Алексей Волынец - Неожиданная история мира...

До февральской революции на долю Лондона приходилось свыше 70 % всех полученных за рубежом военных займов. Временное правительство рассчитывало, что Британия продолжит финансовую поддержку России, тем более, совсем недавно, в январе 1917 г. на общей конференции всех союзников (русских, англичан, французов и итальянцев) в Петрограде, лорд Милнер, один из ключевых представителей британского кабинета министров, подписал протокол с обещанием новых кредитов.

Но в реальности, сразу после февраля Лондон резко приостановил кредитование «демократической России». Уже в марте 1917 г. российские военные представители сообщали из столицы Британии, что англичане тормозят выполнение кредитных контрактов по поставкам оружия «в связи с неопределенностью дальнейших отношений». В апреле Министерство торговли и промышленности Временного правительства констатировало, что англичане «совершенно прекратили размещение всех заказов на всякое оплачиваемое в счёт займов оборудование для России». Британские кредиты за май 1917 г. составили лишь 10 % от того, что получило царское правительства в январе и феврале того года.

Правительство Керенского наивно рассчитывало компенсировать недостаток британских кредитов займами в США – мол, демократы помогут демократам. Но Вашингтон не спешил сменять Лондон на посту главного кредитора России. И с июня 1917 г. «временным» министрам пришлось почти униженно выпрашивать у англичан новые займы – просили эквивалент в британских фунтах и японских иенах по 250 млн. руб. ежемесячно (один день войны для русской армии тогда стоил около 55 млн. руб.). При этом «временные» МИД и Минфин на переговорах с англичанами умудрялись давать разные цифры и даже дезавуировать документы друг друга.

Всё лето Лондон перечислял примерно десятую часть того, что просили «временные» министры. В августе Керенский не сдержался и почти открыто поссорился с британским послом. «Если вы намерены торговаться, и не хотите помогать России, то вам лучше сказать об этом сразу…» – слова председателя Временного правительства звучали на грани дипломатической учтивости. Посол Бьюкенен невозмутимо улыбался, но в конфиденциальных донесениях своим лордам был предельно откровенен: «Перспективы в высшей степени неутешительны, и лично я потерял всякую надежду на успешное русское наступление…»

В Лондоне сочли рискованным кредитовать Россию Керенского в прежних объёмах. Как сформулировал лорд Милнер, secretary of State for War (госсекретарь по войне) британского кабинета министров: «Нет достаточной уверенности в том, что эти ресурсы достигнут своего конечного назначения и будут своевременно использованы на фронте».

В итоге с 1 марта по 1 ноября 1917 г. Временное правительство получило от Англии кредитов в сумме, эквивалентной 408 млн. руб. – примерно на неделю войны или в пять раз меньше, чем за сопоставимое количество времени получало царское правительство.

Русско-японские финансы в годы Первой мировой войны

Накануне 1914 г. «Страна восходящего солнца» рассматривалась в России как один из опаснейших потенциальных противников. На Дальнем Востоке деятельно готовились к реваншу за поражения 1904-05 гг. – строили современные крепости, офицеры изучали японский язык и т. п. Всё изменила мировая война. Япония, желая захватить германские колонии в Китае, вдруг стала союзником, а в следующие годы и безальтернативным экономическим партнёром России.

Мировая война сразу выявила слабости отечественной промышленности, а Япония, в отличие от других союзников, отдёленных фронтами или германскими подлодками в водах Атлантики, оказалась слишком близка к нашим берегам. В Токио сходу полетели огромные военные заказы – сражающаяся Россия покупала у японцев всё, от современной тяжёлой артиллерии до сотен тысяч старых винтовок и примитивных топоров с лопатами. Среди прочего у бывших врагов даже выкупили ряд боевых кораблей, доставшихся японцам по итогам неудачной для нас войны 1904-05 гг. – в том числе знаменитый крейсер «Варяг». За старые самурайские трофеи заплатили более 15 млн. ещё полновесных царских рублей.

Японцы в обмен на необходимые поставки требовали у Петербурга политические и экономические уступки в китайской Маньчжурии и даже предлагали обменять север Сахалина на 300 тыс. винтовок… Изначально все военные заказы в Японии оплачивались за счёт кредитов, предоставленных царскому правительству Англией. Платили через лондонское отделение Yokohama Specie Bank. Однако уже весной 1915 г., в разгар поражений на германском фронте, России пришлось просить кредиты непосредственно у японских банкиров. Те соглашались дать взаймы 50–60 млн. иен (в начале мировой войны 1 иена стоила ровно 1 руб.), но под залог золота и 7 % годовых. Переговоры длились долго, только к январю 1916 г. царский Минфин смог продавить японских банкиров на 6 %.

Итиро Мотоно (1862–1918), с 1906 по 1916 гг. посол в царской России, затем глава МИД Японии

Почти сразу Петербург попросил Токио о новом займе, уже на 315 млн. иен. Японцы потребовали гарантий со стороны Англии и Франции – Россия, как суверенная держава на такое не пошла. «Грандиозный» по словам токийских газет, невиданный ранее на японском финансовом рынке заём не состоялся. Лишь к февралю 1917 г., буквально накануне революции, в ходе сложных переговоров достигли соглашения о займе на 100 млн. иен. Его пришлось брать уже фактически под 8 % годовых. Однако военное ведомство России, остро нуждаясь в японских поставках, тут же обратилось в царские МИД и Минфин с требованием добыть в Токио ещё один кредит «на сумму не менее 200 млн.»

Февральская революция временно затормозила переговоры с японскими банкирами, но как сообщало русское посольство из Токио: «Они получают столь крупную выгоду, что сомневаться в их готовности продолжать при первой возможности эти отношения едва ли есть основания…» Действительно, щедрая оплата военных поставок и вообще крайне выгодная для Японии конъюнктура мирового рынка за те годы позволили Токио не только расплатиться со всеми внешними долгами, но даже почти сравнять свой золотой запас с российским.

К осени 1917 г. японские банкиры согласились предоставить новый заём Временному правительству. Из первого транша в 66 млн. иен почти треть сразу осталась в Японии, пойдя на погашение прежних кредитов ещё царской России.

Показательно, что Василий Крупенский, наш посол в Токио, требовал прекратить размещать в Японии военные заказы и брать кредиты – они не только обогащали «Страну восходящего солнца», но и развивали её военную промышленность, делая японцев всё более опасным соседом. «Условия кредитов будут становиться обременительнее, и скоро мы дойдем до такого положения, когда нам останется лишь подписываться под продиктованным японской стороной… Они со временем примут опасный характер» – доказывал посол.