Ярослав Голованов - Королев: факты и мифы

Королев, прекрасно понимающий, как важны для его перспективных разработок эти эксперименты, торопил медиков, интересовался, нашли ли нужных собак и как их собираются тренировать. Яздовский делился с ним своими заботами. Ведь дело-то действительно было непростое. Ракетчики просили, чтобы собаки были небольшие, килограммов по шесть-семь. Маленькие собаки чаще всего – домашние животные, довольно изнеженные, прихотливые к пище. В этом смысле обыкновенная дворняжка имела преимущества перед болонками, тойтерьерами или таксами. Дворняжки были не глупее, но заведомо выносливее. Из «дворян» предпочитали выбирать самок – к ним легче было приспособить ассенизационное устройство.

Требовался отбор и по масти. Предпочтение отдавалось беленьким сучкам – это была просьба специалистов по кино-, фото– и телеаппаратуре. Из светленьких потом отбирали по здоровью, нраву, реакциям. Решено было запускать по две собаки в одном контейнере: реакция одной могла быть чисто индивидуальной, а результаты хотелось получить наиболее объективные. Стали подбирать животных, наиболее совместимых по нраву. После всех этих многоразовых просеиваний, обмеров, взвешиваний, пытливых наблюдений во время, казалось бы, невинных прогулок на каждого четвероногого кандидата в стратонавты завели карту и только тогда приступили к тренировкам: держали в барокамерах, крутили на центрифугах, трясли на вибростендах. Началась истинно «собачья» жизнь, одна отрада – кормили хорошо. Королев прислал в Институт авиационной медицины настоящий ракетный контейнер, и теперь надо было добиться главного: посаженная в него собака должна была чувствовать себя как дома – все вокруг привычно, никаких поводов к волнению нет.

В середине июня 1951 года Яздовский, Покровский, их помощники – Виталий Иванович Попов и Александр Дмитриевич Серяпин – с целой псарней дворняжек прибыли в Капустин Яр. В одном письме к Нине Ивановне Королев писал, что гулял с Дезиком и Цыганом – двумя «космическими» собачками. Их старт состоялся ранним утром 22 июня 1951 года. Впервые в истории крупные животные поднялись на ракете на высоту около 100 километров. И примерно минут через 15 плавно опустились на парашюте неподалеку от стартовой площадки. И хотя договаривались заранее: «Товарищи! Важнейший эксперимент! После приземления все остаются на местах, к контейнеру допускаются только врачи!», хотя договаривались многократно и все высокие начальники из разных министерств и академий сами убежденно кивали при этом головами, эти же начальники первыми все соглашения и нарушили, благо у них были автомобили. Столь велико было это искреннее, по-человечески понятное и простительное нетерпение людей, желавших убедиться: все хорошо, живы эти дворняжки, не зря ночей не спали, что и осудить их за нарушение договора у медиков рука не поднялась. Окружив контейнер плотным кольцом, заглядывали в иллюминатор и кричали радостно: «Живы! Живы! Лают!..»

Попов и Серяпин открыли люк, отсоединили штекеры системы регистрации физиологических функций и параметров среды, выключили регенераторы воздуха и, наконец, вытащили Дезика и Цыгана. Собаки весело забегали, ласкались к врачам.

– Условно-рефлекторные связи сохранились, – сказал кто-то из физиологов за спиной Королева.

«Черт с ними, со связями, потом разберемся, – подумал он. – Пока важно, что живы. Живы!..»

По плану намечено было провести шесть пусков. Не все шло удачно. Полетевший вторично Дезик и его напарница Лиса погибли во время второго полета. В результате вибраций что-то сломалось в барореле и оно не ввело парашютную систему. Контейнер разбился при ударе о землю. Королев очень горевал. Благонравов приказал Цыгана – напарника Дезика по первому полету – больше не запускать, а когда в начале сентября уезжали в Москву, забрал его к себе домой. Я видел Цыгана в квартире Анатолия Аркадьевича на Садово-Спасской, но не знал, какой он знаменитый, и, помню еще подумал: где же это академик откопал такого беспородного пса?..

В то лето погибли четыре собаки. Несовершенство техники погубило их. Жалко – добрые, славные псы. А что делать? Ведь надо же было пройти этот этап. Не людьми же рисковать. Погибая, собаки спасали человеческие жизни. За это академик Павлов поставил им памятник. Тем, которые погибали в его лабораториях. И этим – разведчикам стратосферы. И будущим, которые не вернутся из космоса...

Случались на полигоне и курьезы. Пес Смелый не оправдал клички: сумел открыть клетку и удрал в степь. Его искали, не нашли и решили срочно готовить ему замену, но тут он сам пришел «с повинной». Перед последним пуском буквально за считанные часы до старта вырвался и убежал Рожок. Яздовский был в полной панике, но вдруг его осенило: в ракету посадили ЗИБа – Запасного Исчезнувшего Бобика. А на самом деле был он никакой не запасной, а обычный уличный пес, ни о каком полете в стратосферу не помышлявший, тренировок не ведавший, эдакий баловень случая: слетал и баста! И ведь отлично слетал, все его хвалили потом, и ласкали, и кормили разной вкуснятиной. В таком вынужденном эксперименте открылся свой смысл: значит, и неподготовленная собака может справиться со всеми этими стрессами без особого труда...

Старты 1951 года были началом обширной многолетней программы. Наряду с собаками в экспериментах использовались мыши, крысы, морские свинки, «реабилитированные» мухи-дрозофилы, бактерии, фаги, тканиевые препараты. Кроме того, грибы, семена и проростки пшеницы, гороха, кукурузы, лука и других растений. Что же касается собак, то в 1953-1956 годах они летали в специально сконструированных скафандрах и катапультировались в них на высоте около 80 километров. Параллельно совершенствовалась конструкция герметических кабин, росла высота подъема ракет: от 100 километров к 200 и выше – к 450. Стало уже более или менее ясно, что шумы и вибрации лежат в пределах вполне переносимых, тем более если время действия их измеряется всего несколькими минутами, что перегрузки можно перехитрить, т.е. проблема эта тоже решаемая. Но невесомость... Продолжительность невесомости во время ракетных пусков на большие высоты достигала уже девяти минут. Однако в космическом полете счет пойдет уже не на минуты, а на часы и дни (сегодня – месяцы, завтра – годы, послезавтра – десятилетия). Что таит в себе длительная невесомость? Вертикальные старты не могли ответить на этот вопрос. Поэтому биоспутник планировался Королевым в числе самых первых.

Идея посылки собаки в космос накануне 40-летия Великой Октябрьской социалистической революции невероятно увлекла Никиту Сергеевича Хрущева, ни на день не забывал он об этой собаке и правой своей руке – второму человеку в государстве – Фролу Романовичу Козлову приказал докладывать ему постоянно о ходе дела.