Вячеслав Крашенинников - Лев Майсура

Таков был Хайдар Али. Таким привыкла его видеть армия. И долгое затворничество вождя вселяло тревогу и неуверенность в сердца командиров и сипаев.

Больше всех волновались старшие кавалерийские и пехотные начальники. Смерть Хайдара Али сделала бы неизбежными значительные перемены в армии и государстве, и легко можно было бы потерять положение, завоеванное ценой долгих лет службы, геройских подвигов и пролитой крови. У наследника — свои доверенные люди, свои любимцы. Как-то он поступит?

В лагере шептались, что арестованы главный казначей Шамс уд-Дин и сипахдар [101] Сипахдар — командир бригады. Мухаммад Амин, под началом у которого было четыре тысячи соваров. Обоих вдруг вызвали в шатер наваба, и оружейники тотчас же набили им на руки и ноги колодки. Той же ночью их увезли в Шрирангапаттинам...

Слухи, один тревожнее и фантастичнее другого, ползли по лагерю, и послы соседних государств, давно не видевшие Хайдара Али, в смятении не знали, что делать: то ли еще немного подождать, то ли слать гонцов к своим правителям с известием о кончине грозного владыки Майсура?

Каждое утро к зеленому шатру сходились вазиры, полководцы и иностранные послы. Принимал их обычно Пурнайя.

— Как здоровье джахан-панаха? [102] Джахан-панах — повелитель мира. — в один голос спрашивали послы, с надеждой глядя на главного вазира. Но лицо Пурнайи было непроницаемо.

— Джахан-панах поправляется.

— А скоро ли можно будет его увидеть?

— Будем надеяться, что скоро, — невозмутимо отвечал Пурнайя, и послы спешили к себе в палатки строчить письма с предположениями и догадками своим правителям, которые спали и видели тучные земли Майсура и сокровища казны Шрирангапаттинама.

На собраниях высших офицеров и должностных лиц, в надежности которых не было никаких сомнений, Пурнайя говорил иное:

— Ваша верность — залог сохранности Майсура.

Нужно всеми силами подавлять слухи о смерти Хайдара Али, иначе неизбежна смута. Да будет вам известно, что арестованы Шамс уд-Дин и сипахдар Мухаммад Амин. Они хотели поднять бунт в армии и посадить на трон Майсура шахзаду Карима — младшего брата Типу Сахиба.

— Но ведь Карим слабоумный! — удивился кто-то из командиров.

— За его спиной они хотели сами править государством. В Шрирангапаттинаме их ждет суровое наказание за измену. Кстати, получено известие от шахзады. Его войска находятся в нескольких переходах от Читтура. Завтра мы выступаем ему навстречу...

Полководцы, большинство которых были преданы Хайдару Али и Типу, салютовали главе регентского совета и спешили к своим частям сообщить о том, что Хайдар Али жив и что завтра армия выступает в поход.

Ночью к палатке Пурнайи прокрался купец Шетти и попросил аудиенции. Когда они остались в палатке с глазу на глаз, Шетти сказал главному вазиру:

— Мы с тобой из одного города, Пурнайя, и давно знаем друг друга. Сульба высоко вознесла тебя, а мне уготовила долю скромного купца. Усердно служа Хайдару Али, не вспоминал ли ты иногда о том, что предки наши были доверенными людьми махараджей Виджаянагара, а потом владык Тируччираппалли? Не вспоминал ли ты иногда о печальной судьбе махараджей Майсура, власть у которых отнял безвестный пришелец-мусульманин? Разве религиозный долг не велит тебе воспользоваться теперешним моментом для того, чтобы вернуть власть законной хиндуистской династии?

Полный, пышущий здоровьем Пурнайя жевал губами и молча смотрел на лысого купца, с которым был знаком много лет. Он великолепно знал о том, что делает Шетти в лагере, но не трогал ни его, ни людей махарани. Кто знает, как повернется судьба! Опытный игрок должен всегда иметь в запасе надежную карту. Честолюбивый от природы, Пурнайя был вполне удовлетворен положением доверенного человека Хайдара Али. Он был убежден, что сохранит свое влияние и при Типу. А развали он Майсур, закатится и его звезда. Что могут дать ему бессильные Водеяры?

— Как ты думаешь, Шетти, пойдут ли за мной майсурские полководцы и армия, если я скажу им: низвергнем Типу и пойдем служить Водеярам? — спросил он. — За кем пойдет армия Майсура — за мной или за Типу, который тысячи раз доказал свое мужество и государственные способности?

Пурнайя старался казаться предельно искренним, когда он втолковывал купцу:

— Нет, Шетти! Время еще не пришло. Я не забыл о махарани и Водеярах, о своих единоверцах. Но пойди я против воли армии, которая верна наследнику Хайдара Али, меня поднимут на копья. Ступай к себе, Шетти...

И Шетти ушел, понуро опустив голову.

Наутро — почти через две недели после смерти Хайдара Али — вся армия построилась в каре вокруг главного шатра. В положенное время из-за зеленого матерчатого забора появился отряд гвардии. Строй красиво разодетых богатырей-гвардейцев выглядел необыкновенно внушительно. Они шли в полном молчании, и над их рядами беззвучно колыхался лес темно-коричневых, перевитых серебром бамбуковых пик в восемнадцать футов длиной.

По шеренгам пробежал шелест, тут же подавленный властными взмахами рук командиров, когда вслед за пышной свитой и любимыми конями и слонами Хайдара Али выступили чобдары [103] Чобдар — скипетроносец. с серебряными жезлами. Следом за ними восемь рослых кули понесли обтянутый драгоценной парчой большой паланкин. Их сопровождали еще две команды носильщиков, готовые подменить уставших. Шествие замыкали гвардейцы.

Не гремели как обычно установленные на арбы наккары [104] Наккар — большой военный барабан. , не слышно было пронзительного свиста бансри — флейт. Армия берегла покой наваба. И лишь когда гвардия ушла далеко вперед, под зычные выкрики командиров сипаи вскинули на плечи мушкеты и пики и зашагали вслед за паланкином.

За несколько дневных маршей главная армия подошла к местечку Чакмалур. Отсюда недалеко было до горного перехода Чангам, который ведет на высокое плато Майсура. В Чакмалуре был разбит лагерь, сделан смотр войскам.

Весь день второго января 1783 года прошел в лихорадочных приготовлениях. Навстречу шахзаде были направлены славнейшие полководцы, вазиры и мунши. Регентский совет собирался было послать несколько пехотных кушунов [105] Кушун — бригада. , а всю армию построить в две шеренги по пути следования наследника. Однако Типу дал знать, что он не хочет никаких пышных церемоний.

Затопив весь горизонт алой кровью заката, село за буграми солнце. Вступала в свои права ночь, полная прохлады и покоя, бесшумными быстрыми тенями заметались в небе летучие лисицы, когда далеко на западе вдруг возникло целое море огней...

Пурнайя, Кишан Рао, Мир Садык, сипахдары, главные мунши и офицеры корпуса Будело стояли на пригорке у большого шатра и смотрели на эти огни. Позади них глухо шумел палаточный город.