Монап Эгамбердиев - Тень Желтого дракона

Об этой могиле и ныне рассказывают легенды. Видимо, их сочиняли и дополняли несколько поколений людей, живших в этом краю. Говорят, что святой отец-чабан был немым. В его далекое время здесь был бой с яджужами-маджужами, прибывшими со стороны восхода солнца. Своими заклинаниями немой превратил рога коз и диких архаров в копья, а самих животных в воинов. Так жители этих гор сумели отразить нашествие бесчисленных яджужей-маджужей. Чопан-ата не заботился о себе. Попав под снежную лавину, он упал в реку и погиб.

Святого Чопан-ату похоронили здесь, а вместе с ним — еще трех отважных воинов. По другой легенде, Чопан-ата не был мужчиной. Заклинала коз и архаров молодая девушка. Она переодевалась мужчиной и, чтобы ее не выдал нежный голос, прикидывалась немой.

Сложены легенды и несколько иного характера.

Говорят, что здесь лежат две пары возлюбленных. При жизни девушки-подруги, пользуясь своим большим сходством, часто выдавали себя друг за друга. Безмерно любящие каждый свою невесту, джигиты мучились ревностью. На войне с яджужами-маджужами трое из них погибли — обе невесты и один жених (в то время женщины воевали наравне с мужчинами). Оставшийся в живых жених не мог различить, которая из мертвых девушек его невеста, и похоронил их рядом, оставив место в гробнице и для себя. А потом подумал: если узнаю на том свете свою невесту, что же будет делать другая? Похоронил и погибшего джигита рядом. Остаток жизни он прожил одиноким пастухом, а когда постарел, каждый вечер заходил ночевать в гробницу и по утрам выходил вновь. Однажды утром камни, которыми был заложен вход в гробницу изнутри, остались неразобранными. Тогда, согласно завещанию старого чабана, молодой табунщик замазал отверстие. Спустя какое-то время, по легенде, гробницу открыли и обнаружили, что один из лежащих был похоронен без головы.

По обе стороны могилы растут четыре йилгина — так местные жители называют кустарник. Два куста — мощные, крупные, а два других — потоньше, нежнее. Их макушки чуть склоняются друг к другу. Стволы их темно-красные, более яркие, чем обычно бывает. Таких йилгинов я нигде не видел. Говорят, что кровь возлюбленных, погибших на войне, не ушла в землю, а перешла в йилгины. В прошлом, когда над краем нависала угроза, жители, сделав копье и рукоятку для кинжала из стволов этих йилгинов, отдавали оружие в руки самым отважным воинам, здесь же благословляли джигитов на битву. Население этого края и поныне почитает могилу Чопан-ата, многие верят в ее волшебную силу.

Это может вызвать улыбку. Как же так: в наше время верить в легенды и чтить древнюю могилу? Да, если задуматься, можно и нужно чтить, ответил я сам себе. Нужно чтить могилы героев, защитников Родины! Современники пли далекие предки, они — народные герои! А жизнь народа исчисляется тысячами, десятками и сотнями тысяч лет!

Каждый из живущих умрет. Но как и кем сам ты уйдешь из жизни? Сделают ли защитники Родины из дерева, выросшего над твоей могилой, копья и рукоятки для оружия?!

В этой древней могиле, о которой сложено так много легенд, не покоится ли прах моих героев Камчи и Ботакуз, Бургута и Айтуккан?! Фиалки, такие красивые и нежные, цветущие вокруг могилы, показались мне раскрытыми глазами юных женщин и девушек, погибших в боях в дни осады Эрши и позже, когда они вместе с мужьями и женихами изгоняли ханьцев из пределов родной земли.

Первый раз в эти места я приезжал более десяти лет назад. Тогда я только собирал материал для книги. Но мои герои уже начали со мной разговаривать. В то время Токтагульская гидроэлектростанция еще строилась. Приехав в этот раз, мы с другом из Андижана увидели, что на месте долины, описанной в книге, плещет о скалистые берега огромное синее море — Токтагульское водохранилище!

Древняя могила осталась глубоко под водой. Но память о героях, как живительная влага из арыков, вливает новые силы в народы древней земли.

Героизм передается из поколения в поколение. Возможно, это — работа генов. Но я твердо знаю одно: любовь к Родине, героизм и самоотверженность передаются и народной памятью! Это она, память народа, на века сохраняет имена и образы народных героев. Потому так дороги и близки нам далекие предки — и те, кто первыми поднялись на борьбу с ханьскими завоевателями, и те, кто изгонял позднейших поработителей, и новые, наши уже, поколения, отстоявшие завоевания Великого Октября от интервентов и гитлеровских захватчиков. Ради этой памяти народной я и написал свою книгу.

Роман М. Эгамбердиева «Тень Желтого дракона» посвящен славной странице из истории борьбы против ханьской агрессии пародов Средней и Центральной Азии — предков современных монголоязычных, туркоязычных и других народов — монголов, джунгар, алтайцев, тувинцев, бурят, уйгуров, казахов, киргизов, узбеков, каракалпаков, татар, башкир, чувашей, туркмен, азербайджанцев, карачайцев, кумыков, таджиков, афганцев и других соседних, и не только соседних, со Срединной империей древних народов.

Книга раскрывает исторические истоки формирования политической доктрины великоханьской исключительности, порабощения других народов и захвата чужих земель, а также идеологии китаецентризма, согласно которой Срединное государство считалось центром Поднебесной, то есть всего мира, а Сын Неба — «пастырем народов».

Идея априорного превосходства Срединного государства над окружающим миром «варваров» была выдвинута древнекитайскими идеологами и политиками более двух тысяч лет назад. С ней неразрывно связано учение об императоре как Сыне Неба — богоравном властителе Поднебесной (Тянься). Неподчинение внешних «варваров» Сыну Неба вменялось им в преступление; походы Сына Неба рассматривались как карательные; внешнеполитические и дипломатические акции Срединной империи включались в сферу действия уголовного права. Выражением идеологии правящих кругов древнекитайской империи стала теория естественного неравенства во взаимоотношениях между Срединной империей и остальными народами — ее потенциальными рабами, данниками и вассалами, чей «священный долг» состоял в беспрекословном повиновении Сыну Неба — единственному законному владыке и мироустроителю Вселенной. Древняя конфуцианская доктрина врожденной исключительности людей Срединного государства и этнической неполноценности остальных народов веками служила идейным оправданием внешней экспансии, став официальной концепцией императорского Китая, определяя теорию и практику его взаимоотношений с соседними странами начиная с древности и вплоть до новейшего времени.

Описываемые в романе события относятся к эпохе владычества древнекитайской династии Хань (202 г. до н. э. — 220 г. н. э.). Именно в это время на территории Китая сложилась мощная рабовладельческая империя, хотя возникла она чуть раньше, при династии Цинь (221–209 гг. до н. э.), объединившей разрозненные царства, существовавшие ранее в древнем Китае. По повелению «Первого Высочайшего императора» Цинь — Цинь Ши хуанди была сооружена Великая китайская стена от Ляодуна до Ордоса, обозначившая северную границу империи. Предпринятые Цинь Ши хуанди завоевательные походы на севере и юге и грандиозные строительные работы невыносимо тяжким бременем легли на плечи «черноголовых» — так «Первый Высочайший император» Цинь приказал называть весь народ империи. В пламени народных движений 209–202 гг. до н. э. империя Цинь рухнула. Основателем повой империи и династии — Хань — стал выходец из простонародной среды «черноголовых», повстанческий вождь Лю Бан, Это случилось в 202 г. до н. э.