Франтишек Кубка - Избранное

Ночью дождь перестал, и Густав Адольф вступал в город, залитый солнцем. Двадцать шесть полевых орудий, десять пеших рот и двенадцать кавалерийских сотен открывали шествие. Как у ангелов небесных, сверкали на воинах доспехи, но херувимом был шведский король в посеребренном панцире и на белом коне. Он ехал шагом, сняв шляпу, и делал легкий поклон головой, увидев в окне дома красивое девичье личико или достойного старца.

Под охраной алебардников из шести немецких графств, в сопровождении гвардейского полка и артиллерии, въезжал он в город, где в последние столетия совершалась коронация императоров… У браунсфельдского дворца, где останавливались императоры, перед королем, сошедшим с коня, склонились посланцы доброй половины Европы и среди них сэр Генри Вейн, приплывший из Арнема во Франкфурт на вооруженном корабле. Герцоги и князья, министры и советники протестантских князей Германии кланялись так низко, что сверху видны были лишь их парики, брыжи и спины. В церквах звонили во все колокола.

К Иржику, наблюдавшему это торжество, сзади подошел господин Камерариус и, забыв поздороваться от волненья, сказал:

— Бог справедлив! Во Франкфурт вступил истинный император.

Король, сопровождаемый советником города Франкфурта, входил в ворота браунсфельдского дворца, а господин Камерариус, держа Иржика за плечо и называя дражайшим другом, начал выспрашивать его, что привело господина чешского канцлера сюда именно в эту незабываемую минуту.

— Я привез письмо чешского короля его милости королю шведскому.

— Вы будете приняты королем раньше, чем рассчитываете. Пойдемте со мной. Его величество сожалеет, что в кругу немецких князей он не зрит лица пфальцского курфюрста. Но примет благосклонно хотя бы его письмо.

Иржик действительно ждал недолго.

Король спускался с высокой лестницы. Он стал еще шире в поясе.

В прихожей под лестницей было сумеречно. Король близоруко щурился. Из верхней залы доносился гул голосов, там магистрат давал торжественный обед, который уже подходил к концу.

Иржи встал.

— Я ищу вас, — сказал Густав Адольф и указал рукой на нишу под окном. — Вы привезли письмо?

Иржи подал королю письмо. Король читал сосредоточенно, не торопясь, потом сложил и подержал его в руке.

— Передайте своему господину, что я благодарю его за добрые пожелания. Я жду его и буду приветствовать его приход. Я должен подтвердить это письменно? Впрочем, нет, вы — его посол. Где вы остановились?

Иржи назвал трактир.

— Я пригласил бы вас в свой шатер… На обратную дорогу я дам вам пол-эскадрона для охраны, если у вас ее нет. Путешествовать в сопровождении шведской кавалерии безопасней. Скажите своему господину, что я не давал согласия на поход саксонцев в Чехию.

Король протянул Иржи руку для поцелуя. Прежде он этого не делал. Или хотел сейчас подчеркнуть этим, что говорит с послом?

Король удалился.

У ворот его ждала позолоченная карета. Эскадрон, отсалютовав, построился впереди кареты и за ней.

Прихожая наполнилась разряженными участниками пира, которые тоже покидали дворец.

Иржи вышел вместе с ними. Улицы кишели народом. В трактирах пели.

Обратная дорога прошла быстрее и легче. Эскорт кавалерии проводил чешского рыцаря, которому больше не требовалось изображать английского купца, до самых границ у Эммериха-над-Рейном. Через два дня он был в Ренене. В этом году он увидел первый снег только в Голландии.

Фридрих и Елизавета снова сидели, как на тронах, в креслах под картиной и величаво смотрели на своего посла. Они ничем не выдали, что ожидали его с тревогой.

— Король беседовал с вами только в нише окна под лестницей? Неужели Камерариус не мог устроить иначе? Сэр Генри Вейн вас опередил. Видимо, он раньше вас встретился с королем и наговорил ему бог весть что.

— Король был ласков и приветлив.

— И ни словом не обмолвился о Пфальце! Он хочет отобрать его у меня. Сэр Генри Вейн твердит об этом давно!

— Но о Чехии он сказал, правда, всего одну фразу. Что не давал согласия на поход саксонцев в Чехию.

— Однако Арним все-таки пошел на Прагу! И без его согласия.

Они не благодарили Иржи, но глаза их сияли. Они были счастливы, что Густав Адольф приглашает Фридриха, но старались скрыть это. Королевская чета отпустила Иржика, подав ему руки. Елизавета крепко стиснула ладонь Иржи и заговорщически улыбнулась.

Когда Иржик выходил, Фридрих бросил ему вслед небрежно:

— Приготовьте все в дорогу.

Но так скоро они не поехали. Фридрих еще ждал рождения ожидаемого сына, которого собирался назвать Густавом Адольфом.

— Выли бы живы все, у меня было бы детей как апостолов, — шутил Фридрих.

Они вернулись в усадьбу те Вассенар. У королевы не нашлось времени поговорить с Иржи, ее беременность снова была тяжелой.

Но доктора Румпфа не звали, обходились доктором Габервешлом.

Иржи готовился к отъезду. Он сопровождал Фридриха, отправившегося к принцу Генри, чтобы попросить денег на дорогу. Генри пообещал именем Генеральных Штатов пятьдесят тысяч франков и от себя добавил двадцать тысяч на экипировку и свиту, на конюших, новые коляски и лошадей. В счет процентов с суммы за проданный Ликсгейм Фридрих взял в Голландском банке еще двадцать тысяч. Все он заплатит, когда вернется в Пфальц! О Чехии он уже не помышлял. Чехию у него перехватил саксонец, и если даже саксонец уберется оттуда, все равно король Карл английский не позволит ему вернуться в Прагу! Карл не хочет сердить императора, которого он вслед за своим отцом Яковом-миротворцем считал законным властителем Чехии. Этой точки зрения придерживался и сэр Генри Вейн. Может быть, он убедил в этом и Густава Адольфа, дескать, Фридриху хватит Пфальца. Это прекрасная страна, честная, немецкая, и ее сословия никогда не бунтовали. Уж хоть бы и ее не присвоил себе Густав Адольф, «директор протестантского устройства», лютеранин! Фридрих не намерен был ехать к Густаву Адольфу каким-то там полковником наспех навербованного полка. Ему не хотелось походить на герцога веймарского или гессенского Вильгельма. Он поедет как представитель Пфальца.

В усадьбе те Вассенар появился молодой сэр Уильям Грейвен, целовал руки леди Бесси, раздавал сласти детям и предлагал деньги, много денег! Сэр Уильям был наследником огромных поместий. У леди Бедфорд он купил комское аббатство, где в детстве жила леди Бесси. Сэр Уильям бил себя в грудь, дескать, хочет умереть за внучку Марии Стюарт. Он привел две кавалерийских сотни англичан и шотландцев, которые сам навербовал. Среди них были ветераны из полка Грея, сражавшиеся одиннадцать лет назад в Чехии. Сэр Грейвен собирался сопровождать Фридриха в шведский лагерь, чтобы искать славы на поле брани.