Вадим Чекунов - Пластиглаз

Обвинитель и адвокат одновременно привстали.

– Я же говорил - у вас свидетели не выдерживают, а уж про подследственных я и вовсе молчу:

– Косит, гниль творческая: Не верю! - серое обычно лицо Пахоменко порозовело. - Не верю! Поднять говно это, нечего пол тут пачкать!

– Погоди, Пахоменко: - председатель, не обращая внимания на возню конвоиров, с интересом вчитывался в показания. - Погоди-ка: Глянь-ка, вот, что пишет тут:

Обвинитель взял протянутый ему лист бумаги, снова сел и, шевеля губами, принялся за чтение. Лицо его принялось разглаживаться и принимать обычный свой цвет, брови несколько раз удивлённо дрогнули.

Адвокат, перегибаясь через председателя, пытался заглянуть в бумагу.

Тело Рождественского, поставленное на ноги, очередной раз рухнуло вниз. Вновь раздался глухой стук.

– Эй, поосторожней там! - прикрикнул на конвоиров председатель. - Не мешок с картошкой, лауреат, как никак! Ну, как тебе? - он повернулся к Пахоменко.

Тот задумчиво погладил зелёную скатерть.

– А что, есть в этом что-то: такое: Поэтика, что ли:

Адвокат нетерпеливо протянул руку:

– Да дайте же и мне возможность ознакомиться!

Пахоменко, отдавая ему бумагу, рыкнул в сторону конвоиров:

– Он там жив у вас вообще? В приёмную его отсюда, медика вызвать, мне доложить!

Щуплые конвоиры, пыхтя и невнятно матерясь, волоком потащили свидетеля к дверям. Громыхнули, открывшись-закрывшись, массивные створки.

Стало тихо.

Председатель и обвинитель с интересом посмотрели на адвоката.

Валентин Петрович, не отрываясь от чтения, встал, вышел из-за стола и прошёлся по комнате. Остановился у окна и вытащил из кармана пачку папирос. Сунул её обратно. Обернулся к коллегам:

– А ведь это просто песня какая-то:

Председатель довольно улыбнулся.

– Ведь это лучший поэтический образ нашей с вами работы, товарищи, - продолжил Валентин Петрович, - Лучшее, что когда-либо было сказано о работе органов спецправопорядка:

– Ну-ка, зачитай ещё разок, вслух! - попросил председатель, щелчком выбивая из пачки «казбечину». - Погодь, закурю только:

Обвинитель полез в карман кителя. Вытащил зажигалку, высек колёсиком искру, поднёс огонёк к кончику папиросы председателя.

Пыхнуло облачко дыма.

– Давай!

Адвокат откашлялся:

– Так: Вот, тут: «Вот промчались тройки звонко и крылато, И дыхание весны шло от них».

Голос адвоката дрогнул, он с усилием сглотнул.

Председатель снял очки и потёр покрасневшую переносицу.

Пахоменко закурил, не спрашивая разрешения.

Председателю было не до мелких нарушений субординации.

– «И дыхание весны шло от них»! Ты понимаешь, Пахоменко, и ты, Петрович, адвокат ты мой ненаглядный, что это значит?! Это: - председатель взволнованно пригладил волосы, - Это значит, что мы с вами не просто так хлеб свой едим! Значит, мы людям нужны! Значит, ценят нашу работу! Дыхание весны от нас идёт! Дыхание нашего светлого будущего! Возрождения России дыхание!

Двери приоткрылись, и в щель между створками заглянула голова конвоира, старослужащего.

– Почему без вызова?! - зарычал Пахоменко.

Конвоир тупо моргнул.

– Так сказали же: доложить.

Председатель снова надел очки.

– Что там? - нетерпеливо спросил он.

Конвоир ухмыльнулся:

– Лепила пришёл: Ну, медик, в смысле: Сердце, в общем. Клиент ласты склеил.

– Вон пошёл! На х:, пока я сам тебя не прибил! - председатель схватил стакан с запустил им в солдата.

Створки мгновенно сомкнулись. Стакан ударился о медную ручку и разлетелся в мелкое крошево.

Председатель принялся растирать ладонью грудь.

– Тут у самого скоро сердце: Как там этот урод выразился: «ласты склеил»: Откуда таких набирают только?

– Так это ж альтернативщики, - удивлённо посмотрел на председателя Пахоменко. - Указ в прошлом годе ещё вышел, президентский. С связи с недобором: Теперь у них выбор - кого за хулиганку, например, или кражи, или гоп-стоп: Да там куча статей попадает: В общем, попался, скажем, на угоне транспортного средства - получай срок, или служить иди - два года срок - три года службы. Выбирай, как говорится: Раньше была армия у нас рабоче-крестьянская, а теперь вот уголовно-наркоманская:

– Блядь, куда ты мчишься, птица-тройка: - председатель взглянул вновь на часы и вздохнул. - Так, засиделись мы с вами сегодня, товарищи. Пахоменко, вызови дежурного, пусть организует тару поприличней, и с кухни чего-нибудь доставить распорядись. Есть предложение отметить. Стресс снять: - председателем овладела сосредоточенная деловитость: - Так, графин заменить, на полный: И чтоб холодная была! Да, и курева, «Казбека», или лучше, «Герцоговины», пару пачек. Дорогие, зараза, а можно и пошиковать сегодня. Такой день!.. «Промчались тройки звонко и крылато»! Это ведь про нас: Как птицы мы: Нет, выше бери - ангелы! Ангелы со звонкими мечами:

Пахоменко взялся за телефон.

– Кстати, о мечах: - встрепенулся Валентин Петрович.

– Если опять свои анекдоты травить решил: - мгновенно окрысился обвинитель, отрываясь от трубки.

Адвокат помотал головой:

– Да нет, при чём тут это: С участниками свадьбы что делать-то? Сегодня-то поздно уже вызывать:

Председатель поморщился.

– Вот смотрю я на ваше поколение, и не понимаю - откуда в вас это: от сих и до сих сделаю, а дальше - «ни-ни, не моя забота!» Да ты знаешь, тыловая ты морда, как мы при Хозяине работали?.. Без сна, без отдыха, по трое суток:

– Знаю, конвейер называется, - не удержался адвокат.

– То-то же, конвейер: - мечтательно произнёс председатель, не уловив подвоха. - И никаких коллегий твоих сраных. Порядок в стране был. Фрица завалили - и мир на долгие годы. А теперь - что? Вот сын мой, Сашка, за что пулю получил?

– А разве: - растерялся адвокат.

– «Разве» - передразнил председатель. - Вот тебе и «разве»: Пал смертью храбрых при штурме дворца Монтимира Шаймиева. Посмертно - «За взятие Казани» медальку получил. А на хера она, эта медаль, нужна, если Казань эту сраную мы пятьсот лет назад уже брали: Подумать только - полтыщи лет держали, а эти: - председатель непроизвольно мотнул головой в сторону портрета, - Просрали всё: Суки:

Адвокат быстро черкнул что-то в своей книжечке.

«Пиши, пиши», - председатель сцепил руки пред грудью в замок и, поднимая их над головой, с наслаждением потянулся.

Двери снова открылись, и в комнату, осторожно неся подносы, вошли двое посыльных - точные копии недавних конвоиров, только невооружённые.

«Клонируют их теперь, что ли?» - загрустил председатель, наблюдая за работой посыльных.

Те сноровисто расставили тарелки с салатами и жареной рыбой, разложили салфетки и приборы. Запотевший графин и три стопки поставили отдельно, у телефона. Закончив, распрямились и выжидающе уставились на председателя.