Трейси Шевалье - Тонкая нить [Литрес]

– Так ты закончила это во время отпуска? Ну молодец! – одобрила Джильда.

Они с Вайолет сидели в кафе Одри, лакомились печеньем из крутого теста, и Джильда внимательно разглядывала вышивку Вайолет для подушечки под колени. Из кафедральных вышивальщиц она была первая, кому Вайолет показала свою работу. Вайолет очень волновалась, правда не так, как будет волноваться чуть позже, когда работу ее станут рассматривать миссис Биггинс или Луиза Песел.

Композиция вышивки была похожа на то, что вышивала Д. Дж.: на желтом фоне по центру желуди со шляпками в клеточку, окруженные стилизованными дубовыми листьями разных оттенков синего. А вокруг множество прямоугольничков опять же синих оттенков – из тех ниток, которые Вайолет разбирала в первый день занятий, – все было вышито так, словно соткано. Разглядывая работу дома, Вайолет думала, что у нее получилось красиво, но теперь ей казалось, что ее вышивка так себе, ничем не будет выделяться среди других в пресбитерии собора. Но она ведь и не должна выделяться, напомнила себе Вайолет. Весь замысел с вышитыми подушечками в том и заключается, чтобы создать гармоничное сочетание композиции, цвета и тона в целом. Подушечка, которая станет выделяться из общей гаммы, будет просто неприемлема, как и отдельно торчащий стежок. Тут как раз требуется неразрывная целостность, хотя и с некоторыми нюансами, отражающими индивидуальность создателя. Но Вайолет понимала, что среди множества похожих подушечек она всегда сможет найти свою – так на спортивной площадке, заполненной учениками в одинаковой форме, мать безошибочно находит своего ребенка: по походке, по особому наклону головы или торчащим ушам. А Вайолет был знаком каждый стежок своей вышивки. Она работала над ней по вечерам и в небольшом отеле в Солсбери, и в давно знакомой гостинице в Вентноре. Погода на острове Уайт стояла отвратительная, и вместо прогулок под дождем, которые непременно пришлось бы совершать с отцом или с Томом, Вайолет сидела в эркере комнаты у окна с видом на бушующее море и старательно вышивала, всегда распуская стежки, если видела, что они получились неровными. А вернувшись домой, закончила вышивку, расположившись в гостиной своей хозяйки, последние стежки она делала под звучащую по радио песенку в исполнении Джека Пэйна [15] Джон Уэсли Вивиан «Джек» Пэйн (1899–1969) – британский музыкант 1930-х годов, руководитель джаз-оркестра. с танцевальным оркестром Би-би-си.

– Неужели ты все время отпуска потратила на вышивание? – прокурорским голосом вопросила Джильда. – Разве отпуск существует для этого? Это мисс Песел да старуха Биггинс пусть тратят на него все свое свободное время, ведь они жить без вышивки не могут. Но только не мы!

– О нет, у меня были и другие занятия. Я много гуляла, я же на несколько дней остановилась в Солсбери, посмотрела там Олд-Сарум и Стонхендж и развалины Кларендонского дворца. И конечно, Кафедральный собор.

Вайолет ни слова не сказала Джильде про Артура и про Нетер-Уоллоп, хотя понимала, что стоило бы рассказать, ведь это Джильда познакомила их. Было бы подозрительно, если бы она не сообщила, что виделась с ним. И все-таки утаила. Тут было что-то общее с тем, как она быстренько спряталась, чтобы ее не увидела жена Артура, а также и с тем, что звонила она ему не домой, а в паб, чтобы сообщить, что до Солсбери добралась благополучно. Кстати, когда Вайолет позвонила в «Пять колоколов», хозяин в своей обычной сдержанной манере сказал, что Артур занят, играет в дротики, но он передаст ему все, что она скажет. Вайолет слышала в трубке стук втыкающихся в доску дротиков и, кажется, даже размеренный голос Артура, и сердце ее сжималось. Как ей хотелось попросить трактирщика, чтобы он позвал Артура к телефону, но она не могла заставить себя сделать это потому, что сам он не предложил. Вайолет молчала, и трактирщик терпеливо ждал, пока ему не надоело.

– Так что передать ему, мисс? – не выдержал он.

Запинаясь, Вайолет промямлила, что у нее все хорошо, переход закончился без приключений, она теперь в Солсбери и к парому на остров Уайт отправится на поезде. И попросила поблагодарить Артура.

– Поблагодарить за что? – спросил трактирщик.

– За носовой платок, – ответила она и повесила трубку.

– Только про собор в Солсбери здесь молчок! – Джильда кивнула в сторону Уинчестерского собора, находившегося за несколько кварталов от кафе. – Тут все терпеть не могут, когда их сравнивают, потому что обязательно получится, что наш собор хуже!

Великолепием Солсберийского собора Вайолет была потрясена, особенно его изысканным шпилем и расположением храма, доминирующего над всем городом. Еще в нем был исполненный света восьмиугольный придел для собраний духовенства, где для всеобщего обозрения была выставлена Великая хартия вольностей, а также имелось потрясающее разнообразие витражей.

– Не знаю, – ответила она. – Собор в Солсбери, конечно, потрясающий, я была в восторге, но мне кажется, что у него интерьер какой-то… серый. Слишком много темного мрамора. И там нет таких захоронений, как могила Джейн Остин или Исаака Уолтона. Или окон, как наше Большое западное окно. Или таких героев, как водолаз Уильям Уолкер.

– Или самого длинного во всем христианском мире нефа. Или таких красивых подушечек для коленопреклонений! – подхватила Джильда. – Какое все-таки у тебя прекрасное, ровное шитье! Берегись, мисс Песел скоро заставит тебя вышивать исторические подушечки!

– Сомневаюсь. Ведь их вышивают только самые опытные.

– Может быть. Но ты могла бы вышить хотя бы фон на длинных подушечках для скамеек. А не только кайму, – сказала Джильда, откидываясь назад и отхлебнув из чашечки кофе. – А я этим летом и половины не вышила из того, что мне надо было, – заявила она. – Во время отпуска была по горло занята тем, чтобы только удрать куда-нибудь подальше от этой гадкой Олив. Ты просто представить не можешь, какой это трагикомический персонаж!

«Ты еще не знакома с моей матерью», – подумала Вайолет.

– Ну и как тебе удалось провести отпуск совершенно одной? Какие впечатления? – спросила Джильда.

– Все было просто замечательно.

Действительно, все было здорово, если не считать человека с кукурузного поля. Вайолет увидела много интересного, познакомилась с чудесными местами и слишком одинокой себя не ощущала. Только за ужином иногда ей было не по себе, когда кругом сидело много народу, семьями или компаниями, они весело разговаривали и порой бросали на нее жалостливые взгляды. Вайолет пробовала брать с собой за стол какую-нибудь книжку, но это уж слишком явно говорило о том, что она делает вид, будто у нее все хорошо, – это называется делать хорошую мину при плохой игре. Более естественно получалось с газетой или журналом, можно было не погружаться полностью в чтение, а время от времени рассеянно поглядывать по сторонам. Иногда любопытные за соседними столиками пытались завести с ней разговор. Это тоже было не всегда приятно: женщины частенько пугались до смерти от ее ответов, а мужчины весело изумлялись.