Вячеслав Крашенинников - Лев Майсура

— Эй, добрые люди! Берегитесь жуликов! Крепче запирайте двери!

Чаукидары кричали больше для очистки совести. С тех пор как фаудждаром сел Саэд Мухаммад, вывелись жулики в Шрирангапаттинаме. Им рубили руки, резали носы и уши на базаре, с позором гнали за ворота. Самые разумные из них, увидев, что с фаудждаром шутки плохи, сами потихоньку ушли из города.

Новый фаудждар ревностно исполнял свои обязанности. Однако его все сильнее одолевала тоска по острой сабле да по коню, который застоялся в конюшне. Все-таки он рожден воином. И воевал хорошо. Однажды его сабля сразила маратхского наездника, который был готов нанести смертельный удар Типу. Не случайно стал он начальником телохранителей наследника, а сейчас фаудждаром. Эх, бросить бы сейчас все и опять в седло!

Фаудждар глубоко вздохнул.

Улицы в этот поздний час были похожи на глубокие темные канавы. Ни огонька, ни человека. В трепещущих бликах факелов с обеих сторон выступали набухшие серые стены и глиняные ограды...

Вдруг Саэд Мухаммад насторожился. Зоркий его глаз приметил в боковой улочке фигуру с накинутым на лицо платком, которую вырвал на миг из тьмы свет факелов.

Через минуту сипаи подвели незнакомца к Саэду.

— Что делаешь на улице в такой поздний час? — сурово спросил фаудждар. — Не слышал о моем приказе?

Незнакомец подошел вплотную к фаудждару, посмотрел на стражников. Саэд Мухаммад понял, чего тот хочет. Отойдя в сторону, он наклонил голову:

— Я слушаю.

— Беда, Саэд-сааб! В городе заговор. Назавтра намечено захватить власть...

Все существо Саэда Мухаммада сжалось. Он с силой привлек незнакомца к себе, всматриваясь в его лицо. Это был один из субедаров столичного гарнизона.

— Кто хочет захватить власть?

Оказывается, важные дела творились не только на Малабаре и в Карнатике! Субедар шепотом рассказал фаудждару о заговоре. Закончив свой рассказ, он добавил:

— Промедление может оказаться гибельным, Саэд-сааб! Ты знаешь меня. Моя семья в городе — в твоей власти. Пускай я буду клятвопреступником, но не могу, не хочу допустить резни в городе!

Никто из сипаев так и не увидел лица субедара. Еще плотнее закутав голову в платок, он скользнул в переулок и растаял в темноте.

— Потушить факелы! — коротко приказал Саэд. — За мной!

Не разбирая на этот раз луж и не обращая внимания на мелких лягушек, которые словно упали во множестве с неба вместе с дождем, Саэд Мухаммад двинулся обратно к Саршам Махалу. Тотчас же подняты были сипаи Асуд Хана. Они без шума вышли из бараков, быстро рассредоточились по улицам и взяли город в железное кольцо.

Первым предстал перед Саэдом глава заговора Нарсинга Рао. Когда Нарсингу Рао с кляпом во рту волокли по улицам, он видел повсюду бесчисленные силуэты сипаев и понял, что дело проиграно. Теперь он думал только о спасении. Спастись любой ценой — даже ценой жизни тех, кого сам он недавно воодушевлял на сборищах заговорщиков! Городской голова повалился к ногам Саэда Мухаммада.

— Пощади, Саэд-сааб! Я тут ни при чем! Это все дело рук Ранги Аянгара и его братца Шамайи! — задыхаясь от страха, торопился он. — Это они собирались убить Типу и вырезать его семью!

Фаудждар сидел в кресле, спокойный и суровый. Настенные светильники бросали зловещие блики на него и его помощников.

— Значит, ты ни в чем не виноват? Может быть, мои сипаи взяли тебя по ошибке? — Саэд Мухаммад с нескрываемым презрением глядел на Нарсингу Рао, который в истерике бился у его ног. — Послушай! Осталась ли в тебе хоть капля чести ? Докажи, что ты мужчина. Назови всех заговорщиков!

