Александр Тарасов - Революция не всерьез. Штудии по теории и истории квазиреволюционных движений

Второе. Наблюдается восьмой приступ мании величия у Шубина. Вынужден напомнить А. Шубину, что очень многие лидеры неформалов конца 80-х гг. читали авторов в гораздо более широком спектре, чем А. Шубин, — это касается, например, братьев Чубайсов на одном конце политического спектра и Кагарлицкого с Кудюкиным — на другом. Я лично могу плохо относиться, например, к Чубайсам, но я не могу не признать, что из их выступлений конца 80-х видно, что они читали такую литературу и таких авторов (в том числе и на недоступных Шубину языках), какие А. Шубину и не снились. То же самое касается и Кагарлицкого с Кудюкиным. Кстати, спектр «от Чернова до Неттлау и от Гильома до Каутского» чрезвычайно узок — это все представители социалистического лагеря, притом что Неттлау и Гильома я бы не рискнул зачислить в теоретики: это скорее популяризаторы чужих теорий.

Третье. Об «анархо-синдикалистах20-хгг.». Шубин опять то ли сознательно передергивает, то ли вновь читает не то, что написано, а то, что ему хочется. Я писал о «богатом наборе идей русских анархистов начала века (анархистов-кооператоров, анархистов-индивидуалистов, анархо-синдикалистов, анархистов-федералистов, пананархистов, анархистов-биокосмистов и т. д.)».

Четвертое. Защита Шубиным диссертации в 1993 г. к событиям 1988–1989 гг. никакого отношения не имеет, поскольку послать из 1993 г. в 1988-й свою диссертацию для ознакомления с ней «широких масс анархистов» Шубин все-таки не мог.

Пятое. Вновь (в девятый раз) приступ мании величия у Шубина. Почему-то он считает, что если он или А.Исаев что-то прочли, то это становилось теоретическим достоянием всей КАС. Ничего подобного. Теоретическим достоянием всей КАС становилось только то, что было широко опубликовано в прессе КАС, могло быть прочитано и усвоено рядовыми касовцами. По статье Исаева «Второй призыв» видно, что наследие «анархистов первой трети века» освоено даже А. Исаевым не было, поскольку статья эта чудовищно халтурна. Сам Шубин, отругиваясь от критики С. Фомичева, признал, что «с теоретическими работами анархистов начала века мы ознакомились уже после того, как сформировали свою систему взглядов» (то есть «общинный социализм», то есть после 1989 г.) (см. «Третий путь», № 48. С. 17). Что касается «уровня развития» русских анархистов начала века, с одной стороны, и А. Исаева и А.Шубина — с другой, то, думаю, все-таки русские анархисты-теоретики начала века находились на более высоком уровне теоретического развития, чем А. Исаев и А. Шубин в 1988–1989 гг. В отличие от С. Фомичева, я думаю, что в 1988–1989 гг. А. Исаев и А. Шубин пребывали не на уровне начала века, а на уровне XIX в.

Шестое. Относительно моей «грубойметодологической ошибки» с Каутским, Троцким и Лавровым. Перепечатка теоретических текстов неанархистских авторов в касовской («партийной») прессе есть введение этих текстов в сознание касовцев с тем, чтобы они могли этими текстами (и изложенными в них взглядами) самостоятельно оперировать. Именно так и создается теоретический багаж. Иначе получается какая-то шизофрения: лидеры КАС — анархисты пропагандировали взгляды неанархистов из чистой любви к этим неанархистам (например, к Солженицыну), но в то же время не печатали тексты собственно анархистов (например, начала века) — видимо, рядовые касовцы должны были знакомиться со взглядами этих теоретиков путем телепатической связи с головами А. Исаева и А. Шубина.

Кстати, о Лаврове. Лавров использовался гораздо шире одной «красивой фразы». «Лавристом» Шубин, может быть, и не был, но даже в 1994 г. он писал: «Я сначала народник… а уж потом анархист».

Расширение теоретического багажа КАС происходило медленно и осторожно. Первый текст видного анархо-синдикалиста Г. П. Максимова был напечатан в «Общине» только в мае 1989 г., а анархистскую «классику» — работы Бенджамина Р. Таккера лидеры КАС «привлекли» к пропаганде лишь в сентябре 1989 г., несмотря на доступность источника. (С. 131) Яркий пример путаницы между временем знакомства с источником и временем, когда мы сочли нужным его напечатать. Г. Максимов был известен нам с 1988 г. Таккера «привлек» П. Рауш тогда же. Мы сочли его слишком правым, чтобы печатать немедленно. В порядке плюрализма все же напечатали. Напомню, однако, что «Община» не была хрестоматией по истории анархистских идей. У нее были и другие задачи.

Вновь то же самое. Десятый приступ мании величия у Шубина. Шубин опять путает себя и Исаева с КАС в целом. Лично Шубин и Исаев могли читать что угодно — хоть Якова Бёме, хоть Альфреда Розенберга, хоть Леопольда фон Захер-Мазоха. Феноменом общественной жизни это не становилось. Феноменом общественной жизни становились те тексты, которые публиковались в «партийной» (касовской) печати.

…в качестве «теоретика анархизма» присутствует Махатма Ганди…. (С. 131) И справедливо присутствует. Концепция М. Ганди вполне соответствовала анархистской модели, что он сам признавал. Кстати, я пришел к выводу, что являюсь анархистом, после того, как прочитал у Ганди, что он — анархист.

Ганди мог себя называть как угодно. Он себя называл также и социалистом, и коммунистом (Шубин наверняка это знает). В реальности Ганди был религиозным (реформаторско-индуистским) националистом — в политике, противником индустриальной цивилизации и сторонником возвращения к доиндустриальным отношениям — в экономике. К анархистам Ганди нельзя отнести по одной простой причине: анархисты выступают против существования государства как такового, а Ганди не был противником государства, он был сторонником «ненасильственного государства» (но даже это «ненасилие» было неполным: Ганди оставлял за государством право конфискации частной собственности «с минимальным использованием принуждения» — это в теории; а на практике в 1947 г. Ганди посоветовал тогдашнему премьеру Индии Д. Неру использовать армию для борьбы с сепаратизмом в Джамму и Кашмире). Шубин давно пытается навязать всем образ и идеи Ганди не в том виде, какими они были в реальности, а в том, какими их хочет видеть сам Шубин.

Удивительным образом Конфедерация анархо-синдикалистов игнорировала собственно анархо-синдикалистскую литературу, существовавшую на русском языке: книги Ж. Сореля, Г. Лагарделя. Э. Пуже, X. Маурина и др. Сореля читали — без особого восторга (к «табуированным» источникам — С. 139 — он никак не относится). Из анархо-синдикалистов хорошо знали также Г. Максимова, В. Волина и А. Шапиро. Разумеется, знать — не значит во всем соглашаться.

Одиннадцатый приступ мании величия у Шубина. См. ответ на замечание № 46. Что касается «табуирования» Сореля (с. 139), то это вновь пример перехода мании величия в бред отношения. Ни Шубин, ни Исаев на с. 139 ни разу не упоминаются. «Табуированным» Сорель был не для Шубина, а для троцкистов (что легко понять, если еще раз посмотреть на с. 139). Троцкисты традиционно шельмуют Сореля как «анархиста», «извратителя марксизма» и «предтечу фашизма».