Вячеслав Крашенинников - Лев Майсура

А на северном берегу вдруг появились маратхские всадники. Тучный сардар в огромном алом тюрбане лихо расправил усы и потряс саблей над головой.

— Эй, ты! Грязная низкорожденная собака! — заорал он. — Мошенник, обманом захвативший хиндуистский трон. Погоди, мы еще доберемся до тебя и твоего Шрирангапаттинама!..

На берегу сгрудилось множество майсурцев, однако они не могли причинить ни малейшего вреда вражеским всадникам, которые выкрикивали оскорбления, всячески стараясь выразить свое презрение к Типу и его армии.

Типу не произнес ни слова. Приближенные затаили дыхание. В самом деле, все государи Индии имеют легальное право на свои владения. Даже Хайдар Али, и тот позаботился о приобретении звания далаваи — главнокомандующего армией Майсура, за что ему пришлось отвалить большую сумму делийскому падишаху. Но обессилевший падишах — игрушка в руках резидента Компании и маратха Синдии, отказал его вакилям в санаде — грамоте на право власти над Майсуром. Поэтому в глазах всего Декана Типу — узурпатор.

Слова маратха сильно задели Типу. Лицо его потемнело, глаза метали молнии. Лалли, Саид Сахиб, аркотский командир Саид Ахмед и другие полководцы в замешательстве молчали. Тяжкое это молчание нарушил Гази Хан:

— Не обращай внимания на карканье жирной вороны, хазрат, — мягко сказал он. — Власть и государство принадлежат тому, кто умеет держать в руках меч. Обожди немного, и маратхи вместе со сбродом низама робкими ланями побегут перед твоими победоносными знаменами...

Ободренные полководцы разом заговорили:

— Соколу нет дела до воробьев, хазрат!

— Хромой лисе, как бы она ни была хитра, не причинить вреда льву!

Типу с благодарностью взглянул на Гази Хана. Прочь мысль об оскорблении! Он тоже получит свой санад, но не из рук бессильного Могола, а от султана могучей Османской империи. И санад этот будет весить куда больше. Вот только возвратится из Константинополя Лютф Али Бег!

— Приказ фаудждару Беднура, — обернулся Типу к мунши Хабибулле. — Его люди должны пригнать сверху по реке плоты и лодки. А здесь нужно будет собрать все подручные средства.

Слова Типу удивили приближенных.

— Неужто хочешь переправляться, хазрат?

— С этой рекой шутки плохи...

Качая головами, полководцы с опаской поглядывали на вспухающую реку. Не перетопить бы войско. Но Типу разрешил их сомнения:

— Маратхи и низам думают то же самое. Но мы должны переправиться, и Аллах дарует нам победу.

— Пусть будет так! — воскликнули полководцы. И все они с рвением принялись выполнять его волю.

Адони досталась Типу без боя. Хайдарабадский киладар бежал в такой спешке, что оставил в крепости большой запас зерна и гхи, военные палатки, панцири и прочее военное имущество. Мир Садык, посланный занять крепость, приметил среди трофеев несколько больших сундуков с личной печатью низама. Решив, что в сундуках таятся сокровища, он, не распечатывая, отправил их в главный лагерь.

Однако когда в палатке главного бахши открыли крышки, у всех от удивления полезли глаза на лоб. Сундуки были битком набиты старыми ночными туфлями, рваными чувяками, солдатскими сандалиями и прочей никуда негодной рванью. В палатке долго не смолкал хохот. Младшие мунши строили догадки, одна веселее другой:

— Киладар сапоги шил! Гляди, сколько наработал...

— Что ты! Низам брал обносками налог со своих крестьян. О жадности его толкуют по всему Декану!

— А может, братцы, отправить сундуки в Хайдарабад? Небось убивается по ним брадобрей...

Но тут явился главный бахши. Он мигом смекнул, в чем дело, и прикрикнул на подчиненных. Те прикусили языки. Сундуки были оставлены в Адони не случайно. Низам хотел таким образом еще раз выразить свое презрение Типу — сыну низкорожденного наика.

Когда из Адони прибыл Мир Садык, его чуть не хватил удар при виде горы обносков, и длинные его усы уныло повисли над сундуками. Никогда в жизни не делал он такого промаха. Дернул же его шайтан спутаться с проклятыми сундуками! Одна оставалась у него надежда. Из Адони привез он несколько сот великолепных книг на дакхни. Может, при виде их смилуется и простит его Типу Султан!

Каждый раз, являясь ранним утром на берег Тунгабхадры, Типу видел одну и ту же картину: Тунгабхадра с неукротимой силой буйствовала в своих каменистых берегах. Ее мутные вспененные воды стремительно несли на восток вырванные с корнем деревья и кусты, трупы животных, сорванные лодки и клочья соломы. Сквозь косые полосы ливня едва виднелся северный берег — он был пустынен. Лишь изредка вдалеке появлялись и исчезали мелкие конные отряды. Маратхи почти перестали высылать дозоры к реке.

Типу видел на берегу множество лодок и плотов, пригнанных из Беднура. Однако что в них толку? Три дня стоит он у Тунгабхадры, а маратхи тем временем безнаказанно гоняют по Междуречью сипахсалара

Бурхан уд-Дина. Сипахсалар сметлив, и пока еще удается избегать капканов, которые расставляют для него сардары. Но долго ему не продержаться — слишком неравны силы. Хорошо, что низам почти не принимает участия в войне — так обескуражила его потеря Адони.

И Типу решил больше не ждать. Вся армия высыпала на берег, чтобы не пропустить необычайное зрелище. Артиллерийские быки приволокли десятка полтора пушек. Лалли, скептически пожав плечами, велел их расчехлить и зарядить ядрами. Загремели выстрелы. Пушки били прямо по воде, и при каждом залпе над Тунгабхадрой вставали фонтаны мутной воды. Сипаи кричали:

— Так ее! Пусть не закрывает нам дорогу!

— Получай, маратхская союзница!

И удивительное дело — Тунгабхадра словно устыдилась своего предательства. За какие-нибудь два-три дня вода в ней спала больше чем наполовину. Лалли недоуменно чесал в затылке. Какая-то чертовщина! Наверное, Типу стало откуда-то известно, что прекратились дожди в верховьях реки. Все-таки не простой народ индийцы!

Зато вся армия была безмерно горда своим вождем. Покорилась ему Тунгабхадра!

Не замедлили последовать и важные события. В середине августа 1786 года из разросшегося майсурского лагеря ушли в темень ночи два кушуна с пушками и тысячи две соваров. За ними — саперы с уложенными на арбы кожаными лодками. Наутро они вдруг объявились у соседнего брода Гурукнатх и тотчас же приступили к переправе. На другом берегу не было ни души.

Ветер дул с юга, и работа у паромщиков спорилась. Совары садились в лодки густо. Крайние держали в руках поводья. Фыркая и мотая гривами, вслед за хозяевами плыли кони.

Сгрудившись на берегу, дожидались своей очереди и сипаи. Вдруг раздалась команда джукдаров:

— Строиться! Хазрат едет...

И в самом деле — к броду явился Типу с отрядом гвардейцев. Через несколько минут он уже медленно ехал вдоль плотных рядов и вглядывался в лица сипаев. Необычно выглядели майсурские воины. На них были новые светло-коричневые военные куртки с тигровыми полосами, яркие тюрбаны. В руках у многих — новенькие мушкеты. Все это недавно доставил огромный обоз из столицы...