Франтишек Кубка - Избранное

«Этот чех» (Bohemus ille) помогал Банеру в стане под Фрейбергом при составлении маршальского манифеста к чешскому народу. В манифесте говорилось, что шведов ведут в Чехию не мирские замыслы, а исключительно мысли о духовном возрождении славного королевства. Чешский народ, замученный папистами, будет возрожден и получит свободу совести и веры. Никто из шведских солдат не смеет насильничать и грабить на чешской земле, это будет войско верных братьев и друзей! Так вещал манифест.

Полторы тысячи изгнанников, живших в Саксонии, простых людей и благородного звания, откликнулись на манифест и вступили в армию Банера. Многие из дворян стали у него полковниками и капитанами. Они двинулись в Чехию, надеясь снова вступить во владение своими имениями, которые были конфискованы императором.

— Королевские войска идут! — приветствовали их чешские крестьяне, завидев шведских солдат. Но радость их очень скоро остыла…

30 мая Банер во второй раз подошел к Праге. Иржик снова увидел белогорскую равнину. Но теперь она была укреплена палисадами, траншеями и волчьими ямами. Галлас, императорский генерал, отдал приказ тяжелой артиллерии палить из этих траншей по шведам. Горела Рузынь так же, как и в то ноябрьское утро 1620 года, когда паж королевы получил боевое крещение.

Банер созвал в монастыре сервитов на белогорской равнине своих полковников для совещания. Иржи высказывался за штурм Праги. Банер предпочел осаду.

Дни стояли ясные и сухие, предвещавшие засуху и голод. Банер рассчитывал взять Прагу измором. Виноградники на Летной покрылись цветом, луга вокруг Овенце и королевский заповедник благоухали свежей травой и черемухой. Шведские войска разбили там лагерь. С летненских виноградников они обстреливали через реку Еврейский Город. И с пустынных равнин возле виселицы за Горскими воротами артиллерия била по люнетам старого города за крепостными валами и стенами. Тяжелые орудия были размещены и возле костела святого Панкраца. Они обстреливали Карлов {216} 216 Карлов — монастырь св. Карла Великого в Праге. и храм святого Аполлинария. Из города отвечали тем же.

— Не разрушайте Прагу, — просил Иржи.

Банер пришел в ярость:

— Я явился сюда не затем, чтобы, подражая Иеремии, оплакивать развалины Иерусалима. Прага — императорская крепость. Я мщу императору.

— И вам не жалко этого прекрасного города?

— Был уничтожен Магдебург. Сотни городов лежат пепелищами. Я пришел не храмы и замки охранять, а возродить веру.

— Вы знаете, что вокруг этого города все сожжено и разграблено на много миль?

— Что ж, это дело рук и наших и императорских солдат. Лютцен тоже лежит пепелищем, и там пал наш король!

— Финны сожгли збраславский монастырь.

— И к тому же разобрали мост через реку Бероунку, чтобы к императорским войскам в городе не пришло подкрепление.

— Была разграблена Стара Болеслав, памятная смертью князя Вацлава {217} 217 Стара Болеслав, памятная смертью князя Вацлава — см. примеч. 39. .

— Сначала город разрушил императорский генерал.

— Солдаты бесчинствуют по всему краю вплоть до Табора и Будейовиц.

— Они подготовляют наше вступление в Вену.

— Монастырь в Доксанах разграблен.

— В Доксанах скрывали Траутманнсдорфа, который так ловко обвел саксонского курфюрста, что тот заключил мир с императором! Я не стану церемониться с монахами.

— В манифесте провозглашалось, что ваши войска вступают в чешскую землю как друзья!

— Друзья святой веры, но не друзья императора! Разве чешские дворяне не возвращаются в свои имения? Что сделал ваш рыцарь Фиктум в Жатце? Вырвал католическому бургомистру бороду! Вот как усердствуют чешские господа, возвращая себе свои имения! А что делают паны Рудольф и Петр Келбовы в Хлумце? Сидят там и распоряжаются, словно паши! Да и другие, о которых у меня пока что нет сведений.

— Я заклинаю вас памятью вашего короля, пощадите чешскую землю, не разрушайте Прагу! Бог вас накажет!

У Йохана Банера были большие синие глаза, смотревшие всегда немного удивленно. Банер любил деньги и молодых женщин. Но любил и свою жену, которую всюду возил с собой. Вот уже несколько дней супруга фельдмаршала хворала. А вдруг она умрет в наказание за то, что он позволил разрушать храмы, пристанища божьи?

— Иезуиты испортили ваш народ, — сказал он. — Я верил, что он восстанет и примкнет к нам. А пока что у городских ворот нас встречают лишь члены городских магистратов, трясясь перед нами от страха, и на коленях просят милосердия. Деревни опустели, а в лесах полно беглецов. В Праге никто ради нас пальцем не двинет.

— Боятся. Раньше приветствовали, а теперь разбегаются, едва завидят нас.

— Садитесь и пишите Галласу, что я предлагаю ему условие — сдать Прагу, и мы отступим повсюду, развернув знамена. Мне жалко Прагу.

Иржи написал длинное письмо генералу Галласу на латыни. Трубач поехал его вручать.

Галлас заключить договор отказался.

Банер поднял свой лагерь на Белой горе и двинулся в Брандыс. Там в замке он отдыхал. Жена его все еще была больна.

Войска Банера разграбили Брандыс и Стару Болеслав. В деревнях крестьянам пришлось отведать шведского питья. Это была моча, которую ландскнехты вливали в крестьянские глотки. Солдаты насиловали женщин на глазах их мужей и детей. На площадях висели босоногие парни, пытавшиеся оказать сопротивление бесчинствам.

Генерал делал вид, что ничего не видит. Но его канцелярия получала фельдмаршальскую долю с награбленного и из контрибуций. Не только Тилли суждено было разбогатеть. Теперь богател и Банер. Из Стокгольма он посылает так мало денег в королевскую казну. Он отвечал, что щадит Чехию из государственных соображений.

— Я не могу служить в вашем войске, — однажды доложил Банеру Иржи.

— За дезертирство полагается смерть! — усмехнулся Банер, уставившись на Иржи своими синими удивленными глазами.

— Я не боюсь смерти!

— Возьмите себе тоже какое-нибудь именьице, хотя бы на Лабе у Брандыса, и помалкивайте!

— Я не собираюсь набивать себе мошну.

— Что же вам, черт побери, тогда нужно?

— Мне нужно то, что вы обещали в своем манифесте, фельдмаршал!

— Тогда занимайте мое место, командуйте! Вот вам мое кресло! Нате! В конюшне стоит мой конь. Садитесь в седло. Выходит, я разучился командовать! Проклятая жизнь!

— Наведите порядок, расправьтесь с преступниками!!

— Ну да, стоит наказать одного, другого, третьего солдата или офицера, и вся армия разбежится!

— Когда маршал беспомощен, его солдаты сами сообразят, что предпринять. В Чехии императорские вояки одолеют вас. Наша страна — рай, но она же и ловушка. Мне вовсе неохота угодить в ловушку вместе с вами.