Трейси Шевалье - Тонкая нить [Литрес]

– Но ведь мистера Уотермана волнует только то, насколько быстро и точно я печатаю, – заявила она, – а не то, с кем я съедаю гренки с сыром.

– Я всего лишь хочу дать тебе добрый совет, ничего больше, – пожала плечами Морин.

– Ты говоришь о моей подруге, и я была бы очень тебе признательна, если бы ты больше об этом не заикалась.

– Подумаешь, обиделась… А что я такого сказала?

Они снова вернулись к работе, время от времени морщась и отогревая замерзшие пальцы.

Неожиданно открылась дверь, и появился мистер Уотерман. Обе машинистки вздрогнули.

– Мисс Спидуэлл, не могли бы вы на минутку зайти ко мне в кабинет? – сказал он.

– Конечно.

Вайолет встала, чтобы идти за ним, и бросила взгляд на Морин, ожидая увидеть на ее лице торжество: предсказание сбылось, причем очень быстро. Но ее коллега с несчастным видом смотрела на свои пальцы, замершие на клавиатуре машинки.

– Так-с, – начал мистер Уотерман, закрыв за собой дверь кабинета и указав ей на стул, – вопрос у меня к вам будет весьма деликатный. Кстати, как вы себя чувствуете, мисс Спидуэлл? Что-то вы бледненькая какая-то.

– Я… ничего, просто замерзла немножко.

– А-а! Ну, это мы сейчас поправим.

Он вскочил и развернул к ней стоящий на полу обогреватель.

Вайолет вытаращила глаза. Один обогреватель на двух машинисток, подумала она. И один обогреватель для одного начальника. Неожиданно для самой себя она разозлилась.

– В нашем помещении очень холодно, мистер Уотерман, – выпалила она. – У нас с Морин всего один обогреватель. Нам приходится работать в пальто. Нельзя ли поставить еще один, сколько можно мерзнуть?

– Боже мой, я и подумать не мог…

Мистер Уотерман зашуршал бумагами на столе и опрокинул стакан для ручек и карандашей.

– А давайте я после работы схожу и куплю, – предложила она, пока он торопливо собирал в стакан рассыпавшиеся карандаши и ручки. – У нас ведь там открытый счет, можно взять еще один, точно такой же… потратим фунта три, я думаю, не больше.

Вайолет давно уже подыскивала обогреватель для своей комнаты у миссис Харви, но пока денег у нее не хватало.

– Иначе, боюсь, у нас упадет производительность, пока стоят такие холода, – добавила она.

– Ну, в общем, я… в общем…

Вайолет ждала.

– В общем, я не возражаю, мисс Спидуэлл, – со вздохом сказал он. – Вам видней.

– Благодарю вас.

«Пусть он даже и уволит меня, – подумала она, – по крайней мере, машинистка, которая меня сменит, будет работать в тепле. Хоть небольшая, но победа».

Некоторое время оба молчали. Мистер Уотерман был так сконфужен, услышав ее просьбу, что, похоже, забыл, зачем привел ее в кабинет.

– Так вы хотели о чем-то поговорить? – подсказала Вайолет.

– Ах да! Дело касается девушек, которые занимаются с вами вышиванием…

Вайолет судорожно сглотнула. История Джильды и Дороти, похоже, достигла ушей даже мистера Уотермана, а ведь жил он в самом дальнем районе Уинчестера.

– Да?

– Видите ли, это очень деликатное дело. Я не хочу послужить причиной излишних волнений или обид. Просто хочу сделать все так, как считаю правильным и приличным.

Вайолет молчала.

– Дело все в том, что моей жене очень приглянулись подушечки, которые вы вышиваете для собора.

– Я рада, что они ей понравились.

– Да-да, так понравились, что ей захотелось, чтобы у нас на стульях в столовой были такие же, в том же стиле.

– Это… это правда?

– Да, но она не хочет просить об этом миссис Биггинс. Они с ней немного, видите ли… поссорились, все из-за цветов для украшения церкви. Понимаете, миссис Биггинс посчитала, что моя жена забрала себе все недели, когда у нее самой сад был в самом цвету. Ну вот, мы и подумали, что лучше пойти другим путем. Поэтому я и решил обратиться к вам. Боюсь, мы не можем просить об этом лично вас или мисс Уэбстер, ведь вы такие искусные вышивальщицы, да и нехорошо было бы просить сотрудников. Поэтому я и подумал: может быть, вы кого-нибудь порекомендуете?

Это было настолько далеко от того, что ожидала услышать Вайолет, что в голове у нее вертелся один только образ двух женщин, воюющих за очередность украшать цветами собор.

– Мисс Спидуэлл, вам нехорошо?

– Простите, – встряхнулась Вайолет. – Это все для меня так неожиданно. Я не совсем уверена, что правильно вас поняла: вы предлагаете плату за то, чтобы кто-то вам сделал подушечки с вышивкой?

– Да-да, – нетерпеливо ответил мистер Уотерман. – У вас ведь вечно деньги на первом месте, разве не так, мисс Спидуэлл?

Услышав это, Вайолет чуть не вспылила, но она не хотела терять такой возможности, ведь кто-то из вышивальщиц может заработать немного денег. И она уже знала, кто именно.

– Независимой женщине живется не так-то легко, – отозвалась она как можно более мягко. – Боюсь, когда у человека мало денег, он только о них и думает. Во всяком случае, я знаю одну искусную вышивальщицу, которая смогла бы взять эту работу. И к миссис Биггинс обращаться нет никакой нужды. Я могу попросить мисс Луизу Песел, она позвонит вам и договорится обо всем от имени этой вышивальщицы. И она же наилучшим образом сможет оценить работу.

– Превосходно! – произнес мистер Уотерман, кажется, он устыдился собственной вспышки. – Значит, договорились, мисс Спидуэлл. Буду ждать звонка мисс Песел. Спасибо.

– А я сейчас схожу в магазин и куплю обогреватель, вы не возражаете? – вставая, сказала Вайолет. – Если все получится быстро, я уложусь во время перерыва на чай.

Она поспешила уйти, опасаясь, как бы мистер Уотерман не передумал и насчет подушечек, и насчет обогревателя.

Вайолет заскочила в офис за шляпкой, перчатками и сумочкой. Морин оторвалась от работы и изумленно уставилась на нее.

– Он тебя не уволил? – запричитала она. – Я думала, он сделает тебе предупреждение, вот и все. Вайолет, прости! Мне ужасно жаль, честное слово. Я понимаю, Джильда и Дороти ничего не могут с собой поделать. Что им еще остается? Ведь мужчины на них не обращают внимания…

– Да дело вовсе не в этом, – бодро заявила Вайолет. – И вообще, это все не важно. Главное, у нас будет тепло!

В первую среду февраля, как раз в тот день, когда Артур должен был снова начать звонить, Вайолет пришла на дневные занятия вышивальщиц. Она очень удивилась, увидев там не Джильду, как обычно, а Дороти: она скромно сидела в уголочке и тихонько себе работала. Они раскланялись, но не сказали друг другу ни слова. Дороти и в самом деле мало общалась с остальными вышивальщицами, хотя атмосфера вокруг нее была не столь ледяная, как вокруг Джильды. Прежде Джильда пользовалась успехом среди других вышивальщиц, но теперь им казалось, будто она их предала и ей нельзя больше доверять. А вот Дороти оставалась для них загадкой, поэтому судить о ней было не так-то просто.