Вячеслав Крашенинников - Лев Майсура

— Заковать!

Те же кузнецы, которые недавно сбили цепи с Касыма, мигом заковали Мухаммада Али. Фаудждара втолкнули в закрытый паланкин и унесли в лагерь. И вскоре опустело место, где толпились тысячи вооруженных людей. Только к вечеру из ближних кустов вылезли голодные шакалы, обнюхали чалму Мир Касыма у подножия дерева и жалобно затявкали, глядя на повешенного.

Мятежному полководцу пришлось испить полную чашу позора. На полпути к Шрирангапаттинаму паанкин его нагнала толпа сипаев с кровоточащими ранами вместо носов. Это были его сторонники. Их постигло суровое наказание.

— Ты причина наших бед, Мухаммад Али! — гнусаво кричали несчастные сипаи. — Своими носами мы ответили за глупую преданность тебе. Будь ты проклят со всеми своими потомками до седьмого колена!..

На следующем привале Мухаммад Али покончил с собой. Его нашли лежащим навзничь на ковре, а рядом валялась пустая оправа от кольца. Мухаммад Али вынул драгоценный камень, растер его на камне и проглотил. Все тело гордого полководца было скрючено от страшной боли, но даже в агонии он не издал ни звука.

В небольшом ларце с имуществом Мухаммада Али нашли сорок серебряных монеток, две смены одежды и письма, из которых стало ясно, что их хозяин давно уже плел интриги с ангрезами. Однако судьба предателей всегда одинакова. Их либо настигает рука мстителя, либо убивает совесть...

Генерал Маклеод, который явился в Мангалур с подкреплением, был раздосадован непонятной выходкой Мухаммада Али.

— Тоже полководец! При Хайдаре Али он был простым исполнителем его воли. А пришла пора действовать самостоятельно, так мигом провалил все дело! — горячился генерал. — Что делать? У меня провианту и боеприпасов всего на несколько дней...

У полуживого от непомерных испытаний Кемпбелла все же хватало сил слушать Маклеода и даже давать ему советы.

— Ведите флот и людей на юг Малабара, сэр. Там нетронутые войной районы. Например, земли племени мопла. Биби, их хозяйка, — богатая старуха. Город Каннанур, ее столица, прямо-таки ломится от богатств. Для этого похода есть и предлог. Недавно у ее берегов разбился наш корабль «Сюперб», и весь его экипаж и имущество Биби передала Типу Султану.

— Знаю. Она союзница Типу.

— Данница более сильного соседа, как и везде на Востоке, — вяло махнул рукой Кемпбелл. — Правда, экипаж она интернировала согласно здешним старинным законам. Но до формальностей ли сейчас? Не подыхать же с голода...

— Вы правы, майор, — согласился Маклеод. — Впрочем, почему майор? У меня для вас сюрприз, Кемпбелл. За мужество и отвагу, проявленные при обороне Мангалура, вам присвоено звание полковника.

На пергаментном лице Кемпбелла промелькнула горькая усмешка. Какое это имеет значение для умирающего! Однако он поднялся и поблагодарил генерала.

Губернатору Макартнею пришлось-таки поторопиться с заключением мира. Типу заявил, что больше ждать комиссаров не может, а это означало возобновление военных действий. Кемпбелл тоже не мог больше ждать. Со всеми воинскими почестями он отбыл в Бомбей, чтобы вскоре умереть там от чахотки. Разрушенный Мангалур перешел в руки Типу.

Маклеод был неискренен в разговоре с Кемпбеллом. Высадка десанта к югу от Мангалура была решенным делом. Негласное распоряжение бомбейского правительства предписывало генералу захватить южные малабарские княжества, чтобы за их счет поправить финансовые дела Компании, расшатанные долгой войной.

Типу вернулся в Шрирангапаттинам. И вскоре он направил своего слона на восток. За купеческим поселком Шахр-Гянджам он свернул направо, к массивной арке с наккар-хане [138] Наккар-хане — крытое помещение, обычно над воротами в крепость или гробницу, где хранятся наккары. наверху, и, сойдя по лесенке со слона, аллеей молодых тополей направился к мавзолею под белоснежным куполом. Это был Гумбаз — гробница Хайдара Али.

— Я хочу остаться один, — сказал он приближенным.

На платформе Хайдаровой гробницы приветливо белела небольшая мечеть Масджид-и Ахса С трех сторон вокруг Гумбаза уже выросли караван-сараи для богомольцев, во множестве прибывавших сюда, чтобы поклониться праху Бахадура. Кругом зеленели леса, сверкали изумрудом рисовые поля. Славное место выбрал Хайдар Али для своего последнего пристанища.

Типу вошел в Гумбаз и остановился у надгробия. Оно было убрано черным бархатным покрывалом. У края лежал морчхал — пучок перьев райских птиц. Ярко сиял свисающий с потолка большой стальной шар. Кверху поднимались синие колечки ароматного дыма от палочек агрбатти. Было светло, тихо и торжественно.

— Здравствуй, отец! — Типу склонился перед надгробием. — Я привез добрые вести. Армии твоей сопутствовала победа!

Типу погрузился в раздумье. Что теперь делать? Как сохранить и возвеличить государство, завещанное ему отцом? Душа Бахадура, полная сочувствия, могла оказать ему великую помощь и поддержать в борьбе с ангрезами. Ненависть в глазах комиссаров и офицеров мангалурского гарнизона ясно говорила о том, что слуги Компании не оставят попыток разгромить Майсур. Удастся ли объединить для борьбы с ангрезами все государства Декана? Или это бесплодная мечта?

Тем временем полководцы и вазиры, прибывшие вместе с Типу к Гумбазу, негромко толковали о минувшей войне, дивились красоте гробницы, любовались прелестными кипарисами и изящными минаретами мечети. Иные читали надписи на первых надгробных камнях вокруг Гумбаза. Кому не лестно лежать здесь, под сенью густых деревьев и громкой славы Бахадура, о которой неустанно напоминают в урочные часы гулкие раскаты наккаров!

За зубцами мощной крепостной стены стояли двое сипаев и глядели, как встает солнце. Картина поражала воображение своей величественной красотой. Утренняя заря уже успела разгореться на востоке и воспламенила полнеба. Над горизонтом показался пурпурный диск солнца, прорезанный темными полосками далеких туч. И вдруг стало видно, что над землей от края и до края стелется бесконечный сизый туман.

Под лучами солнца туман начал быстро редеть. Еще несколько минут, и с большой высоты стала видна окрестная равнина — вся в голубой дымке, темных пятнах лесов и озер, в изумрудных окошках рисовых полей. Глубоко внизу обнажилось основание двурогой скалы, увенчанной мощными крепостными сооружениями. Порывами налетал ветер, принося снизу волнующие запахи земли и неведомых ароматных трав...

Алые краски погасли. Завороженные сипаи встряхнулись. Один, повыше, спросил товарища:

— Ну, как у тебя с глазами, Томми?

— Лучше, — отвечал тот.

Это были Джеймс Батлер и Томми О’Брайен. Оба в белых тюрбанах, военных куртках и узких панталонах. В ухе у каждого — большая серебряная серьга.