Трейси Шевалье - Тонкая нить [Литрес]

Уильям Карвер подошел к одной из веревок.

– По местам, джентльмены. После часов звоним стедман кейтерс. – И он бросил свирепый взгляд на Артура.

Джеральд потянул за веревку самого тяжелого колокола, чтобы отбить полночь. Раздался глубокий, сочный звон, и Вайолет представила, как он разносится вдаль, через внешний дворик вдоль Хай-стрит, как звуковая волна окутывает статую короля Альфреда, а с ним накрывает и смеющуюся, поющую, целующуюся толпу народа, услышавшую этот звон. Но быть среди них ей сейчас не хотелось бы.

Раздался двенадцатый удар колокола, Джеральд остановил его. Уильям Карвер обвел взглядом остальных звонарей.

– Дискант пошел! – объявил он и потянул за веревку. – Есть!

Колокола стали бить раунды по нисходящей гамме. Так прошло несколько минут.

– Стедман пошел! – снова скомандовал он, и звонари перешли к новому раунду.

Вайолет с Артуром смотрели на их плавные, согласованные движения. Они успокаивали ее, постепенно приводили в норму.

– С Новым годом, – прошептала Вайолет.

– И вас также, – откликнулся Артур и секунду помолчал. – Мне очень нравится ваше платье, – продолжил он негромким шепотом. – Очень красивое. Надеюсь, я не сказал ничего неуместного.

– Спасибо, – ответила Вайолет и разгладила на коленях украшенную фестонами юбку.

Она не знала, как реагировать на его комплимент, и покраснела.

Через несколько минут вернулся Кит Бейн.

– Никого, – сказал он. – Если и был, то ушел.

«Если и был…» Неужели Кит Бейн сомневается в ее словах? Но бог с ним, главное – она теперь здесь, в теплой и светлой звоннице, среди спокойных и уверенных в себе мужчин, и ей уже было не очень-то понятно, как человек с кукурузного поля мог оказаться так близко к этому особому миру. Может, она придумала его, может, это ее больное воображение и никто за ней вовсе не шел, насвистывая песенку, никто не гнался? Вряд ли случайно он нашел ее как раз в канун Нового года, когда на улицах полно народу, когда все пабы открыты и она могла оказаться в любом из них.

Но с другой стороны, Уинчестер – ближайший большой город к его месту жительства. Может, он просто пришел сюда праздновать Новый год и, собираясь повеселиться, увидел, как она идет в полночь по Хай-стрит. А песенку Эла Боулли насвистывал потому, что песенка популярная, все ее поют и насвистывают. А может, и наоборот, он нарочно явился в Уинчестер, чтобы разыскать ее, потому что знал, что она из этого города и больше шансов встретить ее именно этой ночью, чем когда-либо еще? От этой мысли Вайолет содрогнулась.

– Вайолет, вам нехорошо? – тихим голосом спросил Артур, Уильям Карвер все еще хмуро на них поглядывал.

– Нет-нет, сейчас все нормально. Просто я очень испугалась.

Вдруг Артур с Китом Бейном одновременно подняли головы и посмотрели на звонарей.

– Фрэнк, в пятом фальшивишь! – крикнул Уильям Карвер.

Вайолет не заметила никакой разницы, но, судя по откликам остальных, что-то у них пошло не так. Они продолжали звонить, бросая сердитые взгляды на бедного Фрэнка, который, в отличие от остальных, тянул за веревку не так уверенно и легко. Колокола звучат немного не в такт, догадалась Вайолет, – сбилась священная последовательность ударов.

– Опять, Фрэнк! – крикнул Уильям Карвер.

Человек, допускающий ошибку, был весь мокрый от пота.

Вайолет открыла было рот, но Артур предостерегающе поднял руку и покачал головой.

Но в конце концов дело пошло на лад: Уильям Карвер кивнул, а Фрэнк заметно расслабился. Однако что-то все-таки сломалось: чудесный порядок, заставляющий колокола звучать складно и бесперебойно, нарушился. Изменилась и вся атмосфера: звонари были явно недовольны своей работой, теперь они тянули за веревки как бы для порядка, и не более того, а колокола звучали холодно, механически, даже неискушенное ухо Вайолет это слышало. Уильям больше не смотрел в их сторону, но этого и не нужно было, Вайолет понимала, что во всем виноваты они, точнее, только она. Если бы она не явилась сюда, в звонницу, Артур и Кит Бейн не были бы втянуты в ее проблемы. Оставалась бы себе в пабе с Джильдой и с остальными, смиренно дослушала бы «Tipperary» и другие военные песни – «Keep the Home Fires Burning», «Take Me Back to Dear Old Blighty» – и звонари отзвонили бы новогодние звоны без сбоев. Вайолет уже хотелось броситься вон отсюда, но она боялась, что от этого все станет только еще хуже.

Звонари вернулись к раундам, потом Уильям Карвер скомандовал «Стой!», и звон прекратился. Наступила тишина, но ненадолго.

– Не такого звона я от вас ожидал на Новый год, – сказал Карвер. – Сегодня вы меня очень разочаровали.

– Прости меня, Уильям, – начал было Фрэнк. – Я…

– Да при чем здесь ты, – перебил его Уильям Карвер. – К несчастью, от работы вас отвлекало кое-что другое.

Он повернулся к троим сидящим вдоль стенки, изо всех сил стараясь не глядеть на Вайолет, несмотря на то что она сидела между двумя мужчинами.

– Артур и Кит, помимо штрафов, я на месяц отстраняю вас от звона, – объявил он.

Кит Бейн хотел было протестовать, но его опередил Артур.

– Я все понял, – кивнул он, встал и повернулся к Вайолет с Китом. – Ну что, пошли?

Вайолет тоже встала.

– Простите меня, пожалуйста, я не хотела… – произнесла она, обращаясь к Уильяму Карверу и остальным звонарям.

– Мисс Спидуэлл, – ответил ей Уильям Карвер, – я думаю, этот инцидент показал вам, если, конечно, вам это пошло на пользу, что работа звонарей дается нелегко и мы относимся к ней серьезно. Для хорошего перезвона нужна глубочайшая концентрация внимания, которую очень легко сбить. Любые помехи могут вызвать непоправимое. Именно поэтому для большинства людей звонница закрыта. Посторонние люди здесь не правило, а исключение. Я очень надеюсь, что больше вы не станете злоупотреблять знакомством с нами.

– Нет, я… да, конечно не стану.

Вайолет едва сдерживала слезы. Значит, отныне ей запрещено здесь появляться, а она это место считала безопаснейшим в мире.

– Итак, до февраля, джентльмены, – сказал Артур. – С Новым годом всех вас.

Он вышел первым, включил светильник, и они стали спускаться по крутым ступеням, ведущим к винтовой лестнице.

– Вот дурак, – пробормотал Кит Бейн, когда они уже оказались на ней. – Надутый дурак.

Артур остановился, и Вайолет едва на него не налетела.

– Нет, – сказал он, заставив и их тоже остановиться на холодных, влажных ступеньках. – Уильям кто угодно, только не дурак. Он прав. Мы отвлекали их, а этого делать ни в коем случае нельзя. И наше изгнание – заслуженное наказание.

– Простите меня, это я во всем виновата, – пробормотала Вайолет.

– Успокойтесь. У вас не было выхода. Ведь всякое могло случиться, если бы вы не поднялись наверх. Я рад, что вы это сделали. Очень рад.