Вячеслав Крашенинников - Лев Майсура

Войска шли и шли на запад. Сипаи все гуще покрывались пылью. В предгорьях, а потом в узких горных проходах Восточных Гат идти стало труднее, зато меньше донимала жара. Война сюда еще не дошла. У подножий гор вовсю дымили чумазые приземистые доменки. Местные жители выплавляли в них железо из тяжелого черного порошка, который в изобилии смывают с горных склонов весенние ливни. Жители небольших поселений у горных ручьев занимались своими обычными делами: охотились в горах, таскали груды сучьев из леса. На поросших бурым вереском горных кручах там и тут виднелись пастухи. Закутанные в грубые шерстяные одеяла, с высокими посохами в руках, они подолгу смотрели, как проходят мимо майсурцы. Вокруг пастухов темными пятнами шевелились козы.

Майсурцев сопровождал на запад крупный отряд французов под командой Коссиньи. Граф д’Оффлиз остался по существу один на один с мадрасским президентством. И мало было шансов у французской короны вернуть то, что некогда принадлежало ей в Индии, коли не удалось сделать это с мощной. поддержкой Хайдара Али!

В ночь с шестнадцатого на семнадцатое марта 1783 года в Индию прибыла, наконец, французская экспедиционная армия во главе с маркизом де Бюсси. Она высадилась к югу от Мадраса в Порто-Ново и, совершив поспешный марш по Коромандельскому побережью, достигла крепости Куддалур. Граф д’Оффлиз тотчас же передал маркизу командование и встал во главе бригады.

Маркиз де Бюсси, командующий всеми французскими силами в Индии, явился решить затянувшийся спор: кому же должна принадлежать пальма первенства в огромной стране — Англии или Франции.

Лет двадцать назад имя де Бюсси гремело по всему Декану. Это он был автором знаменитой субсидиарной системы. Сдавая внаем деканским владыкам свои вымуштрованные европейские и туземные батальоны, он подчинял их своей воле. Решительный и активный, де Бюсси сумел одно время добиться положения диктатора всего полуострова. Его часовой стоял у Чарминара [114] Чарминар — величественная триумфальная арка в Хайдарабаде, столице одноименного государства на Декане. — в сердце владений низама. Версаль решил, что это как раз тот человек, который сумеет повернуть в нужную сторону несчастливое для Франции течение событий в Индии.

Однако время успело сильно поколебать дух и волю маркиза. В шестьдесят два года он почти полностью утратил прежнюю энергию, гибкий ум и предприимчивость. Все раздражало его в этом беспокойном мире, ничто не соответствовало его воле и желаниям, и он без конца брюзжал и жаловался.

Так было и сейчас, на военном совете.

— Его величество не соизволил подождать меня в Карнатике. У него, видите ли, срочные дела на Малабаре, а на союзнические обязательства ему наплевать!. — горько язвил маркиз в адрес Типу. — Такой же негодяй, как и его покойный папаша. А оставленный им командир в Карнатике....как его...

— Саид Сахиб, ваша светлость, — подсказал д’Оффлиз.

— ...даже не встретил меня в Порто-Ново. Нет, ни в чем нельзя на них полагаться!

Затянутые в блестящие мундиры офицеры, которых де Бюсси созвал в своей роскошной палатке, молча слушали жалобы командующего. Все те несколько дней, что маркиз уже провел на Короманделе, он только тем и занимался, что вспоминал о своих былых подвигах да перемывал кости покойному Хайдару Али и его преемнику.

— Господа! Это совершенно невозможно. Что здесь происходило все эти годы? Каких-то двадцать лет — и нашему влиянию пришел конец? — возмущался маркиз. — Придется начинать все сначала...

Молодые и энергичные офицеры, которые провели в Куддалуре не один месяц, понимали это, пожалуй, лучше самого де Бюсси. Маэ, Тируччираппалли и другив французские опорные пункты на Декане — давно в руках англичан. Французские фактории разгромлены. И все из-за полного безразличия Версаля к судьбам далеких индийских владений! Ничего не осталось на Декане под властью Людовика XVI, кроме этой небольшой крепости, которую прижали к устью реки Пеннар бурые Бандаполламские холмы, да окрестных рисовых полей. Только решительные действия могли выправить положение и поднять престиж королевского знамени.

Но как раз в этом и расходился командующий с большинством своих офицеров.

— Необходимо как можно скорее начать широкую кампанию против Мадраса, ваша светлость! — горячо доказывал полковник Удело. — Генерал Стюарт собирается занять крепость Перумаккал, на полпути между Мадрасом и Куддалуром. Нам следует опередить его. А оттуда — на Мадрас!

Де Бюсси слушал Удело с кислой миной на одутловатом лице:

— Вы, я вижу, так и рветесь в бой, полковник! Это похвально. Но у меня недостаточно туземных войск, и я бы не хотел лить понапрасну драгоценную галльскую кровь. Сами знаете, сколько французов умерло по пути в Индию и сколько их попало в плен к англичанам. У меня нет кавалерии. С малыми силами едва ли можно рассчитывать на успех широких операций...

— Сил у нас не так уж мало, ваша светлость, — вмешался в разговор граф д’Оффлиз. — Три тысячи французов, четыре тысячи туземных сипаев и четыреста кафров... никак не меньше, чем у Стюарта. А мадрасская армия, по слухам, сильно ослаблена болезнями и голодом. У нее мало боеприпасов и провианта.

Опытный командир, д’Оффлиз лучше других понимал, какой страшной бедой может обернуться для французской армии дальнейшее промедление. Де Бюсси ничем не связан в своих решениях и действиях. Власть его в армии абсолютна. Пора действовать, иначе будет поздно! Однако граф предпочитал помалкивать, зная капризный характер и упрямство де Бюсси. Кроме того, у него широкие связи при королевском дворе. Разве скажешь маркизу в открытую, что он просто трусит...

Офицеры, участники военного совета, сидели хмурые и недовольные. Они жаждали блестящих побед, славы и орденов. Отсиживаясь в Куддалуре, ничего этого не добьешься.

— Я сам и моя армия не оправились еще как следует от цинги, которой мы все переболели на острове Иль-де-Франс, — продолжал маркиз. — У Куддалура будет легче воевать. Мы сделаем крепость неприступной, и пусть тогда Стюарт попробует напасть на нас...

— Он уже вышел из Мадраса, ваша светлость, — вставил Удело.

Маркиз махнул рукой:

— Ну и что же! Подождем еще немного.

Де Бюсси говорил и сам удивлялся себе. Он вдруг с ужасом почувствовал, как надломили его годы и неумеренная жизнь. Лет двадцать назад он и не помышлял бы отсиживаться в Куддалуре, а выступил бы навстречу врагу, атаковал бы его и погнал обратно к Мадрасу. А сейчас — где они, его отвага и предприимчивость? Правы офицеры, не соглашаясь с его планами, которые продиктованы опасениями и нерешительностью. Маркиз устыдился. На какой-то миг он вдруг снова почувствовал себя смелым и деятельным полководцем. В самом деле — кой черт сидеть в этой дыре и ожидать неизвестно чего! Надо идти на Мадрас! Тем более что у побережья крейсирует флот де Сюффрена. Адмирал такой человек, что без раздумий готов атаковать на море и на суше хоть самого сатану...