Бьянка Питцорно - Французская няня

Видишь, сегодня я болтаю о всякой ерунде, просто чтобы подольше побыть с тобой — пусть мы и далеко друг от друга. О Боже, косички у юноши, какой кошмар, воскликнула бы, прочтя это письмо, мисс Джейн, да еще бы назвала меня французским пижоном и обвинила в тщеславии и распущенности. Как будто Красавчик Браммел, кумир всех денди и законодатель мужской моды в Европе, не англичанин!

Но довольно о глупостях: мне пора выезжать с виконтессой Виолен. Между нами говоря, ей очень понравилась моя новая прическа. Полное послушание темнокожего гиганта (я ведь тоже вырос за эту зиму), имеющего к тому же вид… — как это ты написала про Адель? — бунтовщический, безумный и несколько дикий, доставляет ей такое жгучее удовольствие, в каком она бы и сама себе не призналась.

Не теряй надежды, воробушек, вот увидишь — в следующем письме я расскажу тебе об успехах нашей любимой покровительницы.

Крепко обнимает вас обеих ваш старший брат

Дорогой Тусси,

если бы ты в глубине души питал какие-то сомнения, то вот уже несколько дней, как я могла бы тебе доказать, что месье Эдуар — все тот же ветреный и жестокий эгоист, каким он был шесть лет назад, когда обманул нашу бедную мадам Селин и разбил ей сердце. Он вскружил голову мисс Джейн своими рассуждениями об аскезе и об отречении от порочного прошлого и развлекается, глядя, как она страдает.

Теперь мисс Джейн не нужно воображать себе неведомых соперниц, чтобы терзаться ревностью. Вопреки ожиданиям, мистер Рочестер отсутствовал не больше трех недель. Зато вернулся он не один, за ним приехало из Лиса все тамошнее общество: шесть джентльменов, четыре дамы и столько же девиц на выданье. Самая красивая из них, а также самая уверенная в себе и решительно настроенная завоевать мистера Рочестера — та самая мисс Бланш Ингрэм, которая уже безуспешно пыталась его обольстить семь лет назад. Она все еще красива и совсем непохожа на мадам Селин. Не будь она так высока, ее можно было бы принять за испанку: у нее черные, как вороново крыло, волосы, черные огненные глаза и смуглая кожа. Профиль классический, как с римских монет, а ведет она себя надменно и недобро. Интересно, она за всю свою жизнь высказалась о ком бы то ни было благожелательно, явила хоть раз сердечность и искреннее расположение? На всех, начиная с собственной матери, она смотрит свысока. С нами, слугами, гувернанткой и миссис Фэйрфакс она невыносимо груба.

Адель совершенно заворожена дамами, их нарядами, их блестящей беседой. Наверное, они напоминают ей подруг мадам Селин, ее приемы на бульваре Капуцинов. Адель под любым предлогом пытается проникнуть в гостиную, некоторые из старших дам с нею нежны и приветливы. А мисс Бланш терпеть ее не может, а если обращается к ней, то лишь затем, чтобы высмеять и отослать прочь из комнаты. Она называет Деде «обезьянкой». Может, она боится, что девочка занимает слишком много места в сердце мистера Рочестера — ей самой ничего не останется? А может, в Лисе он лицемерно изображал из себя любящего опекуна, а то и отца, души не чающего в своей крошке.

Месье Эдуар — единственный, кого она считает достойным своей любезности. Он же волочится за нею без удержу. Он сопровождает ее в ежеутренних конных прогулках. Эта бесстрашная амазонка каждый день желает скакать по поместью, как будто объезжает владения и оценивает их размер и стоимость. (Впрочем, возможно, во мне говорит неприязнь.) Он подыгрывает ей на рояле, и они на два голоса поют страстные баллады. Вообрази себе мою тоску, когда он затянул те же куплеты, которые исполнял для мадам на бульваре Капуцинов. Перед гувернанткой он делал вид, что устал от светской жизни и легкомысленных увеселений, а теперь он с удовольствием наряжается в нелепые костюмы для игры в шарады и исполняет даже самые безумные капризы и прихоти мисс Ингрэм.

Все остальные гости начиная от матери и братьев мисс Бланш считают их женихом и невестой, и даже миссис Фэйрфакс посматривает на них радостно и с некоторым беспокойством. Может, она боится, что после свадьбы молодые поселятся в Торнфильде и мистер Рочестер уже не будет нуждаться в управляющей имением?

Бедная мисс Джейн страдает; она тает как свеча. Я вытирала пыль с письменного прибора гувернантки и заметила, что она набросала углем автопортрет. Она нарисовала самый худший свой образ, почти карикатуру, и подписала: «Портрет одинокой неимущей дурнушки». Не понимаю! Разве не довольно того, что тебя мучают окружающие? Неужели надо самой сыпать себе соль на раны? Может, это ее суровая религия требует от нее смирения и заставляет ее унижать себя самоё в наказание за слишком высоко воспарившие надежды?

Гости привезли с собой толпу слуг: у каждой дамы и каждой барышни — личная горничная, четыре лакея, два кучера, три младших конюха. Дом битком забит, от чердака до подвала. Адель сообщила мне, что Берта очень нервничает из-за всей этой неразберихи и говорит, что она бы дала кулаком в нос мисс Бланш Ингрэм и оттаскала бы ее за волосы. Нам с Аделью тоже непросто уснуть по ночам: в гостиной до глубокой ночи ведут беседы, играют в карты и на бильярде, музицируют. Внизу на кухне у Мэри работают теперь в помощниках три выписанные из Милкота кухарки и судомойка.

Только одного человека вся эта суматоха никак не коснулась. Это Грейс Пул — она по-прежнему спокойно шьет в своей комнатке на третьем этаже. Не могу сказать, что она мне приятна как человек, но такая невозмутимость вызывает восхищение. Также внушает уважение то, что, при всем ее пристрастии к алкоголю — а ее часто можно встретить на лестнице несущей наверх кружку пива, а иногда от нее пахнет джином или еще чем-то горячительным, — свою комнату она покидает всегда в трезвом виде.

Месье Эдуар, со свойственной ему бесчувственностью, а может, и вовсе с коварным намерением посмеяться над гувернанткой, велел ей участвовать в ежевечерних праздниках, как если бы она была членом семьи, а не на службе у хозяина дома. Мисс Джейн ничего не остается, как надевать свое единственное нарядное платье — такое же строгое и закрытое, как и все остальные, но сшитое из жемчужно-серого шелка, спускаться в гостиную и слушать, с каким сарказмом и презрением дамы обсуждают гувернанток своих детей, не обращая внимания на ее присутствие в комнате. Хуже того, ей приходится смотреть на ухаживания мистера Рочестера за мисс Бланш. Похоже, она так и не поняла, что ее «добрый хозяин», как она называла его еще в феврале, на самом деле — бессердечный человек, способный любить лишь самого себя, и на сестре лорда Ингрэма он женится исключительно по расчету. Я уверена, в этот раз он женится по-настоящему, на глазах у всех, получив благословение церкви и закона — ведь мисс Бланш ему ровня, она богата и происходит из знатной английской семьи. Аристократы все одинаковы, Тусси, — и здесь, и во Франции. Они думают, что принадлежат к высшей расе. А потому не могут смешивать свою голубую кровь с кровью простых смертных вроде нас. Однако у себя во Франции мы устроили революцию, чтобы утвердить равенство всех людей!