Майкл Тернер - Порнографическая поэма

Я проверил часы и издал удивленный возглас. Извинился и сказал, что должен позвонить. Таня кивнула. Я встал и пошел к телефонам. По пути я сказал официанту, чтобы он налил нам еще кофе, указав на столик, за которым сидела, с улыбкой глядя на меня, Таня. Вставив десятицентовую монету, я набрал старый номер Робина. Снова взглянул на Таню. Она улыбнулась и помахала мне рукой. Голос из трубки сообщил, что данный номер больше не обслуживается. Я сказал, что мне жаль Робина и я не знаю, что мне сейчас делать. Голос тем временем посоветовал мне повесить трубку и набрать номер снова. Я сообщил, что в тот момент, когда официант, наполняя наши чашки кофе, встанет между мной и Таней, я собираюсь незаметно улизнуть отсюда через кухню. Голос повторил свое сообщение и плавно перешел в серию гудков. Как раз в этот момент к столику подошел официант и загородил своей широкой грудью мой побег.

— Вы хотели вернуться в Шогнесси и встретиться с Нетти.

— Я уже сам не знаю, чего я тогда хотел.

Я отмыкал замок на цепи, которой был пристегнут мой велосипед, когда из-за угла вынырнул не кто иной, как Флинн. Новый Флинн, господин христианский бизнесмен. В точности как сказала Таня. На нем был серебристый спортивный костюм за тысячу долларов, вроде тех, которые можно видеть в «Холт ренфрю». Флинн не просто улыбался — он прямо-таки лучился. Никогда раньше не видел столь сияющего лица.

Он сразу заметил меня. Как будто ждал моего появления. Он подбежал ко мне и протянул руку. Я пожал ее, думая, не сон ли это.

— Как дела? — поинтересовался Флинн с сияющей улыбкой.

— Все отлично, — солгал я.

— Проголодался? — спросил он.

Я действительно был голоден.

— Это заметно, — сказал он. — Когда ты ел последний раз?

Я ответил, что последнее, что я ел, был кусочек тоста рано утром.

— Пошли в «Сильвию», — предложил Флинн. — Отпразднуем твое окончание школы.

Мне не хотелось много говорить, что было очень кстати, потому что Флинн болтал за двоих. И чем больше он распространялся о своих успехах, своем рождении заново, своих планах на будущее, тем меньше я беспокоился о том, что меня постигнет участь Робина, Ланса, Энди и других несчастных, к убийству которых он приложил руку. То, что он рассказывал, было довольно скучно. Он не говорил даже о якобы несправедливом обвинении в убийствах. Его теперь интересовала недвижимость, которую он собирался покупать, а также сколько денег дать организациям типа «Дома на Бругтоне» и как Экспо оживит экономику провинции. Он намеревался в один прекрасный день войти в городской совет, может быть, даже стать премьером провинции. По его словам, у него не будет проблем с тем, чтобы собрать необходимое число голосов. Флинн был настолько неотразим в своем искусстве надувательства, что мог бы, без сомнения, заручиться поддержкой политиков и избирателей всех мастей.

— Знаешь, твоя проблема в том, — начал он, — что ты уделяешь слишком большое внимание всему, что идет неправильно.

Я пожал плечами.

— У тебя светлый ум. Почему бы тебе его не использовать? Этот город стоит на пороге больших перемен. Вложи в него сейчас. Скоро здесь будут производить фильмы всех сортов. Ты можешь разбогатеть, снимая рекламные ролики. Забудь об этом копеечном коммунячьем порнодерьме, всей этой «порнографии для народа», о которой вы с Нетти любили говорить. На этом баксов не сделаешь, — говорил Флинн, отдавая должное своему бифштексу с яйцами.

Тут я кое-что вспомнил.

— Флинн, — сказал я, — моя копия «Любимой собаки» все еще цела у тебя?

Он кивнул.

— Тогда я хотел бы забрать ее. — Я внимательно следил за его реакцией.

— Можем зайти ко мне прямо сейчас, — ответил он, намазывая масло на хлеб. — Если, конечно, ты не боишься, что я тебя там убью.

Я сказал, что не боюсь, но дело это не горит. Мы посмеялись. Флинн, как всегда, говорил очень убедительно. Его слова убеждали меня в том, что, если даже он и убивал людей когда-то в прошлом, те времена давно прошли. И я чувствовал себя с ним спокойно и расслабленно.

Я пошел в туалет. Когда вернулся, он читал какое-то письмо.

— От кого это? — спросил я.

— От Нетти, — ответил Флинн, не поднимая головы.

Странно.

— Когда это она прислала тебе письмо?

Флинн продолжал читать. Тут я понял, что это было мое письмо. Мое письмо от Нетти. Я полез рукой в карман, где оно лежало, — его там не было.

— Оно выпало из твоего кармана, когда ты встал, — сказал Флинн, заталкивая письмо в конверт и протягивая мне.

Я взял конверт и положил в карман, собираясь как следует наехать на Флинна. Но он был уже на ногах.

— Допивай свое пиво, — произнес он. — Пора выдвигаться.

Я залпом выпил остатки пива, думая, что мне нужно беречь силы.

Флинн, как оказалось, жил на другом конце Гилфорда, около входа в парк Стэнли. По дороге я сказал, что не получил обратно посланной в кодаковскую лабораторию пленки. Он засмеялся.

— Действительно, — сказал он, — совсем забыл об этом. Эти два копа, которые вчера приходили к тебе. Риз и Браун. Они работают на меня, ты знаешь?

— Что?! Чтотыимеешьввиду, что они работают на тебя? — спросил я, запинаясь.

Очевидно, Флинну все это казалось в высшей степени забавным.

— Мне просто было любопытно, сдашь ты меня или нет. Ты не сделал этого. Я благодарен тебе. Но не важно. Я сделал так, чтобы Риз и Браун перехватили пакет с пленкой.

Внезапно я почувствовал себя не очень хорошо. Как будто принял кислоты. Флинн продолжал:

— Меня беспокоило, насколько ты предан и обязателен.

Я вытащил из кармана письмо Нетти.

— Думал, что ты можешь предать меня…

Марки на письме не было.

— …И в некотором смысле ты так и сделал… — Флинн положил кислоту в мое пиво. — Ты все-таки сдал меня…

Конечно. Конечно, конечно, конечно, конечно.

СНАРУЖИ.

КИРПИЧНЫЙ МНОГОКВАРТИРНЫЙ ДОМ. ДЕНЬ

Мы с Флинном подходим к стеклянной двери дома. Флинн открывает передо мной дверь. Я вхожу, Флинн следом за мной.

ВНУТРИ. ВЕСТИБЮЛЬ ДОМА

Почтальон, мужчина южноазиатского типа (за 30 лет), рассовывает почту по почтовым ящикам. Он что-то насвистывает. Когда мы входим, он оборачивается и улыбается. Он смотрит только на меня.

ПОЧТАЛЬОН

Привет, парень.

Я улыбаюсь в ответ. Потом смотрю на Флинна.

Я

(голос за кадром)

Почему он не поздоровался с нами обоими?

Флинн торопит меня.

На полу красный ковер. Стены тоже красные.

ФОКУС НА МНЕ И ФЛИННЕ

Я

Все кругом красное.

ФЛИНН

Мой любимый цвет.

МОЙ ВЗГЛЯД

Стены начинают сверкать. На них появляются узоры. Я прикасаюсь к своему пальцу, и он начинает кровоточить.

ФЛИНН

Еще один пролет.

МОЙ ВЗГЛЯД

Когда мы доходим до верхнего этажа, все начинает кружиться.