Трейси Шевалье - Тонкая нить [Литрес]

Вайолет очень не хотелось, чтобы ее проблемы перебудили весь дом, и после секундного колебания поспешила к телефону.

– Уинчестер, четыреста тридцать восемь, – сказала Вайолет в трубку, стараясь говорить так же уверенно, как и ее хозяйка.

– Вайолет… – Она сразу узнала голос Тома, звучавший так отчетливо, словно брат стоял рядом и говорил ей прямо в ухо. – Прости, что звоню так поздно, но это по поводу мамы.

Вайолет была совершенно не готова услышать эту новость, она даже чуть было не засмеялась, но вовремя спохватилась.

– Что произошло?

– С ней случился какой-то приступ. Кажется, инсульт, так говорят врачи. Не очень серьезный, но пришлось отправить ее в городскую больницу. Отсюда я и звоню.

В этой больнице родился сам Том, там же лежал со сломанной рукой Джордж, и там же умер от сердечного приступа их отец. Тогда тоже все говорили, что «ничего серьезного».

– О боже… – пробормотала Вайолет, понимая, что надо бы сказать что-то еще, но слов у нее больше не нашлось, а если они и были, то застряли в горле, чувств никаких она не испытывала. – Эвелин с тобой? – спросила она, решив, что лучше придерживаться фактической стороны события.

– Нет, осталась с детьми. Я с мамой один. Врачи говорят, опасности никакой, но все-таки лучше бы тебе приехать. Я бы сам за тобой примчался, но не могу оставить маму. У тебя есть знакомые, кто мог бы тебя подбросить? Если нет, садись на первый утренний поезд.

На лестнице появилась миссис Харви в голубом фланелевом халате. Она вскинула брови, умудрившись одновременно сдвинуть их.

– Постараюсь приехать в больницу как можно скорей, – ответила Вайолет, нарочно для хозяйки она выделила голосом слова «в больницу», и та сразу же сменила недовольную гримасу на сочувствующую.

– Спасибо, сестренка, спасибо большое.

Несмотря на грубовато-добродушный тон, Том был напуган, как мальчишка. По отношению к родителям нелегко быть взрослым и зрелым. Когда умер отец Вайолет, она плакала и отбивалась от успокаивающих ее матери и брата, точно маленькая девчонка.

Вайолет повесила трубку, и миссис Харви спустилась с лестницы.

– Что-то случилось, дорогая?

– У мамы инсульт. – Она произнесла это вслух и едва смогла подавить рыдание. – Я… мне надо как можно скорей попасть в Саутгемптон.

– Сейчас пойду и поставлю чайник, – сказала хозяйка.

Как и тогда, в случае с Дороти, больше всего Вайолет хотелось позвонить Артуру. Но это было абсолютно немыслимо: до него четырнадцать миль, а кроме того, у него нет ни машины, ни телефона. Но не думать, не вспоминать о том, как ее ладонь лежала в его ладони, было выше ее сил.

И именно миссис Харви, когда они с Вайолет сидели за чашкой чая, нашла выход. Она размышляла как типичная и опытная домовладелица.

– А вы уговорите брата Джильды Хилл отвезти вас туда. У него в мастерской всегда найдется свободный автомобиль, и, насколько мне известно, его сестра была у вас в долгу, причем не один раз.

В другое время Вайолет обязательно встревожилась бы, насколько много миссис Харви обо всем этом знает и на что она намекает. Но сейчас ей было не до того. Она молча кивнула и отправилась к себе собирать чемодан, чтобы наутро быть готовой к отъезду.

Несмотря на морозную ночь, миссис Харви настояла на том, чтобы проводить Вайолет до дома Джильды, нарушив тем самым свое правило девяти часов вечера. Она явно наслаждалась участием в этих драматических событиях и хотела исполнить свою маленькую роль по полной программе. Миссис Харви даже взяла на себя остолбеневшую Олив, которая открыла им дверь с кричащим ребенком на руках.

– Олив Хилл, – скомандовала она, – немедленно разбудите мужа, если он уже спит. И уберите ребенка от сквозняка, вы что, хотите, чтобы он до смерти простудился?

Если бы Вайолет не была так ошеломлена известием о болезни матери, ошарашенное лицо Олив очень позабавило бы ее.

На больничной койке миссис Спидуэлл казалась совсем маленькой и кругленькой, как небольшой, накрытый одеялом бочонок. Глаза ее были закрыты. Том спал в стоящем рядом с кроватью кресле, и Вайолет не стала его будить. Она внимательно вглядывалась в лицо матери. По нему нельзя было точно сказать, спит ли она, бодрствует или уже умерла.

Вдруг глаза матери широко открылись, она уставилась на Вайолет, губы беззвучно зашевелились. «Ну вот, мама, – подумала Вайолет, – ты наконец угомонилась». И ей сразу стало стыдно за эту мысль.

Она откашлялась, и сразу проснулся Том.

– Спасибо, что приехала, сестренка, – сказал он и, вскочив на ноги, поцеловал ее в щечку, вид у него был утомленный. – Как добралась?

– Меня привез на машине брат подруги, Джо Хилл – ты познакомился с ним на новогодней мессе.

Просьбу Вайолет срочно отвезти ее в Саутгемптон Джо встретил с удивительным энтузиазмом, ему хватило ума безропотно повиноваться распоряжениям миссис Харви и не обращать внимания на сердитые взгляды жены. Единственной проблемой оказался выбор машины, на которой можно было бы домчаться быстрей всего. Всю дорогу он не проронил ни слова, только когда высаживал Вайолет возле больницы, пожелал ее матери скорейшего выздоровления.

– Надо же, какой молодец, – прошептал Том. – Надо будет угостить его кружкой пива, когда все кончится.

– Мама проснулась, – кивнула в сторону кровати Вайолет.

– Ну наконец-то! Мама, – в полный голос произнес Том, – у тебя был небольшой приступ, вот мы и привезли тебя в больницу. Твой врач совершенно за тебя спокоен, говорит, что скоро ты будешь в порядке.

Взгляд миссис Спидуэлл остановился на сыне, бледно-голубые глаза ее были совершенно пусты.

– Ты уверен, что с ней все в порядке? – прошептала Вайолет. – Она же совсем… ни на что не реагирует.

– Она просто сбита с толку. Скоро придет в себя, – зевая, отозвался брат.

– Тебе надо пойти домой и выспаться, – предложила Вайолет. – А я посижу с мамой.

– Спасибо тебе, сестренка, – с явным облегчением сказал Том. – Пожалуй, несколько часиков не помешает.

– А утром позвони тете Пенелопе, она тоже должна знать, что случилось.

– Конечно. И ты тоже звони, если что-то изменится.

Сидеть с матерью пришлось аж пятнадцать часов. Приходили и уходили нянечки, измеряли давление, температуру, приносили еду, которая так и осталась нетронутой, забирали медицинскую утку. Вайолет с восхищением наблюдала, как бодро и расторопно делают они свое дело. Когда-то она и сама собиралась стать сестрой милосердия, но в этой работе требовалась большая самоотдача и любовь к людям, чего Вайолет в себе в достаточной мере не чувствовала.

Пока ее обслуживали, миссис Спидуэлл продолжала безмолвствовать, даже когда сестры делали ряд замечаний и задавали вопросы, но ответов так и не дождались. Больная время от времени погружалась в сон, и в это время Вайолет могла выйти и перекусить какой-нибудь булочкой с чаем. Впрочем, когда она возвращалась, мать уже снова бодрствовала и в глазах ее читался укор.