Вячеслав Крашенинников - Лев Майсура

— Немного! — огорченно резюмировал Сандерс. Поиграв монетами на ладони, он словно невзначай сунул их в карман. — Видно давно жалованье получил, бородач...

Кроме йоркширца, погибли еще с десяток солдат. Явился пастор. Кули тотчас же принялись копать у обочины рисового поля братскую могилу для зарубленных, а солдаты двинулись дальше, озираясь по сторонам и держа наготове мушкеты.

В бомбейских казармах Джеймс успел наслышаться от бывалых служак о том, как ведутся войны в Индии. Однако рота Топсфилда не участвовала в разгроме Онора, и это была первая в его жизни стычка с врагом. Джеймсу становилось не по себе, когда он вспоминал, какими глазами смотрели солдаты на горстку монет, отнятую у мертвого совара. Помимо воли, он то и дело поглядывал на карман Сандерса — ему казалось, что карман полон крови...

— Что глядишь? — усмехнулся тот, перехватив взгляд Джеймса. — В другой раз не зевай — твое будет. Хочешь — бери пару монет. Мне не жалко.

— Не нужны они мне, — отвернулся Джеймс.

— А, понятно! — снова усмехнулся Сандерс. — Небось думаешь — вот ограбили покойничка. Так ведь из-за этих самых денег здесь война-то и идет, чудак-человек! В Лондоне, если тебя застукают в чужом доме, то посылают на галеры или в каменоломни. А здесь другое дело. Денежки эти еще знаешь как пригодятся!..

Джеймс молчал. Сандерс спас ему жизнь. Если бы не Сандерс, лежать бы ему вечно под пальмами у края рисового поля.

— Спасибо, Билл, — сказал он.

Сандерс махнул рукой:

— Ладно, сочтемся. В другой раз дурака не валяй — от всадника не убежишь. Нашел отца в Бомбее?

— Нет его там. Лет пять назад он подрядился лить пушки какому-то навабу, а где сейчас — неизвестно...

Сандерс пожал плечами.

— У меня таких забот, слава богу, нет. Моя почтенная мамаша подкинула меня в младенчестве на порог одной важной даме, а та определила бедное дитя в сиротский приют. Эгоистки, не правда ли?

Батальоны все ближе подбирались к могучим сизым грядам Западных Гат. Одна за другой следовали короткие стычки с майсурцами. Донимали солдат и вражеские ракетчики. Из-за какого-нибудь ближнего пригорка с визгом летел металлический снаряд, оперенный бамбуковыми прутьями. В головке снаряда сверкало острое лезвие. Попадание такого снаряда означало смерть или тяжелое увечье. Иные из ракет с треском взрывались, взметая пыль и мелкие камни.

К концу третьего дня, преодолев множество засек, волчьих ям, завалов из колючего кустарника и рогаток, отбив все наскоки майсурцев, бомбейская армия подошла к форту Хассангери, который запирал одноименный горный проход.

На штурм невысокого бруствера, которым был опоясан форт, пошли сорок второй батальон шотландцев-хайлендеров и батальон полковника Маклеода. Суровые и бесстрашные хайлендеры развернули свое знамя и под пронзительные звуки волынок и барабанный бой ударили в штыки. Напор их был столь страшен, что майсурцы в беспорядке отступили и укрылись за стенами Хассангери. Под бруствером остались лежать триста фигур в белом. В действиях защитников форта чувствовалась какая-то неуверенность...

Следующим утром, когда на фоне темных гор стали различимы контуры Хассангери, бомбейцы подошли к его стенам. Но, странное дело, из форта не доносилось ни звука. Жерла пушек слепо глядели на атакующих, но прислуги на стенах не было видно. Несколько смельчаков перелезли через стену, пропали на миг и появились снова.

— Никого нет! — кричали они.

И не таясь более, солдаты и сипаи с радостными криками бросились к форту, над которым вскоре взвилось британское знамя.

— Не знаю, что и думать, сэр! — пожимал плечами полковник Маклеод, вглядываясь с боевой платформы форта в глубь ущелья, по которому вилась дорога к Беднуру. — Пятнадцать пушек оставлены незаклепанными. Странно!

— Что ж, очень кстати, — сухо заметил генерал. — Скорее доберемся до Беднура. Вы, полковник, отправитесь со своим батальоном в обход по другой горной дороге...

Наблюдая за тем, как роты пятнадцатого гренадерского батальона начали втягиваться в узкое горло горного прохода, Мэттьюз сказал проводникам:

— Пойдете впереди. Хоть мы и братья по религии, а за обман — расстрел на месте. Понятно?

Проводники мялись. Добрая половина их погибла в пути от пуль метких майсурских стрелков. За каждым бдительно присматривало по нескольку английских солдат.

Проход был до отказа начинен естественными преградами и фортификационными сооружениями, но никакого сопротивления бомбейская армия не встретила. Без конца тянулись извилистые каменные коридоры, чисто вымытые недавними ливнями. Солдаты осторожно выглядывали из-за скал и гигантских валунов, осматривая очередное колено прохода. И лишь изредка навстречу им летели пули. Выстрелы громом отдавались в окрестных горах.

Горстки решительных людей было бы достаточно для того, чтобы намертво закупорить тесный горный проход, но дорога оставалась свободной.

Мэттьюз, который следовал за авангардом армии, только пожимал плечами — до гребня Гат было уже рукой подать, а там и майсурское плато...

Удивление генерала достигло предела, когда пятнадцатый батальон без боя занял Хайдаргарх — мощный форт на самом перевале. Хайдаргарх был окружен глубоким рвом, на стенах его стояло двадцать пять отличных пушек майсурской работы, но защитники его, не приняв боя, поспешно отступили к Беднуру.

Мэттьюз не мог остановиться. Подобно коню, который тащит тяжелый воз вверх по узкой улице, ему оставалось лишь идти и идти вперед. Положение было отчаянным — провиант был съеден, на каждого бойца оставалось по пять зарядов. Выступая к Беднуру вслед за бежавшими защитниками Хайдаргарха, генерал надеялся лишь на чудо...

И чудо действительно произошло. К Мэттьюзу явился обросший рыжей щетиной высокий англичанин в мусульманской одежде. На запястьях у него явственно виднелись следы наручников.

— Кто вы? — спросил его Мэттьюз.

— Дональд Кемпбелл, сэр! — отрапортовал тот. — Капитан войск Компании. Попал в плен к Хайдару Али со своим туземным батальоном.

— Это неважно аттестует вас, капитан.

— Что поделаешь, сэр. Война — все равно, что игра в бридж. Никогда не знаешь наперед, когда выиграешь и когда проиграешь... Между прочим, фаудждар Беднура послал меня вам навстречу со своеобразной дипломатической миссией.

— Шейх-Аяз? — удивился генерал.

— Он самый, сэр. Беднур будет сдан вам без боя, если вы оставите Шейх-Аяза губернатором провинции...

— Странно. Мы не раз предлагали ему весьма приличные условия, и без всякого результата.

Капитан Кемпбелл объяснил:

— Шейх-Аяз знает о том, что Типу смертельно ненавидит его — любимчика Хайдара Али. А Хайдар Али мертв. В этом все дело.