Алексей Ручий - Песни-Танцы

- Это да. И как тут?

- Отлично! Живем себе, трудимся, отдыхаем.

- Все как у всех, - поддержала его Оля.

- Ага, - Панк достал сигарету, - именно. У Оли мама – миллионер, мы на нее трудимся. Все как у всех…

В его голосе угадывался легкий сарказм. Видимо, из-за мамы-миллионера.

- Прям-таки миллионер? – спросил я Олю.

- Ну, да. Что в этом такого?

В общем-то, действительно ничего такого в этом не было. Просто сам факт внезапного попадания Панка в окружение миллионеров казался забавным. Впрочем, я был рад за него.

- У нее, - Серега отхлебнул пива из бутылки, - у тещи в смысле, свое предприятие по производству и продаже мебели. Такие дела.

- Хорошо пристроился.

- Лучше не бывает. Завидуете?

- Еще как.

Мы засмеялись. Потом еще раз выпили за встречу.

День начинал клониться к вечеру, на улице похолодало. Я достал из сумки предусмотрительно взятую из дома куртку и одел ее на себя поверх рубашки.

- Вот так, - Серега достал сигарету, - прикиньте – познакомились в Питере на концерте «Алисы», а после него Оля предложила махнуть в Москву – ну а я согласился. Поехал прямо в чем был, без лишних сборов. Приехал – и остался. Представляете?

- Тот еще жук, - констатировал Паша, доставая сигарету следом.

- И не говори.

Мы все закурили.

- У нас сегодня останетесь? – спросил Серега. – Мы здесь рядом живем, квартира у нас, - он посмотрел на Олю, - в смысле у Оли – большая, места всем хватит, правда? – он снова воззрился на жену.

- Да, конечно, оставайтесь, - поддержала Оля Панка.

- Я, если честно, так и планировал поступить, - сказал я. – Насчет Паши не знаю.

Все посмотрели на Пашу.

- Гулять – так гулять, - коротко изрек он.

- А и действительно, - согласились мы с ним.

Постепенно тень вытеснила солнечный свет из сквера, раскаленное докрасна вечернее светило скрылось за крышами домов вдалеке. Смутно чувствовалось приближение ночи. Правда, гул машин и людей не стихал, он по-прежнему монотонно вибрировал в воздухе.

- Холодает…

- Пойдемте к нам, - позвали Серега с Олей.

- Пойдемте.

Мы покинули сквер, зашли в магазин и взяли две бутылки вина. Серега пояснил:

- Раньше у Оли дома был бар, она там держала разный алкоголь, который ей подарили или она привезла из разных поездок. Но тут появился я…

- Можешь не продолжать.

- Да вообще… - это уже Оля вмешалась.

- А что? – Серега искренне недоумевал, - Не понимаю я смысл баров, которые устраивают у себя дома некоторые люди. Зачем откладывать на завтра то, что можно выпить сегодня?

После этого мы, наконец, направились в гости к Сереге и Оле. Они жили совсем рядом с метро в огромном сталинском доме. Лифт в подъезде, как они пояснили, работал с переменным успехом, поэтому мы поднялись пешком по лестнице – благо это был третий этаж.

Оказавшись в квартире, тут же забурились на кухню, открыли бутылки с вином и принялись в очередной раз отмечать нашу встречу. За окном смеркалось, мой первый день в Москве был почти окончен. Предстояло только дождаться ночи.

Курс на нее был взят, наш фрегат скользил по волнам, паруса были наполнены ветром… мы рвались вперед, яростно и беззаботно. Я знал, что завтра мне возвращаться назад, в Питер, знал, что Москва не отозвалась во мне долгожданной песней освобождения, круг так и остался внутри меня, не разорван, но мне было, в общем-то, уже все равно. Я знал, что это такой же город убийц, как и тот, что я оставил, даже хуже, в разы. Но я был старше на целый день и, конечно, опытнее. И меня окружали друзья. Поэтому я приветствовал ночь, ночь сводящей с ума весны, зовущую к приключениям.

Все преграды пройдены, все становится прошлым. Тебе нужна иная жизнь, и ты ее получаешь. Вырываешься из круга. Оказываешься за его пределами. И что ты видишь?

Густая тень от Зиккурата и стены, стены, стены… Стена за стеной, как на заштатном сюрреалистическом полотне. И заведение с самым банальным названием «У Зиккурата». Что делать? Из любопытства или же от безысходности ты заходишь в него – промочить глотку.

Беженцы и ковбои вымерших прерий. Все тут. Сидят, заспиртовываются. Глушат какое-то мутное пойло, которое делает хозяин этого заведения. Достается порция и мне.

- Думаешь убежать от судьбы? – спрашивает меня хозяин заведения, протягивая стакан.

Пахнет от стакана как от стада диких лошадей.

- Вряд ли от нее убежишь…

- И зачем тогда ты идешь туда, - он делает жест головой, подразумевая Зиккурат.

- Тебе это действительно интересно?

- Совершенно неинтересно.

Конечно, ему плевать. Он делает бизнес, и поток беженцев позволяет ему зашибать деньгу – в три, а то и в четыре раза больше, чем он имел когда-либо до этого. Цели и мотивы – не его конек, и спрашивает он скорее по привычке.

- Человек-с-головой-Быка бывает здесь? – спрашиваю я его.

- Заходит иногда.

- И что?

- Да ничего. Пропускает стаканчик-другой и уходит. Вон как ты или кто другой.

- Странный он парень.

- Не страннее нас с тобой…

Меня терзают нехорошие предчувствия. Так бывает всегда, когда слишком близко подбираешься к чему-то, чего знать не стоит, к какой-нибудь ужасной тайне или загадке. Позади смерть – это мне известно, но впереди – что там? Может, бывает что-то, что хуже смерти?

- Нормально зарабатываешь в последние дни, да?

- Это, по правде говоря, не твое дело. Но вообще – хорошо зарабатываю.

- А что там?..

- Где?

- Не прикидывайся дураком. Ты все понял. Я о Зиккурате.

Хозяин молчит. И мои предчувствия становятся кристаллами льда, изнутри холодящими грудь. Он сродни Сержанту Закономерность – кажется, не будь его тут, этого места не было бы вообще. И наоборот. Он должен быть здесь, обязан повстречаться на моем пути.

- Я там не бывал.

- То есть живешь тут и не бывал на Зиккурате?

- А что в этом такого? Я держу заведение, мне незачем соваться на Зиккурат, пусть этим жрецы занимаются.

Так-то он прав. Чего ему делать на Зиккурате? Я и сам не знаю, что всех нас к нему влечет… В других обстоятельствах я бы сам вряд ли пошел к нему, да и вообще в этот город…

- И жрецы заходят к тебе?

- Бывает.

- И ничего не рассказывают?

- А что им рассказывать? Думаешь, их тайны из тех, что стоит знать простым смертным? И потом – я не готов платить ту цену, которую они могут запросить за свое знание. Тебе же ведь нужно оно?

- Ага.

- Ты-то готов?

- Я еще не решил.

- Тогда помалкивай и пей свое пойло, я тебе потом еще плесну – за счет заведения.

Мои предчувствия становятся все более осязаемы и неприятны, от них смердит как от жидкости в моем стакане. Пожалуй, предчувствия – это все, что у меня осталось теперь. Прошлое похоронено, оно витает прахом за КПП Сержанта Закономерность, мое будущее вонзилось в небо ножом Зиккурата; и тайны, которые тот хранит, могут оказаться пострашнее прошлого, от которого я убежал.