Франтишек Кубка - Избранное

Яна рассказала матери, что вместе с Валленштейном был убит также пан Адам Трчка, у которого в Чехии не так давно умерла мать.

— Старая Трчкова была крепкой женщиной. Только от веры ей не надо было отступать. Это наказание господне… — рассуждала старушка.

— Вилем Кинский теперь тоже пропал, — продолжала рассказывать Яна.

— Я его недолюбливала. Он не был вместе с нами, когда нам было хуже всего после Белой горы, — ответила пани Катержина.

Даже и без дам, которые раньше приходили в гости, пани бургграфше не было скучно. Яна выводила ее посидеть на лавочке перед домом и описывала ей красоты весны, которая в этом году наступила уже в марте.

— Я чувствую запах тающего снега, — говорила старушка. — Повидать бы мне еще разок Бездезы. Это ведь не так уж далеко. Облака к ним отсюда долетают за минутку.

Иржи по-прежнему сидел в канцелярии легата и писал реляции о чешских делах. Согласно сообщениям, смерть Валленштейна не вызвала в Чехии никакого потрясения. Только управители в фридландских имениях переменились. Вот и все. Лишь в Силезии, в Опаве взбунтовался, узнав о смещении Валленштейна, гарнизон под командованием обер-лейтенанта Фрейберга. Там были арестованы жители-католики, и, провозглашая славу «герцогу Фридландскому, избранному королем чешским», гарнизон присягал на опавской площади в верности Валленштейну и всем врагам Габсбургов. Солдаты гарнизона были родом из Моравии. Какой-то проповедник появился в городе и потребовал ключи от всех храмов и часовен. Императорский генерал Гётц обложил возмутившийся гарнизон, который стал сопротивляться, укрепившись в домах горожан. Только 16 марта туда дошло известие, что Валленштейн убит. Фрейберг сразу сдался. Ему разрешили покинуть город вместе со всеми бунтовщиками. Солдаты тут же разбежались, а Фрейберг покончил с собой, приняв яд.

Граф Матес Турн находился при войсках герцога Бернарда. Но он уезжал на целые недели в Краутгейм, в имение, дарованное ему Густавом Адольфом. Оттуда он писал письма в директорию в Дрездене, убеждая чешских панов не прекращать борьбу против антихриста. В директории теперь частенько показывался Вацлав Вилим из Роупова, бывший чешский канцлер. Долгие годы он держался в стороне. Теперь он твердил, что любой ценой пробьется в Чехию, и повторял лозунг Бернарда Веймарского «per ignes et enses» [130] через пламя и тернии (лат.) . . Пан Ян из Бубна, когда-то посол директории к Валленштейну, теперь перебрался в Галле-на-Заале и лежал больной. Вдова Вилема Кинского, урожденная Трчкова, снова вышла замуж, за Зденека из Годиц, бывшего командующего шведской королевской стражей, а теперь — генерала в шведском войске.

В донесениях господину Оксеншерне писал Иржи и о чуме. Сначала все надеялись, что чума в Саксонию не проникнет. Правда, было известно, что вымирают целые хоругви и эскадроны в лагерях Бернарда Веймарского, но они находились в Верхнем Пфальце и во Франконии. Потом дошли известия о множестве смертей в Нюрнберге. Купцы из Нюрнберга бежали вместе с семьями в тюрингские леса и оставались там на зиму в заброшенных деревушках. Под рождество вымерла вся Иерусалимская улица в городе Пирне. В день убийства Валленштейна разыгралась буря в Фогтланде, и старики уверяли, будто дьявол вылетел из трупа Валленштейна и поднял бурю. А ветер разносит черную смерть. В Плауэне жгли костры из деревьев, чтобы выгнать Морану {211} 211 Морана — по представлениям древних чехов и других славян — богиня смерти. . Но в городе тем не менее умер бургомистр со своими пятью детьми. В Дрездене чума не показывалась. Масленица праздновалась буйно. Вдруг заболела дочка графа Вилема Кинского. Но не умерла. Граф Кинский, прежде чем он отправился в Пльзень к Валленштейну, накупил можжевелового хвороста и велел топить им во всем доме. И вот его дочка выздоровела. Несколько чешских семейств в Пирне вымерло в начале марта, как оттуда писали в Дрезден. Но с наступлением весны эпидемия начала затихать. Саксонии всегда везло, говорили старые, много видевшие люди. Если бы ушли иностранные войска да убрались бы беглецы из Чехии, Моравии и Австрии, чумы в Саксонии вовсе бы не было. В деревнях об эпидемии не было слышно, да и при дворе в Дрездене никто не заболел.

Наступило жаркое лето, когда распространился слух, что курфюрст послал в Чехию двух придворных, чтобы вести переговоры о мире с графом Траутманнсдорфом, императорским послом. Доктор Хоэ проповедовал в храме Девы Марии о необходимости всеобщего мира. Господин Николаи размышлял, что же теперь будет со шведско-саксонским союзом. Оксеншерна во Франкфурте перестал уповать на саксонскую верность и днем и ночью вел переговоры с французами. Господину Николаи в Дрездене он велел навестить курфюрста и пригрозить ему. Так как угрозы не помогали, он отдал приказ Банеру вторгнуться в Чехию. При этом господин канцлер преследовал две цели. Подействовать на переговоры в Литомержицах и вынудить нового генералиссимуса, императорского сына Фердинанда III, короля венгерского и чешского, отказаться от осады Регенсбурга.

Господин Николаи посетил курфюрста Иоганна Георга и призывал его письменно и устно принять участие в чешском походе.

— Не исключено, — сказал Николаи, — что Оксеншерна мог бы силой принудить Саксонию выполнять свои союзнические обязательства.

Иоганн Георг, однако, не отозвал свою мирную делегацию из Литомержиц, но приказал своим войскам двинуться в Циттау и перейти чешские границы.

— Разрешите мне отправиться в Чехию с вашими войсками, — просил Иржи господина Николаи, как когда-то просил Фридриха.

— Не могу отказать вам в вашей просьбе, — сказал господин Николаи, несколько раздосадованный. — Вы возьмете с собой в Циттау письмо к генералу Банеру.

Иржи снова прощался с Яной. Она хотела следовать за ним, но Иржи не разрешил ей.

— Скоро ты приедешь ко мне, — сказал он.

Яна заплакала:

— Ты уезжаешь весело, как на свадьбу.

— Я должен, — ответил Иржи.

Тяжело солдату иметь жену!

Пани Катержина благословила отъезжающего.

— Когда вы приедете в Белую, выгоните всех, кто там хозяйничает, и оставайтесь хозяйничать сам. Вы с Яной наследники покойного Берки, — напутствовала она Иржика.

Он выехал утром и к ночи уже стоял перед Банером в Циттау.

— Я уже слышал о вас, — сказал маршал. — Хотите вы вступить в полк пана Вацлава Вилима из Роупова или поступить в распоряжение господина квартирмейстера Павла Каплиржа?

— У меня только одно желание — вступить в Чехию!

— Вы останетесь при мне.

А потом все было снова точно сон. Ночью кавалерия Банера перешла через чешские горы. Утром они вступили в Литомержице. Вся мирная конференция разбежалась. Траутманнсдорф скрылся в монастыре в Доксанах. Так почтительно докладывал генералу Банеру литомержицкий бургомистр.