Сирил Коллар - Дикие ночи

— Представляешь себе, меня с самого начала приняли совсем не за ту, а я так старалась!

2 января. Я нанял грузовик для переезда, Сэми помогает мне грузить вещи. На улице холодно, и из наших ртов вырываются белые облачка пара, мы встречаемся взглядами и улыбаемся друг другу, как два заговорщика. Эйфория. Мы едем на другой конец Парижа, голубое небо залито странным металлическим светом.

Приехав, перетаскиваем вещи в новую квартиру, где нет пока ни газа, ни воды, телефон тоже не работает, поэтому мы покупаем свечи и газовую лампу. Наступает ночь.

В два часа утра я звоню в дверь Марианны. Она открывает мне, совершенно заспанная, не понимает, зачем я пришел: она ждала только Сэми, скучала по его теплу, по его телу рядом с собой в постели.

Сэми объясняет:

— Я пришел забрать свои вещи, я переезжаю, мы нашли большую квартиру.

Марианна садится, нет, бессильно опускается на стул, но уже через мгновение берет себя в руки, встает и сухо говорит:

— Давай побыстрее, я хочу спать!

Она смотрит на меня, как будто говоря: «Рано радуешься! Сэми вернется, его страсть к тебе пройдет очень скоро!»

Я не хочу вступать в эту игру, потому что никогда не воспринимал Марианну как соперницу; но она права — я действительно чувствую себя так, как будто выиграл сражение, и ничего не могу с собой поделать.

Я оставил в старой квартире кое-какие вещи и включенный автоответчик. Лора все еще в Канне. Телефон звонит: это она. Лора не знает, что я переехал, она спрашивает, почему я никогда не звоню ей. Проходит десять, пятнадцать, двадцать минут. Мы оба молчим. Она только повторяет, что ей нужно мне кое-что рассказать. Я не могу больше это выносить, смотрю на часы и говорю ей:

— Лора, у меня свидание, я должен принять душ.

Мы говорим еще о чем-то, хотя я думаю совсем о другом. Я чувствую, как во мне растет безотчетная ярость, нервы мои на пределе. Я начинаю кричать, оскорбляю ее. Она тоже кричит, защищаясь:

— Ты думаешь только об этом ублюдке и ни о чем другом! Да он хоть занимается с тобой любовью? Я уверена, что нет! Ты, наверно, смотришь на него, высунув язык от вожделения, как собака, и ждешь, чтобы он трахнул тебя хоть раз в две недели? Черт, да ты просто жалок!

Я срываюсь на визг:

— Меня от тебя тошнит, жалкая кретинка! — и вешаю трубку.

Телефон немедленно начинает звонить снова. Я снимаю трубку:

— Да, я слушаю… — но, услышав голос Лоры, немедленно разъединяю и включаю автоответчик, потом ухожу в ванную, чтобы пустить воду, и слышу один звонок… два… три… вот раздался щелчок, и я не могу удержаться, чтобы не сделать погромче. Я слышу искаженный магнитофоном голос Лоры, но это опять она. Лора как будто присутствует в комнате, следит за каждым моим движением, пытается проникнуть в мысли. Она говорит:

— Я хочу еще раз сказать тебе спасибо за то, как ты со мной обращаешься, ты всегда должен так поступать. Вчера я сидела на пляже, смотрела на море, думала о лете… ну и… мне захотелось тебе позвонить, потому что я думала о тебе, но вдруг поняла, что все кончено, — не знаю, из-за тебя… или из-за меня… мы потом поймем это когда-нибудь… Я сказала себе, что не могу больше, что устала любить человека, который меня не любит и не хочет… а даже если и любит немножко, то никогда этого не показывает… ну и вот… я захотела тебе это сообщить, но тебе плевать, ты не веришь, да я и сама мечтала бы не верить, клянусь тебе, мне плохо, до судорог плохо и так холодно… (Конец связи.)

