Трейси Шевалье - Тонкая нить [Литрес]

– Но мой проект, связанный с вышиванием, не оставляет ни минуты свободной. Совсем нет времени поискать что-нибудь. Но, думаю, в конце концов переберусь поближе к собору. Хочется домик с приличным садом – чтобы можно было сажать ирисы.

– Ирисы? – вежливо переспросила Вайолет.

– Ну да. Обожаю ирисы. Всегда их любила. В Туайфорде я организовала Общество любителей ирисов и намерена сделать это и здесь, как только у меня появится свой сад. Я посадила несколько луковиц и для этой гостиницы, несколько белых бородатых, несколько пурпурных тоже… Но я не вполне уверена, что летом их оценят здесь по достоинству.

Джильда и Дороти сидели рядышком на диване, сдвинув коленки и скрестив лодыжки. Обе казались потерянными и измотанными и молчали, будто воды в рот набрали. Слава богу, пока они шли на холоде, Дороти хоть немного протрезвела и больше не декламировала свою дурацкую латынь. Но разговор приходилось поддерживать одной Вайолет. Был уже одиннадцатый час вечера, и она все готова была отдать, только бы оказаться в постели с книжкой Троллопа в руках.

– Мисс Песел… – начала было она, но, увы, как продолжить, не знала.

– Конечно, дорогая, простите меня, – догадалась та. – Вам сейчас не до моих рассуждений про ирисы. Ну хорошо, Дороти, – она повернулась к подруге Джильды, – вам нужна комната на несколько дней?

Дороти кивнула.

– Тут у нас кое-кто живет на основе длительного проживания, но есть номера, которые сдаются посуточно. Я поговорила с управляющим, и он сказал, что у них есть свободная комнатка. Очень маленькая, зато и платить меньше. Кроме того, у вас ведь немного вещей? – Она бросила взгляд на сумку Дороти. – И надеюсь, вы прихватили с собой вышивку!

Вайолет подумала было, что она шутит, но, когда Дороти кивнула, мисс Песел продолжила:

– Вот и отлично. Когда в жизни какие-нибудь нелады, нет ничего лучше вышивки, с ней приходит покой и сосредоточенность. А теперь, мне кажется, надо отпустить этих двух дам домой, не возражаете? А я отведу вас наверх и покажу комнату. У меня есть ключ. Ну как, девушки, доберетесь до дома благополучно? Или попросить управляющего, чтобы проводил вас?

– Нет-нет, все в порядке, с нами ничего не случится, спасибо, – ответила Вайолет.

В этой новой для нее ситуации Луиза Песел действовала так же ловко и уверенно, как и держала в руке иголку, а также – к огромному облегчению Вайолет – ни о чем не судила и не задавала любопытных вопросов типа «с чего это вдруг Дороти понадобилась комната?». Возможно, она была просто рассудительна и неболтлива.

Дороти встала, она явно повеселела и выглядела более бодрой, чем прежде. Она посмотрела на Джильду и улыбнулась.

– Dum spiro spero, – пробормотала она.

Луиза Песел кивнула:

– Верно. «Пока дышу, надеюсь». Всегда.

На следующий день после работы Вайолет не стала торопиться к Джильде, чтобы узнать, как идут у нее дела с Дороти, да и через день тоже. В субботу она отправилась на Хай-стрит делать покупки, но и там особенно не слонялась и подруг своих не искала, зато, когда пошла в библиотеку, наткнулась на Луизу Песел, которая рылась в стопках возвращенных книг. В руках у нее была книжка Гилберта Уайта «Естественная история и древности Селборна».

– Я частенько ее перечитываю, – сказала она. – Надо бы купить собственную. Была в восторге, когда переехала жить неподалеку от Селборна, который уже много лет хорошо знала по этой книжке. Вы читали ее?

– Мой отец читал, но я нет. Надо будет почитать.

Мисс Песел сама сообщила ей, что Дороти все еще живет в гостинице.

– Я нашла ей кое-какую работу, репетитором латыни у дочерей своих знакомых. Пока этого достаточно.

Интересно, подумала Вайолет, знает ли она, что́ заставило Дороти уйти из дому и бросить работу. Возможно, не знает и сама не спрашивает. Вайолет была безмерно благодарна мисс Песел за то, что она так легко приняла эту непростую ситуацию, а за собственное малодушие ей было очень стыдно.

С Джильдой они встретились в среду у вышивальщиц, та появилась осунувшаяся, бледная, выглядела утомленной. Она сразу уселась рядом с Вайолет.

– Сегодня я пришла одна, – прошептала Джильда. – Дороти придет в понедельник, она ходит в этот день. Нам пока лучше не появляться вместе.

Джильда проговорила все это быстро и тихо, но остальные вышивальщицы сразу насторожились. Атмосфера в помещении изменилась, некоторые переглядывались, многозначительно вскидывая брови, а Морин негромко хихикнула, хотя, когда Вайолет нахмурилась и покачала головой, тут же умолкла.

– Обедаем вместе? – предложила Вайолет, рассчитывая подробней расспросить подругу во время перерыва.

Джильда кивнула, и после этого они говорили только о вышивке.

– Нам надо быть очень осторожными, – сказала Джильда, когда они лакомились гренками с сыром в кафе у Одри. – Раньше мы были такие беззаботные, но сейчас… Дороти теперь даже близко не может подойти к нашему дому или автомастерской. И не столько из-за папы или Джо, главным образом из-за этой гадкой Олив. Можно подумать, что она все свое время отдает ребенку, но я несколько раз заставала ее, когда она выглядывала сквозь занавески на улицу, небось хотела выследить Дороти, думала, что она где-то там прячется.

– А что она собирается делать?

– Кто, Дороти? Уже начинает подыскивать комнату. Правда, она сейчас нигде не работает, а без работы трудно убедить хозяйку в своей благонадежности. И в Уинчестере вряд ли ей удастся найти работу в школе. Все учителя здесь знают друг друга, постоянно общаются. Возможно, ей придется уехать, в Саутгемптон, в Портсмут или в Солсбери. Хотя в середине учебного года найти вакансию почти невозможно. В лучшем случае, если повезет, она сможет кого-то подменять или стать репетитором. Мисс Песел, конечно, молодец, но и она не волшебница.

Джильда вздохнула, и у Вайолет сжалось сердце, она увидела, что присущая ей жизнерадостность покинула подругу.

После кафе Джильда отправилась к себе в автомастерскую, а Вайолет в офис. Морин уже была там и печатала; судя по тому, как прямо она держала спину, Вайолет поняла, что та ее осуждает. Но Вайолет было на это наплевать, и она молча села печатать бумаги, которых скопилась целая пачка. В помещении было холодно, обогреватель почти не грел, и пальто она снимать не стала.

– А я видела вас вдвоем в кафе, – вдруг объявила Морин.

Вайолет продолжала печатать.

– Послушай, Вайолет, тебе нужно быть осторожней. Люди болтают всякое.

Вайолет сделала паузу.

– Ты что, хочешь меня напугать?

– При чем здесь я? Не обо мне тебе нужно думать. Ведь ты не хочешь потерять здесь работу?

Страх, словно электрический разряд, пронзил Вайолет. Ее с таким трудом завоеванная независимость, оказывается, зависит от этой дурацкой работы, перепечатывания глупых бумаг, в которых отражено человеческое стремление как можно лучше себя обезопасить.