Трейси Шевалье - Тонкая нить [Литрес]

Вайолет не подумала о том, чтобы взять с собой вышивание, – впрочем, для собора ей делать все равно уже было нечего: с мешочками для пожертвований она работу закончила и оставила их Джильде, попросив ее передать их мисс Песел. Не догадалась также прихватить с собой какую-нибудь книжку. В приемном покое Вайолет удалось стащить газету, но скоро она всю ее прочитала, и снова пришлось сидеть без дела. Зато было время подумать о матери, в промежутках между размышлениями об Артуре.

Думать о миссис Спидуэлл, когда она ничего не говорит, было гораздо легче: не слышалось причитаний типа «горе мне, горе», критических замечаний в сторону Вайолет или просто жалоб на то, что Эвелин совершенно не умеет воспитывать детей, делает с ними то и не делает это, и наоборот, или что Том недостаточно к ней внимателен. Слава богу, иссяк этот фонтан бесконечных комментариев, и Вайолет наконец получила возможность в тишине думать о матери и искренне сочувствовать ее положению. Она неожиданно вспомнила, как Артур в Нетер-Уоллопе говорил о том, что нет ничего страшнее для родителей, чем потеря ребенка, и ее матери приходится нести в себе это горе всю оставшуюся жизнь.

Она больше никогда не будет счастлива, думала Вайолет, глядя на мать, когда она спала. Все люди, как правило, во сне выглядят мирно, лица их разглаживаются, с них исчезают следы дневных забот. Но миссис Спидуэлл даже во сне сохраняла недовольное выражение лица. Вайолет боролась с искушением протянуть руку и разгладить морщину у нее на лбу.

Врач прибыл где-то часов в девять утра. Он был примерно одного возраста с миссис Спидуэлл и такой же сварливый и раздражительный.

– А где ваш брат? – с ходу потребовал он ответа, взяв в руки висящий на спинке кровати планшет. – Я должен говорить с главой семьи.

– Глава семьи лежит в этой постели, – кивнула Вайолет на мать, которая, услышав голос врача, сразу открыла глаза.

– Не говорите глупостей! – сердито отрезал врач. – Я имею в виду ближайшего наследника. – Он заглянул в планшет. – Томас Спидуэлл. Вот кто мне нужен.

– Мой брат отправился домой, ему надо выспаться. Я его сестра. Почему бы вам не поговорить со мной?

Такая перспектива, похоже, вызвала у врача отвращение.

– Говорите с моей дочерью, – раздался голос лежащей в кровати.

Вайолет и врач одновременно вздрогнули.

– Мама! – воскликнула Вайолет и взяла ее за руку, услышав ее голос, она неожиданно для себя растрогалась.

– Итак, миссис Спидуэлл, наконец-то вы решили удостоить нас своим присутствием, – заявил врач. – Как вы себя чувствуете?

– Я хочу домой. Вайолет, забери меня домой. Терпеть не могу, когда ваши нянечки или врачи толкают меня и щупают. – Говорила она не совсем внятно, но разобрать можно было.

Вайолет повернулась к врачу.

– Ей можно отправиться домой? – спросила она.

– Да, пожалуй, поближе к вечеру. – Он повысил голос и заговорил медленно, как говорят с ребенком или иностранцем: – С вами ничего страшного не случилось, миссис Спидуэлл. Мы сделали все анализы, обследовали все ваши органы. Ваш паралич явился результатом незначительного инсульта головного мозга. Вам необходим небольшой отдых, и вы полностью поправитесь. – Он повернулся к Вайолет. – Передайте вашему брату, что больной как минимум месяц необходим постельный режим, под нашим наблюдением, разумеется. Два раза в день к вам будет приходить наша сестра, но уход за больной должны взять на себя родственники. Вы это сделаете?

Вайолет не поняла, о чем именно он спрашивает: о том, передаст ли она его слова Тому, или о том, готова ли она ухаживать за матерью, но на всякий случай кивнула, лишь бы только он поскорей их покинул.

Когда врач ушел, миссис Спидуэлл снова заговорила.

– Ты вернешься домой? – спросила она.

Взгляды их встретились. Вайолет не могла заставить себя ответить ни «да», ни «нет». Она думала об Уинчестере, обо всем, что она собрала вокруг себя там за последние пятнадцать месяцев, о своей комнате у миссис Харви, об офисе, где она работала вместе с Морин, о вышивальщицах, о Луизе Песел, Джильде и Дороти, о звонарях и Ките Бейне… и конечно же об Артуре. Сами по себе эти приобретения были маленькие и, возможно, незначительные, но, соединенные вместе, они в определенном смысле сделали ее жизнь полной. А теперь вот один вопрос матери – и все это, похоже, будет разрушено.

Когда днем в больничной палате снова появился Том, отдохнувший, чисто выбритый, с виноватым выражением лица, миссис Спидуэлл была уже одета, она сидела на кровати, готовая к отправке домой.

– Ого! Здравствуй, мама! Ты смотри, почти совсем поправилась! – проговорил он и повернулся к Вайолет. – Прости сестренка. Долго спал, потом Эви возилась с Глэдис, потом детей надо было забирать из школы, так и время прошло.

– Маму выписали, она готова ехать домой.

Том немного смутился.

– Ну что ж, это просто здорово, – сказал он и понизил голос: – А куда она собирается ехать?

Ему явно не очень хотелось везти ее к себе домой, где и так было полно народу и было за кем ухаживать.

– Домой, – заявила миссис Спидуэлл. – Я еду домой, и Вайолет едет со мной.

Чашку чая. Покрепче, вот так. Еще одну подушку ей под голову. Нет, лучше усадить ее в кресло перед камином. Доктор Пиш сам не знает, о чем говорит, – от лежания в кровати она слабеет. Подбросить угольку. Нет, не надо, и так слишком жарко, и, не дай бог, подгорит халат! Поджаренный хлебец с джемом. Но не с тем, что приготовила Эвелин, она никогда не обрезает достаточно тонкую корку. Включить радио? Нет-нет, хватит с меня этой болтовни про Гитлера, у них что, других тем нет, что ли? Не могут поставить музыку? Лучше взять книгу и почитать ей вслух. Только не Троллопа, от него она засыпает. От Диккенса тоже. Вудхаус [23] Пелам Гренвилл Вудхаус (1881–1975) – популярный английский писатель, драматург, комедиограф. слишком легкомысленный. Лучше уж «Дневник незначительного лица» [24] «Дневник незначительного лица» – английский комический роман, написанный братьями Гроссмит – Джорджем (1847–1912) и Уидоном (1854–1919). – этот вариант беспроигрышный.

Вайолет читала о ежедневных злоключениях незадачливого мистера Путера, его многострадальной жены и непослушного сына, но наслаждалась книгой не более часа: поведение миссис Спидуэлл снова вызвало в ней страстное желание как можно скорей бежать из дома. Она пыталась вспомнить о том чувстве, которое она испытала к матери в больнице, жалость к ней, любовь – все это миссис Спидуэлл умудрилась успешно развеять, как только ей стало немного лучше.

Она совсем не изменилась, разве что спать стала больше. Когда она засыпала, Вайолет успевала сделать несколько телефонных звонков. Прежде всего, мистеру Уотерману, чтобы сообщить, что она вынуждена на неопределенное время взять отпуск, чтобы ухаживать за больной матерью.