Франтишек Кубка - Избранное

Иржи остался в лагере и в заказник не пошел. Ему не хотелось ничего и никого вспоминать.

И все-таки он не мог заснуть под этим жарким небом, раскинувшимся над Белой горой.

Завтра шведские войска пойдут на штурм пражских крепостных стен. На рассвете загрохочут знаменитые пушки, отлитые в мастерских господина Людвига де Гира, и будут обстреливать Прагу. Густав Адольф не пошел добывать Прагу. А вот теперь идет его генерал, сердитый и крикливый Банер. Армия, с которой он стоит на подступах к городу, давно уже не прежние святые шведские полки! И бог знает, сколько народа спит этой ночью в лагере под стенами Праги! Есть между ними и чехи. Мало простых людей, много дворян.

Нет, не будут нам рады в Праге. Не радуются нам в Чехии. Не жалуют императорских регентов, испанцев и итальянцев, иезуитов и капуцинов, но и на нас глядят грустными, недоверчивыми глазами.

Почему Банер не обратился с манифестом к чешскому народу? Иржи непременно пойдет к Банеру и напомнит ему, что надо объяснить людям, во имя каких целей ведется эта война. На погибель антихриста! За свободу и право!

Но с утра к Банеру было не подступиться. Орудия под Прагой уже грохотали. Банер ехал на коне во главе зеленого полка и грозил страшными карами всем, кто сегодня осмелится отступить:

— В Праге вы наедитесь и напьетесь вволю! Иезуиты припрятали там золото и бриллианты. Я отдам королевский Град и дворец Валленштейна в ваше распоряжение. Помните о королеве! Она из Стокгольма смотрит на вас. Победа здесь — это подмога нашим, тем, кто сражается в Баварии. Через Прагу ведет дорога на Вену!

Такую речь держал Банер.

Войска бросились в атаку как ураган. Поднялась такая пыль, что храм в Бржевнове вместе с яблоневой аллеей исчез из вида. Пеший полк — в красном — маршировал под звуки барабанов и труб вслед за зеленой кавалерией. На склоне над Коширжами мирно крутились крылья ветряной мельницы. Из лужи выступила стайка гусей, остановилась и испуганно загоготала. Солдаты, ломая строй, принялись ловить желтеньких гусят, а фельдфебели с бранью загоняли их обратно в шеренги.

Грохотали барабаны, ревели трубы. Иржи разглядел башни Страгова, крепостную стену и ворота. Через эти ворота он выехал тогда, ранним утром, вместе с графом Турном на бой. Где он теперь? Турн никогда не любил Банера, уверял, что он плохой военачальник, неосмотрительный и склонный к авантюрам. Вот Горн, тот получше: семь раз отмерит, а один отрежет. Может быть, Турн так хвалил Горна потому, что тесть Горна — Аксель Оксеншерна.

Перед укреплениями было уже оживленно. Так оживленно, что у Иржи закружилась голова. Пушки грохали без устали. Начался этот грохот теперь, когда Банер приблизился во главе всадников, или он слышал его еще тогда, давно, при битве на Белой горе? Но теперь пушки били и с крепостных стен.

Пока что ядра падали в кучи белого щебня. В промежутках между взрывами к стенам подступали пехотные роты с развевающимися флажками, желтыми, красными, зелеными. Гремели барабаны, надрывно гудели трубы, лейтенанты выкрикивали приказы по-шведски, по-немецки и по-французски.

Банер остановился, а за ним остановилась кавалерия. Кони ржали. Бряцали сабли и алебарды.

Банер не хотел осаждать Прагу — для этого ему недоставало войск и пушек. Ему хотелось взять город штурмом, прорваться через ворота, занять укрепления, быстро продвинуться по улицам, занять Град, а потом броситься с кавалерией через мост в городские кварталы за рекой.

Слева от ворот солдаты несли лестницы. Банер указывал на острую крышу и стрельчатую башню небольшого костела за городской стеной: крыша его начинала гореть. Банер кричал по-немецки:

— Kirche! Kirche, verdammtes Pack! [131] Церковь! Церковь, проклятье! (нем.)

Иржи соскочил с коня, бросил поводья конюшему, а сам побежал к стенам. Он карабкался, срывался и снова вскакивал. В руке он держал обнаженную шпагу, а на груди его светилась янтарная звезда, подаренная Густавом Адольфом.

Солдаты с лестницами, с алебардами, мушкетами и кирками пробивали отверстие в крепостной стене, собираясь заложить туда заряд и взорвать укрепления. Иржи подбежал к ним. Слышалась шведская, немецкая, польская и речь, похожая на чешскую, — но кричали и по-чешски.

«Прага» — такой был пароль этой битвы.

— Прага, — закричал Иржи, — за мной!

Все вокруг обрадовались, что нашелся кто-то, готовый вести их.

Иржи кричал:

— Не бойтесь! Сюда пули не достанут! За мной! На укрепления!

Наверху на укреплениях возле костела капуцинов, не было никого. С шакальим завыванием проносились над годовой солдат пушечные ядра. Воняло порохом.

— Есть тут чехи? — закричал Иржи, указывая руками, что надо наконец приставлять лестницы к стене.

— Пршибыслав! — отозвался молодой усач.

— Иди сюда, — позвал его Иржи.

— И Силезия тут тоже есть, — откликнулся другой солдат и показал на грудь Иржи: — Что это у вас за звезда, капитан?

— Я получил ее от короля Густава Адольфа под Лютценом, — ответил Иржик, широко улыбаясь.

— Да и Моравия тут есть! — раздалось из толпы.

— Вперед! — закричал пршибыславец и полез вверх по лестнице. За ним двинулся Иржик, силезец и тот человек, который говорил вроде как по-польски, но все же не по-польски. Приставили к стене и вторую лестницу, а затем третью и четвертую. С воем проносились пушечные ядра, справа от ворот стреляли из мушкетов и кричали: «Прага!» Гремели барабаны, кирки стучали о камни и кирпичи. Фейерверкеры с ленивым достоинством орудовали длинным черным шнуром.

Воняло серой, и поднимался дым.

Иржи вместе с чехом из Пршибыслава уже взобрался наверх.

— Вашек меня зовут, — сообщил о себе пршибыславец, стоя наверху на стене и размахивая шпагой.

У костела палили из мушкетов.

— Пусть стреляют!

Костел горел, и пламя высоко взметалось к небу. Фигурки в коричневых облачениях суетились, словно муравьи, и лили на огонь воду из ведер.

— Капуцины, — засмеялся Вашек.

Но ни у Иржика, ни у всех остальных, кто влез вместе с ним на стену, не было времени разглядывать капуцинов. Быстро спустившись вниз с крепостных укреплений, они бежали по опустевшему проходу. Черт его знает, как называются такие укрепления: палисад, куртина или просто редут. Это были загородки из вербовых прутьев, засыпанные землей. Здесь вот их прорвали, и вот лежит убитый солдат. Императорский. Кто комендант Праги? Иржи не знал. Наверное, какой-нибудь Колалто {213} 213 Колалто Рамбоальд (1575—1630), граф — итальянец, императорский полководец, с 1624 г. председатель придворного военного совета. , Коллоредо {214} 214 Коллоредо -Вальзее — графский род, представители которого состояли на императорской службе и приобрели значительные владения в Чехии (с 1636 г.). или Пикколомини. Ну да все равно. Иржи в Праге!