Бьянка Питцорно - Французская няня

Адель тоже была вне себя от радости. Свое «личное» письмо она перечитала раз тридцать, не меньше, а когда пришла пора ложиться спать, взяла его с собой в постель и положила под подушку. Могу представить себе, как радуются Тусси, и Олимпия, и все друзья. Счастливого возвращения к тем, кто Вас любит, мадам!

Не тревожьтесь о том, что написал Вам мистер Рочестер. Мы не рабыни, и он нам — не хозяин, он не может держать нас в заточении и не сумеет помешать нам вернуться домой. Конечно, он может существенно осложнить эту задачу, но Ваша Софи уже столько всего преодолела, что несомненно найдет способ в скорейшем времени вернуть Адель в мамины объятия. Верьте мне и скорее поправляйтесь окончательно.

Целую Ваши руки с благодарностью и любовью, Ваша

P. S. Не удивляйтесь тому, что рассказывает в своих письмах Адель. И в тех, что уже у Вас в руках, и в том, что она сейчас собирается написать. Она уже больше года не видела детей своего возраста, а этот пустой огромный дом пробуждает в ней самые удивительные фантазии. К тому же Вы знаете, как Ваша дочь умеет одушевлять крошки хлеба или тени от облаков.

Дорогой Тусси,

не показывай это письмо мадам. Придумай что-нибудь, но не показывай. Я вне себя от ярости! Подумать только, что вчера я была совершенно счастлива… Прости меня, мой дорогой, я даже не поблагодарила тебя за то, что ты о нас сразу подумал и поспешил сообщить нам прекрасные новости. Извинить меня может только ужасный гнев, причину которого ты поймешь, когда прочтешь ответ мистера Рочестера на письмо мадам. Этот страшный человек не собирается отпускать нас домой. Я знаю об этом, потому что, прежде чем вложить письмо в конверт, он оставил его сохнуть на письменном столе в библиотеке. К счастью, он так и не знает, что я умею читать, поэтому, когда я вошла вытереть пыль, он его даже не прикрыл.

Большая удача, что вчера, когда пришел почтальон, месье был в Милкоте вместе со своей невестой, а то бы в нем сразу зародились подозрения: я же, по его сведениям, неграмотная. А то еще мисс Джейн предложила бы мне прочесть письмо, и нужно было бы выдумывать предлог, чтобы не принимать ее любезную помощь. Удача также, что я из осторожности никому, кроме Адели, не рассказала о полученных новостях. Когда я увидела, что почтальон достает не только письмо для меня, но и конверт для мистера Рочестера, и узнала почерк на конверте, я решила, что мне лучше еще какое-то время побыть невежественной нянькой. Я начинаю уже ненавидеть этот дурацкий персонаж. До того как я прочла письмо месье, я питала надежды, что со дня на день я с этой ролью расстанусь, что нянька-дура останется в Торнфильде как призрак в компанию Берте. Но, похоже, мне придется пока продолжать этот маскарад. Моя первая спасительница, которую я никогда не встречала, мама мадам Селин, всю жизнь играла разные роли на сцене, и она могла бы мною гордиться.

Сегодня утром мистер Рочестер отправился с гувернанткой в Хэй, чтобы собственноручно опустить в ящик это жестокое и обидное письмо, которое принесет мадам новые страдания, как будто ей не хватает тех, что уже выпали на ее долю!

Пусть он не думает, что мы подчинимся его приказам! Он думает, что если он — огромный орел, а я — маленький воробушек, то меня можно придушить? Он просто не знает, что маленьких птичек не так легко поймать. Если он не захочет нас отпускать, мы просто сбежим.

Вчера в Вестминстерском аббатстве в Лондоне торжественно короновали взошедшую ровно год назад на английский престол королеву Викторию. Ее подданные уже неделю празднуют это событие: едят, пьют, пляшут и дома, и на улице. Знаешь от какого танца тут теперь все без ума? Вальс! Помнишь, как два года назад они и слышать о нем не желали, обвиняли нас, что мы, французы, предаемся нескромному и бесстыдному танцу? Словом, на дорогах и везде царит полная неразбериха, так что нам с Аделью нетрудно будет ускользнуть незамеченными.

У меня есть еще в запасе немного денег: во-первых, остатки сбережений в чулке, а во-вторых — жалованье за первые полгода. Я его отложила, да тут и тратить особо не на что. Боюсь, конечно, что нам этого все равно не хватит. Нужно будет выяснить, сколько стоит дилижанс до Лондона и от Лондона до Дувра, а также сколько надо денег, чтобы переправиться через пролив. В течение путешествия нам придется три, а то и четыре раза где-то ночевать. Это должны быть приличные постоялые дворы. Я не хочу, чтобы Деде испытывала неудобства или подвергалась опасности. Но сперва нам придется, наверное, дойти пешком до Стренглера, чтобы сбить с толку преследователей: ведь если мы сядем в дилижанс в Хэе или Милкоте, они сразу выйдут на наш след.

Как видишь, я потихоньку составляю план, но пока что не могу начать приводить его в исполнение, как бы мне этого ни хотелось. Если бы мистер Рочестер не отослал деньги мадам обратно, я бы взяла их без малейшего угрызения совести и не считала это кражей. Теперь же придется искать другой выход. Знаю, что, будь ты здесь, ты вмиг заработал бы нужную сумму, не вызывая ничьих подозрений, — ты ведь умеешь показывать фокусы и трюки. Но я не такая умелая и могу надеяться только на помощь Олимпии. Попроси ее, чтобы она узнала, во сколько нам обойдется дорога, и прислала мне денег. Мы вернем их, как только мадам выиграет процесс.

Перечитывая свое письмо, я обнаружила, что упомянула невесту мистера Рочестера. Не думай, что это мисс Ингрэм снова посетила нас со всем своим семейством. Тут, в Торнфильде, на прошлой неделе, а точнее прямо на Святого Иоанна, случились важные события. Мистер Рочестер обручился с гувернанткой. Это уже совершенно точно, он торжественно объявил об этом миссис Фэйрфакс, и уже назначен день бракосочетания. Они должны обвенчаться в церкви пастора Вуда 25 июля сего года.

Миссис Фэйрфакс все никак не может в это поверить. Однажды ночью, когда молния ударила в каштан в саду, она увидела, как эти двое целуются в холле, и подумала, что между ними — греховная связь. Она все время твердит, что мистер Рочестер принадлежит к такой старинной и знатной семье, что никогда, ни при каких обстоятельствах ее отпрыск не может настолько потерять достоинство, чтобы жениться на гувернантке. Месье Эдуар, однако, уже написал своему банкиру в Лондон, чтобы тот прислал ему фамильные драгоценности, хранящиеся у него в бронированном сейфе. А еще он заказал у модистки для мисс Джейн элегантные наряды. Он хотел подарить ей сразу шесть туалетов, но гувернантка отказалась, произнеся при этом очень обидные слова: «Не думайте подкупить меня вашими дарами. У меня есть чувство собственного достоинства. Я не хочу стать вашей английской Селин Варанс».

Я опасалась, что, когда известие о свадьбе с мисс Джейн разнесется по окрестностям, последует яростная реакция мисс Бланш Ингрэм. Такая надменная знатная леди не сможет принять унижение быть отвергнутой — и ради кого? Ради нищей гувернантки, которая собственным трудом должна зарабатывать себе на хлеб. Похоже, однако, что, прежде чем просить руки мисс Джейн, месье распустил слух, что его состояние вчетверо меньше, чем полагали Ингрэмы, и мисс Бланш тут же сама дала ему от ворот поворот.