Игорь Рыжов - Питерский битник

Спать и встать — хочется одновременно, эрекции это не касается: то есть местами уже встал. Знакомый врач говорит, что это естественно, перед смертью организм стремится к соитию, дабы передать своё семя и продолжить свой род, у повешенных в штанах всегда находят наряду со следами дефекации и потёки последней поллюции. Не знаю, как насчёт продолжения рода, но в сортир хочется всеми отверстиями сразу. Всё желается оптом, не частями: по–большому, по- маленькому и вырвать часть души на родину обратно. Вспоминается фильм «На игле», где герой, будучи на ломах, не в состоянии подняться, лежак обставил тремя тазиками (или вёдрами?): для писи, для каки и для блевотины, очень хорошо его понимаешь.

Вариант один: разобраться в приоритетах естественных надобностей и медленно, на четырёх костях двигаться сразу в сторону туалета. Кстати, почему никто не додумался в сортирах на дверь внутри вешать писсуар (товарищи женщины, это такой небольшой унитазик, э-э, на уровне, так сказать, пояса, чуть пониже)? Писать и какать одновременно ещё можно, а вот для проблёва в синхронном варианте приходится туда с собой кастрюльку прихватывать, так удобней было бы, намного.

После этого — добраться обратно до постели и совет один: подобное лечится подобным! Как вариант — можно пива, если не жалко с ним расстаться, но рюмку того, чем так убрался вчера, невзирая на отвращение, это святое! Дежурный тазик между ног, пятьдесят грамм в тару, грамм триста пива (или тёплого — не горячего! — сладкого чая) в ёмкость в другой руке — и, с Богом! Основная часть гадости, что в вас накопилась, должна вылететь наружу, если нет — повторить (на крайний случай два пальца в рот, это победа). После чего обессилено рухнуть обратно в кровать и проспать ещё пару часов.

Это была первая, основная часть «марлезонского» тяжёлого похмелья, во время которой нужно запомнить одно правило: не совершать лишних движений, организм этого вам не простит!

…Вторая часть.

Предполагается, что вы уже вторично поспали и готовы после более тщательного опохмела к каким–то более активным действиям. В своё время я написал блюзец про эту стадию, проснувшись где–то на краю географии, в Рыбацком, как оказалось впоследствии. Так как все новостройки на окраинах во всей России почти одинаковы, люди в них обитающие — почти тоже, то об этом и песенка:

(исполняется на стандартной мажорной блюзовой «двойке», как лёгкая помесь естественного любимого сумасшествия Тома Уэйтса, вкупе с Элисом Купером, неожиданно переспавших с Людмилой Зыкиной и пытающихся впасть в адекватность):

Была еще одна гадость, стеклоочиститель под названием — «Льдинка». От этой дряни такая толпа народу за последние десять лет перекинулась.

Из тех, чей я гроб своими руками нёс — это Котя Швейк (хотя, он, не скажу где, стакан хорошей водяры на кухне хватанул — и всё, мотор сорвался… Отвык).

У Ваньки Воропаева полфлэта народа на ул. Есенина сгинуло, да и сам он, после того, как жильё отобрали, никому на глаза уж четыре года не попадался.

Юрай Резников, художник с Лютерани и страстный любитель «Настойки боярышника», после чего мы все окрестности вокруг аптек, усеянные вместо асфальта наглухо утрамбованными в грунт пробками от него и «Адаптовита» (с изумительно лимонным привкусом, по словам, кажется, также покойного Ёза Ишмуратова) прозывали не иначе, чем «Боярский Двор».

Серёга Б

егемот Питерский, Олежка Гурьев и мой старый, и надеюсь, хороший для него друг, Олежка Маршал — он хоть не от синего ушел, машина у «Выборгской» сбила….

Продолжать?

Я тут могу такой мартиролог выстроить…

Я уже старый, и давно пердун, но так заё……ет своих хоронить, и перспектива состариться в одиночку. Радует одно — не доживу, явно!

+++

Котю Швейка мы в жерло крематория с Питом Самоделкиным и прочими опускали. Кропаль ему с собой в дорогу положили, чтоб дышалось легче. Пупкин, Арсен и наш афроамериканистообразной расцветки Бангиз Счастливый (Бэм), на поминках едва концерт не закатили. В общем, проводили как музыканта, достойно…..

+++

Почти на моих руках умерла моя любимая, сумасшедшая Янка Ишмуратова: и там было не с «Ханки на Джеф, с Джефа на ханку», а, гораздо хуже! Слава Богу, просто тихо умерла в своём кресле на Посадской: оторвался последний сердечный клапан…

+++