— А ты сохранишь мне жизнь, Саэд?

— Ты отлично знаешь, что не мне решать твою судьбу.

Дрожа, словно побитая собака, путаясь и сбиваясь, Нарсинга Рао выдавал соучастников. И по мере того как он говорил, к дому очередного заговорщика отправлялся отряд сипаев и тащил новую жертву к Саршам Махалу.

— И еще вот что, Саэд-сааб!— сказал под конец Нарсинга Рао. — Верные люди Шамайи должны зарезать Типу. А сюда вскоре должен явиться полковник Фуллартон с армией. Пару часов назад за ним был послан харкара. Я рассказал все. Отпусти, Саэд! Я уйду из города и больше не попадусь тебе на глаза!

Лицо Саэда Мухаммада было непроницаемо. Он мигнул Асуд Хану. Тот кинулся к коню и поскакал к Бангалурским воротам.

— Не следовало лезть в драку с тем, кто сильней тебя, Нарсинга Рао! — сказал Саэд.

И глава заговорщиков заплакал, проклиная день и час своего рождения.

Тем временем сотня соваров во главе с Асуд Ханом, прогремев по мосту, вынеслась на дорогу к южным границам Майсура. Хлынул ливень. Факелы погасли. После долгой молчаливой скачки совары растянулись в узкие цепочки по обе стороны дороги. Наконец, вдалеке послышался легкий звон бубенчика. Высокий смутный силуэт всадника на верблюде быстро уходил на юг.

— Стой! Стой! — закричали совары. — Стой!

Харкара уже услыхал погоню. Он вовсю работал плетью, и верблюд бежал неуклюжим галопом, но уйти от конников было невозможно.

Конь Асуд Хана не нуждался в шпорах. Закусив

удила, он несся вперед, обходя харкару слева. С налета Асуд Хан ударил его в бок тыльной стороной копья. Взмахнув руками, харкара с визгом вылетел из седла и грохнулся на землю. Асуд Хан спрыгнул с коня и подмял под себя беглеца.

— Не уйдешь! Факелы! — приказал он подскакавшим соварам.

Вспыхнули факелы и осветили край большого валуна, пестрые халаты и чалмы соваров, их бородатые лица, надменную морду верблюда, который не удостаивал взглядом людей, возившихся у его ног.

— Это же человек Ранги Аянгара! — воскликнул один из соваров, разглядев пойманного харкару. — Его верная собака!

— Обыскать!

Совары тотчас же вытащили из складок тюрбана пленника засургученную с краев металлическую трубку. Асуд Хан сорвал с трубки печати, вынул сверток бумаги и поднес его к пламени факела.

— Вот оно! — громко сказал он.

Харкара, приподнявшись на локте, протянул к киладару руку.

— Пощади, Асуд Хан! Я расскажу тебе все, что знаю!

— Некогда мне возиться с тобой, — берясь за луку седла, бросил киладар. — Знал, на что шел. Умный человек не будет ходить в дождь по камням, обросшим лишаями и мхом, — недолго и упасть. Ступай в ад — доложи шайтану о своем предательстве!

Кривые сабли соваров, выкованные в мастерских Бангалура, Читталдрага и Шрирангапаттинама, пригвоздили к мокрому песку неудачливого вестника, и душа его вместе с воплем вырвалась из тела, которое так и осталось лежать возле валуна у ног равнодушного верблюда. Асуд Хан и вправду торопился. Впереди у него была уйма дел...

Крут Саэд Мухаммад, тяжела его рука! Утром, когда первые жители столицы появились на улицах, недоумевая и спрашивая друг друга, почему городские перекрестки заняты сипаями, все было уже кончено: котваль Ранга Аянгар, Субхараджа Урс, субедары, командир джетти и сам Нарсинга Рао уже сидели на цепи в каземате. Судьба жестоко посмеялась над ними. Утро, которое должно было стать началом их торжества, обернулось крушением всех их надежд и планов.