Юрий Рытхэу - Конец вечного безмолвия

Иван Архипович тоже приоделся — во все черное, только рубашка была ослепительно белая.

Когда Агриппина Зиновьевна и Иван Архипович проходили по улице Ново-Мариинска, ана-дырцы выглядывали из домишек и перешептывались, а чумазые ребятишки пальцами показывали.

Милюнэ шла чуть поодаль и сбоку, любуясь своими хозяевами и в душе гордясь за них.

Ей хотелось похвастаться, что и она тоже приложила руки к этим нарядам: большим железным ковчегом, наполненным углями, водила по влажной ткани, и пар вырывался из-под плотно прижатого железа.

За церковью, где Треневы повернули к устью лимана, к уездному правлению, Милюнэ присоединилась к толпе наблюдающих.

Милюнэ побежала к дому уездного правления, куда направлялись любопытные.

В самой большой комнате правления, освещенной висячими керосиновыми лампами, говорил новый начальник уезда. Речь его была долгая и, наверное, очень важная, потому что все стояли и терпеливо держали в руках наполненные до краев стаканы и рюмки…

— Господа! — Голос у Громова был басовитый, несколько хрипловатый, словно он долго ехал по морозу на нарте. — Господа! Мы прибыли сюда для спасения России. Наша любезная родина оказалась во власти узурпаторов, анархистов и попросту разбойников во главе с немецким шпионом Лениным. Пользуясь темнотой и невежеством низших слоев российского общества, он поднял восстание и захватил власть, оккупировав Петроград и Москву. Но, господа, лучшие сыны России не могут отдать на поругание дорогую родину! История призвала на поле брани представителей истинного российского дворянства. Вместе с историей на нашей стороне разумные и благожелательные силы Америки, Англии и Японии. Благодаря их бескорыстной помощи большевики не захватили Дальний Восток. Верховный правитель России адмирал Колчак, божьей милостью поставленный у власти, полон решимости освободить Россию от большевиков, вернуть награбленное истинным хозяевам, защитить церковь от поругания и разорения. Да здравствует адмирал Колчак и наши доблестные союзники!..

Раздалось глухое «ура», и стекла слегка вздрогнули.

Милюнэ, стоя на завалинке, старалась увидеть своих хозяев и нашла их совсем недалеко от главного стола, за которым теперь восседал новый начальник…

Говорили речи и жители Ново-Мариинека.

Такого всеобщего поглощения дурной веселящей воды Милюнэ еще никогда не видела, и любопытство было так велико, что многое бы отдала, чтобы очутиться внутри.

— Эй, баба! — услышала она сзади.

На крыльце стоял один из милиционеров в сером мундире. Он держал винтовку и с любопытством посматривал на Милюнэ,

— Ну что, интересно?

Милюнэ молча кивнула.

— Хочешь поглазеть?

— Хочу, — добродушно ответила Милюнэ, — Тогда иди за мной и помоги.

Милиционер спустился на берег, где на костре в большом ведре варилась уха. Поддев палкой раскаленную дужку, вдвоем понесли ведро в уездное правление.

Войдя внутрь, Милюнэ очутилась в табачном тумане, пропитанном густым запахом дурной веселящей воды, пота и какой-то прелой кожи. На столе были расставлены тарелки, и Бессекер-ский собственноручно принялся наливать Громову уху.

После ухи подавали оленьи котлеты и жареных уток.

Заиграл поставленный ва железный сейф граммофон, и музыка заставила умолкнуть пирующих.

Громов вытащил из ухи ложку и принялся дирижировать.

— Дамы приглашают кавалеров!

При этих словах Агриппина Зиновьевна решительно встала, повела плечами, поправляя горностаевый палантин, и устремилась к Громову.

— Позвольте, господин Громов!

Громов положил ложку, одернул мундир, вытер тыльной стороной ладони усы и тяжело вывалился из-за стола.

Все расступились, образовав свободное пространство посреди комнаты. Держа одной рукой ладонь Агриппины Зиновьевны, а другую положив на то место, где у хозяйки начиналась округлость, Громов повел даму, вальсируя среди пораженных анадырцев.

Сдержанный шепот восхищения пронесся над столом.

Милюнэ застыла в изумлении — Агриппина Зиновьевна и Громов двигались в удивительном согласии с музыкой. Все грузное тело женщины от полных ног до плеч вздрагивало в такт ритмичным ударам.

Милюнэ перевела взгляд на Тренева. Иван Архипович смотрел на жену, и лицо его как-то странно скривилось, будто у него неожиданно заболел зуб.

Никто сначала не понял, что случилось. Музыка тонко взвизгнула, будто кто-то прижал хвост ненароком забредшей собаке. Наступила тишина, и в этой тишине отчетливо послышался голос Тренева:

— Агриппина Зиновьевна!

Он встал из-за стола и решительно шагнул к танцующим.

— Довольно, Груша, пора домой.

— Ваня, Ванечка, — пыталась что-то сказать Агриппина Зиновьевна, но Тренев не слушал ее и изо всех сил тащил за собой.

Возле дверей Тренев увидел Милюнэ и сердито крикнул ей:

— И гы тоже иди домой!

Арене Волтер закрыл дверь, вернулся в домик и сказал собравшимся:

— Никого.

— А что собака лаяла? — спросил Михаил Куркутский.

— Тренев с женой и Маша бежали! — ответил Волтер.

Безруков подумал и спросил:

— А как насчет Милюнэ? Она бы нам очень подошла. Живет в доме у Тренева, а к нему, похоже, сходятся многие нити. Знает чукотский и русский и сама представительница местного населения. — Он оглядел присутствующих. — Что ты скажешь, Куркутский?

— Все же она баба!

— Ну что вы, товарищ Куркутский! — укоризненно заметил Безруков. — В революции для нас нет ни баб, ни мужиков — товарищи.

— В том и загвоздка, что товарищем ее не назовешь. Больно красива, — вздохнул Куркутский.

Безруков засмеялся:

— А что в этом плохого? Революция приветствует красоту. Тебе, Куркутский, подпольная большевистская группа дает задание — выявить политическое лицо и пригодность для нашего дела чукчи Тымнэро и служанки Треневых Маши… Задача ясна, товарищ Куркутский?

— Ясна, — вздохнул Михаил.

— Второе, — продолжал Безруков. — Оружие и боеприпасы. Как насчет этого, товарищ Волтер?

— Мы имеем шесть револьверов системы «браунинг» с комплектом патронов, — перечислял Арене, — пять винтовок русских тоже с патронами, три охотничьих ружья.

— Если возникнет необходимость, где еще можно достать оружие?

— У Бессекерского склад полон оружия, — сказал Михаил Куркутский.

— Ближайшая задача — выявить людей, которые могут войти в нашу боевую подпольную группу, — сказал Безруков. — Для этого надо побывать на угольных копях, в ярангах местных жителей…

Кто-то завозился у дверей.

В комнату вошел Александр Булатов.

— Что сидите в табачном дыму? На улице такая благодать!

— И верно! — весело ответил Дмитрий Хваан. — Чего мы тут киснем?

Гурьбой потянулись из домика и спустились к лиману, где в ровном свете белой ночи рыбаки возились возле ставных сетей.