София Волгина - Екатерина Великая. Завершение Золотого века

— Не ведаю, бабушка.

— Его называют или герцогом Сёдерманландским или Сидором Ермолаевичем.

— А что? — дрогнули в грустной улыбке пухлые губы Александры Павловны. — Звучит весьма похоже на Зюдерманландскую фамилию.

Екатерина, подмигнув, засмеялась:

— Не знаю никакого народа, кто бы так метко мог дать прозвище лучше, нежели русские! — проговорила она с гордостью. — Так что, Сашенька, пусть себе завидуют нам! Не видать им счастья! А у нас оно будет в полной мере, поверь, девонька моя! На хорошего человека не вдруг наткнешься, Александра Павловна, но я выдам тебя токмо за того, кого полюбишь, душа моя!

Ее внучка сидела, печально склонив белокурую головку. Екатерина порывисто обняла и поцеловала ее.

— Подожди, милая, печаль твоя уйдет, — ласково увещевала она ее. — В этом мире надобно быть сильным. Ты ведь ведаешь: «буря токмо рощу валит, а кусты к земле гнёт». Мы с тобой можем и согнуться, но не сломаться. Ты ведь на меня характером похожа, радость моя.

Екатерина паки крепко обняла внучку. Так они и сидели в обнимку некоторое время, пока не вошла Перекусихина.

Екатерина и сама не заметила, что, задетое ее самолюбие в бессчастный день, ожидаемой помолвки внучки со Шведским королем, сериозно подточил ее здоровье, и возбудило в душе разноречивые мысли. К тому же, испытав крайне неприятные ощущения, связанные с ударом, она поняла, что сие, в ее возрасте, может повториться, и тогда возможен полный паралич, или даже смерть. Поелику, в связи с оными сложившимися обстоятельствами, Екатерина положила, не медля, продумать еще раз свои намерения относительно изменения порядка престолонаследия с тем, дабы после нее на престол взошел ее внук Александр.

Записки императрицы:

Павел Петрович демонстрирует свою неприязнь ко мне, мыслю, из-за неудавшейся помолвки Александры.

Великому Князю Константину Павловичу пожалован Мраморный дворец, выкупленный у Орловых.

Государыня Екатерина Алексеевна готовилась всенародно объявить свое решение о престолонаследии. «Alea est jacta. Cui bono? — жребий брошен, но кому на пользу?» Тайна из Зимнего дворца давно уже проникла в общество, и все знали, кого Екатерина желала видеть своим преемником. В Петербурге начали распространяться слухи, что в конце ноября, в день тезоименитства императрицы, а по другим известиям — в Новый 1797 год, последуют важные перемены. Екатерина была занята подготовкой манифеста о назначении Великого князя Александра наследником престола, коий был подписан государственными сановниками: графами Безбородкой, Суворовым, Чернышевым, князем Зубовым и митрополитом Гавриилом.

С отбытием юного Шведского короля, императрица, оправившись от удара, в середине сентября имела разговор с Его Высочеством Александром и, впервые, вручив ему все документы, необходимые для объявления его наследником престола, откровенно объявила свое желание передать ему трон. Она не знала, как отнесется к оному разговору ее девятнадцатилетний внук, но чаяла, что они поймут друг друга. Она не ведала, что Александр Павлович, не занятый ничем, ведший праздную жизнь, весьма сблизился с князем Адамом Чарторыйским. Изливая ему душу, он искренне доверял свои мысли единственно ему. Не знала Екатерина, что, с некоторых пор, внук не разделяет ее способ управления государством. Не догадывалась, что Александр, отнюдь не оправдывает политики и поведения своей царственной бабушки. Не ведала, что он симпатизирует Польше, и, что Тадеуш Костюшко в его глазах, есть доблестный воин и великий человек.

Все оное знал князь Адам Чарторыйский, коего весьма поражали сии признания Великого князя, и, естественно, воодушевляли его мечты, что в обозримом будущем его любимая Польша вернет себе свободу.

Когда императрица Екатерина сообщила внуку о своем желании видеть его своим прямым наследником, она не увидела радостного озарения на лице Александра. Он молчал. Qui tacet, consentire videtur? Молчание — знак согласия? Екатерина, ожидая его реакции, наблюдала за ним. Великий князь, чуть помедлив, ответил, что будет счастлив стать ее наследником. Подойдя к ее руке и приложившись, он двигался как-то замедленно, в явном замешательстве. Екатерина отнесла сие к тому, что сей сериознейший разговор был слишком неожиданным для него.

— Рад ли ты, Александр Павлович, моему решению? — ласково обратилась к нему Екатерина, не спуская с него глаз. — Изволь ответствовать мне без обиняков, мой мальчик! Я прииму любой твой ответ.

Александр, как естьли бы очнулся от своих мыслей, виновато улыбнувшись, кротко ответствовал:

— Вестимо, я рад, государыня-бабушка! Как может статься инако? Обещаю: любящий внук тебя не подведет!

Екатерина подошла к нему и обняла. Крепкое ответное объятие было заверением его любви и преданности. Он ушел с бумагами, дабы внимательно прочесть их. Екатерина беспокойно прошлась по комнате. Ее Александр не всегда был откровенен даже с ней. Она понимала, что ее умному внуку пришлось стать скрытным из-за непримиримости между нею и его отцом. Сожалительно, но вот они — издержки ее нелюбви к собственному сыну!

— «Haberne regnum casus est, virtus dare» — сказала она ему, уже в дверях кабинета. Александр согласно кивнул.

Получив пакет документов, и прочитав их у себя дома с аттенцией, Великий князь Александр, быв в гораздой растерянности, обратился за советом к своему верному дядьке Протасову. Прямой и честный Протасов изрек коротко и ясно:

— Надобно обо всем доложить Его Императорскому Высочеству, батюшке вашему.

И Александр, не желавший изменять своим юношеским мечтам и обещанию Лагарпу — чтить отцовское право на престол, попросил Протасова помочь ему сообщить Великому князю о предложении императрицы.

Что же мог предпринять Великик князь Павел Петрович? Он потребовал от своих сыновей присягнуть ему на верность, взяв с них слово, сохранить сам факт присяги в тайне. Сыну же посоветовал письменно заверить Екатерину, что во всем согласен с ней. Великий князь Александр понимал, что проявляет тем самым двуличие, но, как избежать сего, он придумать не смог. Через день государыня Екатерина Алексеевна получила от него письмо:

«Ваше Императорское Величество!

Я никогда не буду в состоянии достаточно выразить свою благодарность за то доверие, которым Ваше Величество соблаговолили почтить меня, и за ту доброту, с которой изволили дать собственноручное пояснение к остальным бумагам. Я надеюсь, что Ваше Величество убедитесь, по усердию моему заслужить неоцененное благоволение ваше, что я вполне чувствую все значение оказанной милости. Действительно, даже своей кровью я не в состоянии отплатить за все то, что вы соблаговолили уже и еще желаете сделать для меня.