Александр Дым - Насилие. ру

Один раз «ленинские» дрались с «четезовскими» (р-н ЧТЗ в Челябинске) на мосту, пацана сбросили на рельсы, тоже жестко. Такие тоже есть. Но дрались раньше все как-то честно, потому что молодежи деваться было некуда, все ходили в спортклубы: Ленинский район была боксерня, ЧТЗ — хоккеисты; какие-то были все спортсмены раньше; алкоголики… хм. Соответственно, когда выпьешь, то и прёт это всё дело. Дрались как? Ну, кулаками, ногами, палками. Скамеечки разбирались вообще махом. Они даже специально то не крепились там. Помню, во двор заходишь, по скамейке пнул — она развалилась. Они уже все были подготовлены для набегов. Когда жил на северо-востоке… ну северо-восток это вообще отдельная история.

Северо-восток по сравнению с остальными районами был более-менее молодой, он строился на болотах, на берегу озера, туда явно всех тянуло показать удаль, так как молодежь там не группировалась, все ездили по старым по своим дворам. Там раньше были поселки. Но в поселках было все по-другому. В поселках обрезы ходили, ну было вооружение, бились там, но как-то это все было без особого размаха. Во всяком случае, я не помню. Я застал группировки. В конце 80-х, в 87-м, 88-м. Вот в Ижевске, знаешь, как было?

Было так — я жил на «молочке», мы брызгались. Собиралось нас человек семьдесят, мы набирали брызгалки, добавляли мыло, всякий шампунь, чтоб щипало глаза, и все, упакованные брызгалками, мы шли брызгаться. Ну, у нас и возраст был 4–5 класс. Но это, конечно, не заканчивалось брызгалками, потом все равно были драки. Толпа напала — обрызганный, мокрый весь. добавляли уксус, чтобы глаза жгло. Жестокие игры были у детей. Весь город был разбит на группировки. Бились еще и цепями. Цепи пошли со всяких металлистов тупорылых. Я вот насколько помню 4–5 класс. Ну, металлистов били беспощадно, за внешний вид их, за этот — замученный. Еще когда фильмы эти пошли, про люберов, про шпану, молодежь же подхватывала это махом, шили себе штаны в клеточку, как бы уповая на Люберцы. Ну, не знаю, как бы волна основная гопоты пошла с Казани. Это назывался в то время «казанский феномен», потому что молодежь была четко сгруппирована, имела слои. Почему? Наверное, в силу тех обстоятельств, что город был вообще как бы такой, очень неспокойный. Не знаю почему.

Казанцы — они вообще отличались от челябинских. Если мы на северо-востоке бились деревянными палками, то в Казани бились железными арматуринами. Эти железные пруты, они же сносили вообще голову капитально. Сколько ребят рассказывали, с «тукаевской», например, что по окончании школы, если в школу, например, ты ходишь на своей улице, по прописке по своей, то при поступлении в профтехучилища, институты нужно было ездить в другие районы, где близлежащие группировки держали основной состав, отбирали стипендию, раздевали то есть. А вопросы были конкретные: мотаешься или не мотаешься, если не мотаешься, то ты попал. Мотаешься — это то есть в группировке или не в группировке. В группировку так просто еще и не попасть было. Как бы просто было попасть, но выйти из нее было точно не просто. Как попадали? И хочу и не хочу. Все же одноклассники, как правило, обязаны. Были конкретные требования. Спички приносить на бомбы. Из си-фончиков то есть делались бомбочки, крючками рыболовными оснащались. Идет толпа, в толпу бросаешь, то есть всяко же за крючок там за фуфайку зацепится этот баллончик, то есть поджигаешь, бросаешь: шшухх!!! Взрыв. То есть там вообще жестокие драки были. Если, например, у нас в Челябинске, мало было смертельных исходов в драках, то в Казани это сплошь и рядом, там никого не удивляло это. Там ходили по квартирам прямо. Прямо ходили вот так вот по квартирам, там есть, кто нет, вытаскивали, спрашивали, там: «чё, мотаешься за улицу»? Тот: «е, ме-е, бе-е…» Бум по башке сразу же, если не мотаешься. «Чё на сборы не пришел», то есть? Ну, сборы, во-первых, это нужно было старшим, чтобы организовать толпу, чтобы была своя стая. Зачем? Ну, они сказали надо пойти туда и грохнуть тех-то тех-то, те беспрекословно пошли и грохнули, понимаешь? Вот так вот. Надо там запугать кого-нибудь? — запугали. Беспрекословное, то есть, подчинение старшим.

