Ярослав Голованов - Королев: факты и мифы

В Ил-14 кто-то еще переговаривался, но большинство, сморенные предыдущей бессонной ночью и шабаровской щедростью, уже подремывали, когда из пилотской кабины вышел любимец Королева командир корабля Толя Есенин и, наклонившись над креслом Главного, сказал громким шепотом, который часто бывает слышнее крика:

– Сергей Павлович, весь мир гудит, на всех языках: «Россия», «Спутник»...

Королев быстро встал, прошел в кабину летчиков. Через некоторое время вернулся задумчиво просветленный:

– Да, товарищи, вы не представляете – весь мир говорит о нашем спутнике... – И добавил с улыбкой: – Кажется, мы действительно наделали много шума...

Первыми в США засекли спутник не могучие средства ПВО, а радиолюбитель Чарльз Титерс и священник Чарльз Вуд из Нью-Джерси. Дежурный редактор «Юнайтед Пресс Интернэйшнл» Генри Торнберри собирался уходить домой, надел пальто и ждал прихода сменщика, когда вдруг «ожил» телетайп ТАСС и побежали строчки о спутнике. Торнберри быстро сообразил, что это великая сенсация, и начал перегонять срочные сообщения в Нью-Йорк. Два часа он работал без устали и совсем запарился, потому что не было времени даже снять пальто.

События в Вашингтоне 5 октября 1957 года вообще напоминали старинные классические сказки с волшебными превращениями. В доме № 1125 по 16-й авеню в нарядном зале для приемов советского посольства в этот день собрались участники совещания по координации запусков исследовательских ракет в период МГГ. Во время приема научного обозревателя «Нью-Йорк таймс» Уолтера Салливэна позвали к телефону. Звонили из редакции, чтобы сообщить: русские запустили спутник! Салливэн передал новость Ллойду Беркнеру – главному координатору всех исследований по ракетам и спутникам программы МГГ. Беркнер вытаращил глаза и захлопал в ладоши, чтобы привлечь внимание собравшихся. Все умолкли и обернулись.

– Господа! «Нью-Йорк таймс» сообщила о запуске спутника на орбиту высотой 900 километров. Я бы хотел поздравить советских коллег с их достижением...

Советские коллеги, равно как и посольские дипломаты, ничего не знали, и им оставалось лишь таинственно улыбаться и подмигивать американцам – вот, дескать, какой сюрприз мы вам устроили...

Не успел президент Эйзенхауэр прилететь на уикэнд в Геттигсберг, чтобы немного отдохнуть и поиграть в гольф, как тут же телефонный звонок Хегерти, пресс-секретаря Белого дома: «Советы запустили спутник» – возвращает его в Вашингтон...

Только что ушедший в отставку министр обороны Чарльз Вильсон заявил: «Это всего лишь изящный научный фокус...»

Вернер фон Браун раньше других понял, что, увы, это не фокус. Новому министру обороны Макэлрою он сказал пророческие слова: «Ну, теперь в Вашингтоне разразится сущий ад!» Он имел в виду только политический резонанс, но нарушился весь уклад американской жизни: газетная буря уже к 8 октября привела к падению биржевых акций на общую сумму в 4 миллиарда долларов...

Телевизионные пророки утверждали, что стоит русским захотеть, и они разрушат Нью-Йорк немедленно. «Из всех символов мифологии страха, – писал потом американский ученый Герберт Йорк, – спутник был самым драматическим»...

Пастор Клут в Вашингтоне предсказывал конец света...

Американцы оказались неподготовленными к такому событию прежде всего потому, что не хотели к нему готовиться. Они не допускали мысли о том, что Советский Союз может запустить спутник раньше, чем США. Не допускали, несмотря на то, что ЦРУ еще в 1955 году представило Национальному совету безопасности информацию о том, что подготовка к запуску спутника идет в Советском Союзе полным ходом. Это довольно распространенное явление: с одной стороны, правительство вроде бы не жалеет средств для своих разведывательных служб и ни в чем им не отказывает, но, когда службы эти сообщают нечто действительно важное, оправдывающее свое существование, – их никто не желает слушать.

Однако и в Советском Союзе тоже были не подготовлены к явлению спутника. Я имею в виду не «широкие круги общественности», которые всегда не в курсе того, что они с таким жаром бросаются одобрять или осуждать. В данном случае можно сказать, что не в курсе оказались и те, кто непосредственно этим делом занимался. Общее настроение наших специалистов довольно точно передает в своих воспоминаниях Владимир Павлович Бармин: «Сам спутник до того, как он стал реальностью, вышел на орбиту, моментами казался какой-то невозможной фантастикой. Но это, конечно, только моментами, в целом же каждый из нас делал свое дело и видел весь запуск как сумму отлаженных операций, которые непременно должны сработать. Куда же он денется, этот спутник? Конечно же полетит...»

Да, для людей, собравшихся в начале октября 1957 года на «площадке № 2», это была, прежде всего «сумма отлаженных операций». Подняться над «отлаженными операциями» они не могли не только в силу своей инженерной заземленности, но и по причине отсутствия каких-либо аналогов, – ничего похожего никогда не было. Многие годы они запускали разные ракеты – большие и маленькие, пуски эти имели, разумеется, какой-то общественный и даже международный резонанс. И полет ракеты со спутником тоже будет, конечно, иметь резонанс, наверняка больший, поскольку это все-таки не просто запуск, а запуск, выражаясь словами генерала Вильсона, с «научным фокусом». Однако ни Королев, быть может, единственный, кто в полной мере мог оценить масштаб события, ни увлеченный чисто научной задачей Келдыш, ни радостный Тихонравов, очень довольный тем, что давние его расчеты воплотились в реальную работу, ни чиновники из ЦК и Совмина, которые более всего думали о том, как заслужить похвалу – нет, не за феноменальный эксперимент, а за обгон американцев – ведь Хрущев обожал обгонять американцев, – никто никогда не предполагал, что запуск спутника произведет такой переворот в умах всего населения планеты. К такой реакции мира совершенно не были готовы и наши идеологи, возглавляющие средства массовой информации. 5 октября, когда весь мир действительно гудел, взбудораженный эпохальным событием, «Правда» вышла с передовой статьей «Подготовка к зиме – дело неотложное». Само сообщение ТАСС о запуске спутника отличалось такой скромностью газетной «подачи», какая заставляет думать, что и газетчики тоже ничего не поняли. И понять значение того, что свершилось, через некоторое время заставил их, прежде всего мир, а не Королев, Келдыш, Суслов или Хрущев.

Потом об этой октябрьской ночи будут написаны тысячи статей, целые библиотеки книг, будут сочинены стихи о спутнике, сложены песни, а американский моряк Роберт Венутти попадет на страницы популярных журналов как изобретатель прически «sputnik» – четыре облитые лаком пряди торчали, как сосульки, на бритой голове. Старт 4 октября долгие годы будет анализироваться со всех сторон: научной, технической, исторической, политической. Он заставит по-новому взглянуть на многие проблемы нашего века, начиная с ревизии высшей школы и кончая доктринами мирного сосуществования разных политических систем на одной планете. Американская газета «Вашингтон ивнинг стар» комментировала запуск первого спутника с беспощадным лаконизмом: «Эра самоуверенности кончилась». Французский журнал «Пари-матч» констатировал: «Рухнула догма о техническом превосходстве Соединенных Штатов».