Франтишек Кубка - Избранное

В Регенсбурге все были сильно напуганы, особенно император Фердинанд III, предпочитавший с того времени, когда он стал наследником покойного отца, сидеть за канцелярским столом, а не в седле. Пикколомини двинул против Банера большую силу. В городе Кобурге Банер смог ненадолго укрепиться и поглядывать с колокольни на Шумавские горы. Но он не просто любовался Шумавскими горами, а послал сильные воинские подразделения под командованием генерала Пфуля в Чехию, где они на какое-то время осели в Домажлицах, в Клатовах и во Влтавском Тыне.

Однако, имея в тылу войска Пикколомини, Банер все-таки вывел свои батальоны из Чехии и с юркостью змеи уполз в Мерзебург. Армия перестала ему повиноваться, потому что он заболел. В ту пору чешский дворянин обратился с речью к бунтовщикам, пригрозив казнить каждого десятого и проткнув шпагой зачинщика мятежа барона Форхбаха, адъютанта герцога Георга Люнебургского. Потом он принял командование над белым полком Банера и быстрым маршем двинулся с больным Банером, которого несли на носилках, в Хальберштадт, где маршал властвовал до 1639 года. По пути этот полковник велел повесить саксонского лазутчика, подстрекавшего банеровский полк на предательство. Он повесил двенадцать рейтар и тринадцатым капитана за убийство и грабеж. Этой ночью Йохан Банер умер в Хальберштадте в страшных мучениях. Никто при нем не остался, кроме того самого чеха (außer dem böhmischen Ritter), который и закрыл ему глаза. Молодая жена Банера, княжна из дома Баден-Дурлах, бежала от умирающего и скрылась на чердаке соседнего дома. В предсмертных судорогах Банер разодрал зубами шелковую рубашку своей жены.

При известии, что к Хальберштадту приближается Пикколомини, белый полк Банера разбежался; полк этот состоял не из шведов, а из ландскнехтов, которых согнали со всех концов Германии, а также из Чехии и Нидерландов. Самыми отборными были части Бернарда Веймарского, После его смерти, не желая принять нового командира, войско избрало себе совет из офицеров и мушкетеров, на манер разбойников. Такой вот стала славная армия короля Густава Адольфа, и если бы не новые вербовки в Швеции и Германии, она растаяла бы, словно снег под лучами солнца.

Вскоре после этого объявляется «der wilde Obrist aus Böheim» [142] дикий полковник из Богемии (нем.) . в списках офицеров Торстенсона. Нигде, правда, не говорится, что этот неистовый полковник был именно тот самый господин Герштенкорн, Ячменек, участвовавший в битве при Лютцене.

Но в битве при Свиднице в Силезии кавалерийский полковник Иржи из Хропыни был одним из тех, кто гнался по вересковому полю за удиравшим герцогом Францем Альбрехтом фон Саксен-Лауэнбургом, тем самым, на кого пало подозрение в коварном убийстве Густава Адольфа во время битвы при Лютцене.

Иржи, узнав его, ранил герцога в левую руку ударом шпаги и стащил его за рыжие волосы с коня. А полковник Штальгандске после этого пригвоздил саблей герцога к земле. Два дня спустя Франц Альбрехт умер в Свиднице, не признавшись ни в злодействе под Лютценом, ни в позднейшем предательстве Валленштейна. Комиссия, которая допрашивала умирающего врага, вызвала дворянина Герштенкорна в качестве свидетеля.

— И на Страшном суде я скажу, что ты убийца и предатель! А теперь можешь умирать! — сказал дворянин, согласно протоколу профоса. — Это провидение божье отдало тебя в руки именно мне.

Франц Альбрехт обозвал за эти слова свидетеля чешским псом и деревенским болваном.

Маршал Торстенсон велел после допроса поднести себя — его свалило приступом подагры — к ложу умирающего и, размахивая палкой, начал угрожать герцогу, что велит повесить его на площади в Свиднице, если он не признается в убийстве короля. Если же он настолько труслив, что даже на пороге преисподней не отваживается признаться, то пусть хоть помалкивает и не поносит человека, носящего на груди дарованную королем звезду.

— Плевал я на все ваши звезды, — сказал перебежчик.

Торстенсон взвыл от ярости и замахнулся, намереваясь дать герцогу по зубам. Однако не сделал этого, а только сказал:

— Ты злодей, светлейший, и как злодей предстанешь перед господом. — После этих слов он приказал унести себя от ложа герцога, и тот вскоре умер.

Такие ходили слухи в армии.

Эта армия опустошила Свидницу и подожгла все храмы в городе. И иезуитский монастырь превратился в пепел. Императорские полковники Фернемонт и Борневаль бежали с остатками своих полков через силезские горы в Моравию.

Торстенсон гнался за ними как смерч. Подобно туче саранчи налетело шведское войско на моравскую землю. Крестьяне покидали деревни и угоняли скотину и лошадей, располагались лагерями в лесу. Но пехотинцы Торстенсона безбоязненно входили в леса. Они прочесывали чащи, стреляя из пистолетов и убивая мужчин, женщин и детей. На дороге из Силезии в Моравию не осталось ни одного целого здания.

Голешов тоже был сожжен и разрушен. Близ города волосатые лапландцы потеснили отряд хорватских рейтар из арьергарда Фернемонта и насиловали женщин и девушек из застрявшего в болоте обоза. В это же время вестфальским полком полковника Гельмута Врангеля был сожжен и разрушен городок Штернберк, когда пеший полк императорского полковника Реббека разбежался, словно спугнутые овцы. Итальянские ландскнехты бежали в валашские горы. Там их разбили восставшие валашские пастухи, давно ненавидевшие императорских управителей.

Торстенсон прибыл со своими усталыми колоннами под Оломоуц 10 июня 1642 года. Горожане победнее получили оружие и заняли окопы для обороны города. А богатые горожане погрузились на телеги с мебелью, коврами, всякой утварью, дорогой посудой и драгоценностями. Больше всех были напуганы иезуиты. Они увозили чаши, дарохранительницы и книги. В погоню за ними отправился сначала полковник Рохау с брауншвейгскими ландскнехтами, а затем полковник Гельмут Врангель с тремя сотнями всадников. Они вернулись с несколькими подводами золота, изрубив тех, кто не сумел спастись.

Во время этого рейда полегло пеплом немало деревень между Оломоуцем и Брно. Копыта лошадей истоптали Моравское поле почти до самой Вены. Многие крестьяне отведали «шведского питья», многие из них висели на липах. Хотя летние ночи были ясными, рейтары Врангеля освещали их пожарами, чтобы, мол, и Моравия с помощью «огненных языков» училась говорить на разных языках. К тому времени, когда кавалеристы с тяжело груженными телегами возвращались в лагерь под Оломоуцем, эта плохо укрепленная крепость была уже взята шведами. Императорский комиссар полковник Миниати после четырехдневной осады сдал город Торстенсону, не полагаясь на преданность своих солдат из Верхней Австрии и Польши.