Иерархия? Да были «супера», были «молодые», «старшие» и «авторы»; «авторы» — это «авторитеты», то есть. Группировки назывались «конторами» — «контора такая-то». Можно много перечислять. Каждая «улица» называлась по своему изначальному названию. «Тукаевские» по улице Тукая. Но были такие группировки, которые, например, назывались ввиду обстоятельств, например, дом там стоял с молоком — «молочка» та же самая, или там фабрика пленки — «кинопленка», «грязи», ну такие вещи, в общем. Какая самая сильная группировка? В смысле, какая улица длиннее? Ну да, самая была та, на которой, во-первых, было народу больше. В основном старшаки нас даже учили постоянно быть жестокими.

Если бить, то бить жестоко, потому что молва о группировках, она и по сей день живет. Мы с тобой вот, например, бились да в одной банде, мы уже знаем, какая группировка че из себя представляла в свое время.

Кого мы били, то есть спустя десять лет мы с ними даже разговаривать не будем, а просто придем и сразу хлопнем на всех основаниях, то есть даже по старой памяти. Но это все. Это все сложно, потому что как бы это сито, конкретное вообще, группировка. Из тридцати-семидесяти человек более менее кто продвигался дальше по этой иерархии, по этой лестнице, ну выше, то есть, кто добивался там.

Да, кто садился, кто просто отходил, кто в армию. После армии, кстати, в группировку не обязательно было возвращаться, уже можно было отойти. После группировки куда? В бандиты? Да, то есть. ОПГ — организованная преступная группировка, это конкретно, то есть банда, которая имеет традиции, общепринятый закон, пусть не воровские, а такие преступные, бандитские, где в подлость было убегать с драки, нельзя было пропускать сборы. Два раза на сборы не пришел, вот на северо-востоке у нас так было, — по башке получил, без уважительной причины не пришел — от своих же получил. Были проверки. Чтобы в банду попасть была проверка. Пришел, там: «да, я хочу мотаться, там, ля-ля».

Те: «Ладно, давай мотайся». Мотаешься-мотаешься, чик, через недельки две тебе проверочку свои же: со своим же с кем-нибудь из банды дерешься. Смотрят, как ты в драке, серьезно. Я сначала там бился с одним то есть, я его там попинал чуть-чуть, второго мне поставили уже поздоровей, то есть он мне рожу набил сразу же; потом они вдвоем еще и я один был, то есть надо было еще показать им как ты себя. То есть смотрели на психику. Если псих, то есть, если там хватался сразу за палку, за кирпичи, — это хорошо было, это поощрялось, вот такая была проверка, чтобы попасть. И вообще, пребывание в группировке — это как бы постоянно проверка. бывает же так: сегодня там ты проявил себя нормально, а потом там какой-то рамс, какой-то кипиш, ты — фьють! Ты себя плохо повел, за это сразу же — откол, откалывали. Откалывали жёстким образом. Избивали все. В школе, где ты учишься, — ты же в школу ходишь? — там же все груп-пировщики, все с одной «улицы», вот, тебя и чуханят там. Вот у нас на северо-востоке как было. На северо-востоке были банды: «кузевские», «земляки», это самые старшие у нас были, потом младшаки у земляков были «минаевские», это наши старшаки были, и мы были радюлевские. Мы назывались «радюлевскими» не по улице, а по лидеру. Лидер был Радик, поэтому вся банда называлась «радюлевскими». Также и у «минаев». Был Минай, банду собрал — стали «минаевскими». Мы в основном дрались со своим же возрастом, потому что у старшаков свои драки, а у нас свои.