Ярослав Голованов - Королев: факты и мифы

– Мы радовались, как ребятишки, смеялись и целовались, – вспоминал Бушуев.

Около небольшого домика – одного из пунктов радиотелеметрической информации, ближайшего к стартовой позиции, был установлен автомобильный фургон, в котором находились радиоприемники, настроенные на частоты передатчиков спутника. В фургоне сидели Лаппо и Грингауз, плотно надвинув на уши головные телефоны. Они ждали. Когда конус обтекателя, под которым спрятан спутник, проходит через атмосферу, он нагревается до 320-350 градусов. А вдруг передатчик перегрелся?! Не должен, а вдруг?! В фургончик все время норовили протиснуться какие-то люди, Грингауз и Лаппо шипели на них, все вокруг кричали: «Тише! Тише!» – и оттого уж совсем ничего не было слышно. Но вдруг, словно поднимаясь из каких-то немых глубин, раздалось далекое, размытое, но с каждой секундой все более громкое, четкое: «Бип-бип-бип...».

Дружное «ура!» покатилось по ночной степи. Неизвестно откуда появившийся Рязанский кричал по телефону Королеву в командный бункер:

– Есть! Есть сигнал!

Данные по скорости в конце активного участка телеметристы принесли минут через пятнадцать. Королев внимательно читал цифровой ряд. Похоже, что спутник состоялся... Но какая там атмосфера, как он будет тормозиться?

Все ждали теперь сообщений с НИПов. Последний, камчатский пункт засек спутник на вполне приличной высоте. Вроде не падает. Теперь всем не терпелось узнать, с какими параметрами он придет с запада. Королев, Рябиков, Келдыш, Глушко, Бармин, Носов, Воскресенский – все потянулись к фургончику радистов. И вот часа через полтора снова:

– Бип-бип-бип...

Баллистики подтвердили: орбита высокая – апогей 939 километров, перигей – 215, летать должен долго. (Верные своему давнему правилу «темнить где можно», бдительные чиновники эти цифры в сообщение ТАСС не вставили, отделавшись расплывчатым утверждением, что спутник «будет двигаться на высотах до 900 километров над поверхностью Земли».)

Однако баллистика, как известно, дело темное, и для верности председатель Государственной комиссии Василий Михайлович Рябиков решил дождаться второго витка и тогда уж звонить в Киев, где находился Хрущев, докладывать. Благо, там глубокая ночь, начальство спит, а докладывать дежурным – никакого удовольствия...

Королев не сразу заметил, как стало уже совсем светло. Наступило первое утро космической эры, в которую вступила Земля. Но она еще не знала об этом.

Монтаж первого искусственного спутника Земли ведут слесари-сборщики опытного завода Юрий Дмитриевич Силаев и Николай Васильевич Селезнев

Вячеслав Иванович Лаппо

Александр Иванович Носов

Лейтенант-инженер Борис Семенович Чекунов

Лейтенант Виктор Хусинович Алиев, начальник расчета

Лейтенант Анатолий Иванович Кудряшов, участник первых пусков ИСЗ

Запуск первого спутника 4 октября 1957 г., 22 часа 28 минут по московскому времени

Королеву очень хотелось, чтобы люди поняли важность ими совершенного. На стихийном митинге, забравшись на импровизированную трибуну, Сергей Павлович взволнованно сказал:

– Дорогие товарищи! Сегодня свершилось то, о чем мечтали лучшие умы человечества! Пророческие слова Константина Эдуардовича Циолковского о том, что человечество вечно не останется на Земле, сбылись. Сегодня на околоземную орбиту выведен первый в мире искусственный спутник. С выводом его начался штурм космоса. И первой страной, проложившей дорогу в космическое пространство, явилась наша страна – страна Советов! Разрешите мне поздравить всех вас с этой исторической датой. Разрешите особо поблагодарить всех младших специалистов, техников, инженеров, конструкторов, принимавших участие в подготовке носителя и спутника, за их титанический труд...

В речах и выступлениях Сергей Павлович подчас употреблял слова, которые никогда не произносил в обыденной жизни, вроде вот этого: «титанический», или «дерзновенный». Закончил он свою речь хорошо и просто: «Еще раз большое вам русское спасибо!»

Испытатели нестройно грянули: «Ура!». Слава Лаппо прямо на улице натянул антенну, поставил приемник на полную мощность, и над «площадкой № 2» громко звучало «бип, бип, бип...». Все были возбуждены необычностью совершенной работы и радостной перспективой улететь, наконец, домой. Возбуждение усилилось, когда заместитель Королева Евгений Васильевич Шабаров дал команду начальнику экспедиции (это высший хозяйственный чин) выдать победителям спирт. Чтобы не ходили по несколько раз, Шабаров определил норму: чайник на человека. («Когда я подписывал акты на списание спирта, у меня даже рука устала».) Может быть, именно щедрость Шабарова, сознание, что чайник выпить трудно, привели к тому, что сильно пьяных не было.

Днем, когда НИПы окончательно сформировали орбиту и стало ясно, что спутник будет летать долго, состоялись торжества в маленьком кинозале. Выступал Рябиков, передал приветствия от руководителей партии и правительства. Потом Королев и Келдыш вновь объясняли значение совершенного и поздравляли с успехом. Вечером на Совете Главных с участием Келдыша решили, что, пожалуй, нужно подготовить толковую статью о спутнике. Дело это поручили Скуридину, он подключил Охоцимского и несколько королевских специалистов.

Уже на ночь глядя полетели в Москву: Королев взял за правило летать на полигон и с полигона только ночью – так он экономил рабочий день. Впрочем, теперь правильнее было бы сказать, что прилетели они на полигон, а улетали уже с космодрома. Правда, названия ему еще не придумали и в сообщении ТАСС о месте, откуда запускался спутник, вообще не было сказано ни слова.