Тусси нужно теперь защищать от диких полевок. Он теперь домашнее животное. Инстинкт у него потерян.

Борта грузовика откинулись. Солдаты соскочили и построились.

Перед стрельбищем развевались красные флаги, предупреждающие об опасности. Осторожно, передвигаться лишь по проверенным дорогам. Опасно для жизни! Они шли отделениями. Впервые за время основного курса обучения им предстояло стрелять боевыми патронами. Стоять смирно было трудно. При движении в ногу солдаты спотыкались. Они в составе отделений шли на стрельбище.

Трава скошена, как на площадке для игры в гольф. Ни кустика, ни деревца. Линии огня отделены друг от друга земляными валами. Поперечная дамба сзади больше боковых насыпей на много метров. Внизу они состоят из песка и земли, наверху из кряжей со срезом, направленным вперед. Далее видна высокая толстая стена из клинкерного кирпича. Сотни тысяч пуль задержаны этими валами. Внизу, у их подножия, множество штанг, и между ними укреплены квадратные мишени: человеческая голова в шлеме над срезом стены.

— В этих траншеях многие поколения германских солдат учились стрелять, — проговорил унтер-офицер, которого вместе со Шпербером послали в укрытие, чтобы показывать попадания. Они располагались в бункере, из которого управляли мишенями и сообщали результаты стрельбы по телефону. Для этой цели они забрали с собой полевой телефонный аппарат. Под мышкой унтер-офицер держал рулон бумаги. Он подвел Шпербера и двух других солдат к железной двери, открыл ее, и они вошли в сырое, похожее на туннель помещение длиной метров в двадцать. Через узкие амбразуры внутрь проникали косые лучи дневного света. Унтер-офицер закрыл за собой дверь на засов.

Мишени поднимались и падали с помощью несложного устройства. Шпербер должен был подтянуть поближе одну из мишеней. Голова в каске с выступа стены спустилась вниз. Подбородок находился в центре тонких концентрических кругов мишени. Эти круги были пронумерованы с внешней стороны к центру. Внутренний круг — десятка — имел примерно пять сантиметров в диаметре. Лицо, изображенное на мишени, было бледно-розовым, чуть скуластым. Губы сжаты. Мрачная физиономия. Одна пуля попала в ухо, другая в подбородок, третья прямо между губами. Бумага в этом месте была обведена кружком, несколько прежних пробоин заклеено. Но более заклеивать лицо было уже невозможно.

— Раздвиньте зажимы и снимите мишень, — приказал унтер-офицер. Один из солдат выполнил приказание. Унтер-офицер подключил к кабелю полевой телефон и доложил: — К месту показа прибыли. — Он развернул три новые мишени. — Давайте развешивайте эти. Все должно свободно двигаться туда и обратно.

Они прочно закрепили бумажных врагов на рамы. Унтер-офицер приказал заклеить пробоины в снятых мишенях круглыми бумажными заплатами и доложил по телефону:

— К показу попаданий готовы.

Шпербер поднял с пола использованную мишень и скатал ее в трубку. Впечатляющее украшение для казармы. Унтер-офицер увидел это.

— В корзину для мусора! Дана команда «Огонь!» По местам!

В стальных шлемах и под толстым железобетонным потолком они находились в безопасности. Тем не менее их охватило волнение. В двух метрах над ними в воздухе носилась смерть.

Шпербер выглянул в амбразуру. Он увидел в уменьшенном размере то же лицо. Сзади раздался приглушенный сухой хлопок. Мишень легко двинулась по направляющим. Снизу ничего не было видно.

И это — все?

Шпербер был разочарован.

— Снимай мишень!

Он быстро поднял раму и заклеил единственную пробоину в «восьмерке». Унтер-офицер крикнул в телефонную трубку глухим голосом:

— «Восьмерка», влево, в шею!

Шпербер вновь поднял мишень. Вновь звук выстрела. Стрелок внес поправку: его вторая пробоина оказалась в «девятке», справа, вверху. Это было примерно правое ухо, затем тот же стрелок попал в «восьмерку», «семерку» и «девятку» — прямо в подбородок.

Через час их взвод отстрелялся.

Теперь они стреляли с дистанции двести метров лежа. Шпербер тоже стрелял.

— Ваш магазин!

Он протянул унтер-офицеру, раздававшему боеприпасы, свой пустой магазин. Он вмещал двадцать патронов. Целый ящик их стоял неподалеку. Маленькие блестящие латунные гильзы с острыми свинцовыми пулями в мельхиоровых оболочках и капсюлями из красной меди. Их было много.

Унтер-офицер зарядил десять штук в магазин.

— Вашу винтовку! — Он взял ее у Шпербера, вставил магазин и вернул обратно.

Шпербер вышел на линию огня, лёг, держа винтовку перёд собой, и подполз к укрытию из мешков с песком. Проверяющий унтер-офицер лег рядом с ним.

Шпербер чувствовал, как у него в висках пульсирует кровь.

— Цель впереди. — Унтер-офицер показал пальцем. — Человек у выступа стены. Дистанция двести метров. Установите прицел.

Щпербер поставил прицел на «двойку». Винтовка лежала в маленькой выемке между мешками с песком.

— Хорошо! Снять с предохранителя!

Шпербер передвинул большим пальцем рычаг предохранителя на ОД — одиночный огонь.

— Смотрите на цель. «Десятка» приходится на угол подбородка. Сажайте «десятку» на мушку. Выравнивайте мушку. Вы завалили винтовку влево.

Его первый боевой выстрел. Стрельба из духового ружья по воробьям не в счет. Что такое те смешные маленькие пульки по сравнению с этими почти восьмимиллиметровыми, толстыми, ракетообразными, покрытыми мельхиором пулями?!

Шпербер старался затаить дыхание и как-то умерить удары сердца, которые, как ему казалось, вызывали кругообразные колебания ствола вокруг «десятки». Отсюда мишень-лицо видна отчетливо. Шпербер пытался выбрать момент, когда линия полета пули совпадет с подбородком на мишени.

— Может быть, вы все-таки решитесь? — раздался сзади голос Вольфа. — Другие тоже хотят стрелять.