Снова звонок и Лорин голос:

— Это опять я, но ты не обязан отвечать, мне кажется, будет даже лучше, если ты не ответишь, иначе ты снова взбесишься — тебе ведь не хочется говорить мне приятные вещи, так что оставайся в ванне… У меня в голове полная каша — любовь, секс, все остальное, знаешь, я, наверное, буду долго вспоминать все это, а потом постараюсь сменить, как бы это объяснить тебе, направление поиска!.. Может быть, стану поступать, как когда-то: встречаться с кем попало, так будет проще, ни о чем не надо думать, ничего ни от кого не ждать… ведь когда считаешь, что кто-то может для тебя что-то сделать, начинаешь ждать и надеяться, а когда ничего не получается, думаешь, что ты просто не заслуживаешь счастья… и все ужасно, начинает тошнить от себя самой, задаешь вопрос: ну почему всегда так?.. И, вместо того чтобы рассуждать здраво, отступаешь, отступаешь, а в конце концов падаешь… Так вот, я теперь поднимаюсь, тихонько, осторожно, я еще не встала, но когда это произойдет, — через неделю или через месяц, — очень скоро, я уверена, я уже не буду думать о тебе. Я смогу тогда жить нормально, без чувства вины, мне не будет казаться, что людей тошнит от моего вида, я буду одна, наедине с собой… Знаешь, я ведь и сейчас одна, единственный человек, с которым мне хорошо, это ты, так что, если мне хочется побыть одной, я начинаю думать о тебе… Мне так много предстоит узнать и увидеть, но я никак не могу обрести равновесие, чтобы жить нормально, я сбилась с пути, мне как будто все время чего-то не хватает — и слава Богу! — только это меня и спасает. А ты по-прежнему не хочешь понять, что со мной происходит… (Конец связи.)

Несколько секунд тишины — и телефон звонит снова, и я слышу Лорин голос, искаженный плохим микрофоном:

— Это мое последнее сообщение, я больше не буду тебя «доставать» — я знаю, что до смерти тебе надоела! Надеюсь, тебе сейчас хорошо, ты лежишь в теплой воде и проведешь сегодня приятный вечер, развлечешься, будешь счастлив среди друзей и никогда больше не вспомнишь обо мне, ты не должен обо мне думать. Я не знаю, как именно ты меня любишь, какой любовью. Иногда мне было так хорошо с тобой, а иногда я чувствовала себя ужасно несчастной, теперь все будет плоско и пусто, пускай, я больше не могу так жить, мне кажется, я плачу слишком дорогую цену за мгновения счастья с тобой… ты ведь меня больше не хочешь, слишком хорошо я это чувствую, потому и злюсь…

Я снимаю трубку. Я хотел бы ответить Лоре, но не могу выдавить из себя ни единого слова, даже звука. Лора слышит щелчок, и в ее голосе появляется надежда:

— Алло… Алло… (Конец связи.)

Снова звонок, снова ее голос:

— Ну будь же милым в последний раз! Ответь мне! Я не хочу засыпать в слезах… Иначе ты победишь меня… У меня комок в горле… так тяжело расставаться… ну помоги же мне… (Конец связи.)

— Послушай, ты прав, что не подходишь к телефону, это… это ничего не значит для меня… (Конец связи.)

— … (Конец связи.)

— Смерть, смерть, смерть, смерть… (Конец.)

— Ты помнишь тот день, когда я лежала на своей кровати, плакала и говорила, что ты меня никогда не полюбишь? Я кричала: «Ты не полюбишь меня, никогда, никогда!» Я думаю, что была права тогда, иначе мы не пришли бы сейчас к такому финалу… А ведь я сделала все, чтобы ты любил меня… Я не знаю, где ты сейчас… Но ты пожалеешь о том, что сделал… Я так хочу услышать твой голос, что буду звонить очень часто… Может быть, так мне легче будет забыть… Ну вот, идиотизм какой-то… Видишь, что ты со мной делаешь?.. Вот так… Из-за твоего равнодушия я никак не могу взять себя в руки… Ты не хочешь больше интересоваться мной, моими делами, встречаться со мной… Единственное, на что ты согласен, — это трахнуть меня, когда тебе самому это понадобится, а этого ведь не просто дождаться… Не могу же я прождать тебя всю жизнь… Я ведь хочу тебя всегда, каждый день… Но ты же упрямей осла, ты все всегда хочешь сделать наоборот, поэтому всегда будешь несчастен. Ты ведь, наверное, не только со мной так поступаешь, но и с другими, это ужасно, это просто извращение какое-то… Со мной, конечно, тоже не все в порядке — мне не удается сдержаться, остановиться. Мне кажется, когда ты на самом деле чего-то хочешь, то обязательно получаешь… Ты пропал, ты конченый человек, ведь ты никогда не сможешь измениться, а если не изменишься ты, то и я останусь такой же, как сейчас… (Конец.)