Игорь Рыжов - Питерский битник

От твоей, в воспоминаниях, остались лишь коровьи глаза, плюс необъятная жопа, а от моей — пристрастие к ванной и охота к перемене мест.

После четвёртой бутылки она уверовала, что смена кровати сродни загранпаспорту куда–нибудь в экзотику, и мы переместились уже на ваш диван.

А потом с утра начались твои же вопли:

— Рыжов у меня трусы украл! Под подушку затырил!

…А тётки были забавные, моя — особенно. Пятно родимое на ноге вспоминается, размером с опрокинутый стакан портвейна, да и цветом…»

«…А у меня на Художников, когда жил там Аркашка Грек, периодически к нему под крылышко на ковёр, как к любимому, приезжал уникальный, очарованный им персонаж: тётенька–минетчица (за давностью лет — имя запамятовал).

Косила на оба глаза так, что при её улыбке было совершенно непонятно, кого из нас она пытается соблазнить. Плюс рост гренадера времён Петра Великого.

Но это была фея! Когда у нас заканчивалось всё спиртное, она мило улыбалась остатками зубов, и говорила: «Ну, что, мальчики! Продолжим?».

И спокойно отправлялась на привычное ремесло на трассу Проспекта Просвещения.

В доме для неё была отдельная рюмка, а Аркаше пожималась рука со словами: «Держись, старик! Кормилец, ты, наш, бля!«…»

«…Голые женщины? А что в них юморного? Они мне, честно говоря, и такими нравились и нравятся, уж извини.

Только по прошествии лет — Одна. Остальные всего лишь возбуждают (и в прямом смысле, не скрою: грех–то из ширинки наружу просится) на встречу с ней. Наверное я неправильный какой–то.»

И правда, хорошо… Возвращаюсь домой на Художников, к себе в «Поднебесье».

На газоне перед парадной набираю букет любимых желтых одуванчиков для тогдашней жены, поднимаюсь на лифте на свой предпоследний 14 этаж.

Перед дверьми квартиры стремительно скидываю всю одежду и оставшись совершенно обнаженным, лишь с эрекцией и букетом одуванчиков в руках, звоню в дверь.

Открывает двери жена, из за спины которой выглядывают изумленные лица совершенно незнакомых мне людей.

— А это и есть Рыжов, познакомьтесь! — радостно представляет жена. — Рыжов, к нам заказчики пришли.

ПОРНОГРАФИЯ — 1.

В конце (уже хорошо!) восьмидесятых повсюду были видеосалоны натыканы. Некоторые пахали круглосуточно.

Когда вписаться было некуда, а на Треугольнике становилось холодно или дождливо, мы с Максом Купчевским гребли к Мосбану к двум ноль–ноль.

Там был ночной видеосалунчик с сеансами через каждые два часа: 00.00, 2.00, 4.00, 6.00.

Стоило удовольствие по юксовому за представление, так что шесть часов не совсем здорового сна нам обходились по трёшнику с носа.

Народу было, как правило, мало, и мы мирно храпели на стульях, заняв каждый свой ряд, проплатив предварительно весь будущий просмотр вперёд.

Народ нас не трогал, а, учитывая наши габариты, ещё и побаивался.

Одно хреново с тех пор: когда порево на экране вижу — глаза сами собой закрываются, условный рефлекс выработался, бля…

Помнится, на Горьковской, у ныне покойного Ёза Ишмуратова и ныне здравствующей Ирки Анисимовой, ушли в очередной запой исключительно мужеским составом.

Я от себя приволок очередную банку маринованных грибов, была у меня такая фишка, литров по пятьдесят — семьдесят за лето–осень ежегодно мариновать и закатывать. На закусь, стало быть.

Расселись на песке (почему на песке — потом расскажу, а вообще: первый этаж, подвала нет, пол под бетонную заливку готовили, а то крысы и кошаки, охотящиеся за ними из подпространства задолбали, то и дело это сафари из щелей в квартиру прорывалось!).

Врубили ящик, восприняли, усугубили и поняли, что смотреть, в принципе, нечего.

Говорить друг с другом было пока не о чем, а глаз требовал отдохновения.

И тут мы сообразили, что у Ирки в соседней комнате квартирует Димка Рони, работавший кем–то вроде продавца или охранника в магазе по продаже видеокассет на Апрашке.

Чем торгую — тем кормлюсь, или, что сторожу — то и п…зжу!

Переместились туда, дабы видео какое–нибудь посмотреть под это дело, благо видик с ящиком там тоже присутствовали.

Видак с ящиком стояли на тумбе, полностью забитой видеокассетами. Чего там, судя по обложкам, только не было!

Разлив, употребив и закусив, остановились, кажется, на «Пятом элементе», но вместо Уиллиса и Умы Турман узрели жесточайшую немецкую порнуху с «Я-Я! ДАС ИСТ ФАНТАСТИШЬ!».

Подумали, что Димка коробки перепутал, усугубили и достали «Крёстного отца» в суперблоке из трёх кассет.

Ожидаемая классика мирового кино нам ответила столь же крутой еб…й, причём еще и на двух европейских языках.

Впав в лёгкий аут и приняв еще, мы всё–таки решили докопаться: есть ли там что–нибудь из заявленного на обложке?

Х..й там был (причём не один, и не только он, и не только человеческий)!

За шесть (!) часов употребления напитка и перелопачивания Рониной видеотеки, мы ознакомились со всеми видами извращений в мировой порноиндустрии, и пришли к выводу, что Димка у себя на работе тырил исключительно порно, упаковывая его в коробки из–под нормальных фильмов (спросом они там не пользовались или списывали их? Не знаю).

Далее — самое весёлое! Водка, штука–то калорийная, да грибочки оттяжечку дают, после третьего литра хавать хоцца не по–деццки, а в доме — голяк полнейший: Ирка–хозяйка со своей провизорской службы ещё с работы не пришла, а здесь ни крошки хлеба.

Какая там, в жопу, эрекция!

Если встанет — то только внутрь, плюс, гад, ещё и желудок расплющит!

Лицезрение эрегированных разноцветных членов у всей тусовки непроизвольно вызвало одну и ту же всеобщую мысль: «КОЛБАСАААААА!!!!!!».

Причём, размеры увиденного соответствовали. Интересно, где они там таких промежножных бройлеров выращивают? На спецфабрике, что–ли?

Апофеоз.

К 20.00 явилась ЖЕНЩИНА: Ирка, хозяйка квартиры.

И к ней на всех четырёх ногах, сбивая по дороге друг друга, из комнаты рванули похотливые самцы, одержимые одним желанием, которое хором вырвалось наружу:

— ПОЖРА–А–А-АТЬ!

Вот так, путь к ширинке, а то и к сердцу мужчины, порой действительно, лежит через желудок!

Резиновое изделие № 1.

В бытность молодым я в своей сумке (рюкзаке, планшете) всегда носил с собой противогаз, подаренный мне, кажется Штирлицем — Ляховым, без гофрированной трубки, без фильтрующей банки и без стёкол.