Монап Эгамбердиев - Тень Желтого дракона

Попросив старика держать коня наготове за воротами, Бургут пошел в глубь села. Через некоторое время дом старосты заполыхал. Бургут вернулся и, взяв с собой несколько лепешек, поскакал в ночные горы.

Когда горели дом, сарай, кладовые и конюшни старосты, соседи притворились спящими и не пришли ему на помощь. Иные отмахивались под предлогом, что от того, кто подвергся священному гневу огня, лучше держаться подальше. А когда подоспел старший брат старосты с двумя сыновьями, больше половины подворья уже выгорело, языки пламени подчищали все вокруг. На следующий день труп старосты нашли под обгорелыми балками. На теле убитого не обнаружили следов клинка. Видимо, он был задушен.

Верстах в трех-четырех от внешних стен кента Эрши, у подножия сворачивающих на юг отрогов гор, на рассвете взревели карнаи — длинные медные трубы, им вторили сурнаи — короткие деревянные трубы, мерно застучали барабаны. На прытких скакунах, украшенных попонами с бахромой, заспешили туда парни, девушки и молодые невестки. Седлали своих коней и люди постарше. По всему было видно, что в сегодняшней погоне за невестой наездников будет много. Ведь свадьба предстоит необычная. Сам праворучный бек — главный визирь ихшида Модтай женит своего старшего сына, тридцатишестилетнего Чагрибека, готовящегося стать предводителем войска. Женит, по древнему обычаю, на младшей сестре его покойной жены. Отец невесты — один из самых богатых людей страны Давань, Гунанбек. Видимо, они не хотят ослабить узы родства. Говорят, что погоню за невестой будут смотреть и изображать на шелке иноземные рисовальщики. Они недавно прибыли из Цинь вместе с назойливыми послами, которых так много, что они перестали интересовать даже простонародье.

На возвышающуюся над местностью сопку поднялись знатные люди Эрши, а вместе с ними ханьцы. Ясаулы — воины внутренней охраны — увели их коней вниз. Зрители, на конях и пешие, заняли склоны пологих отрогов гор. На поле, где предстояли скачки, толпились молодые наездники и наездницы. Поодаль сидели на своих по-свадебному разукрашенных конях девушки, среди которых находилась невеста. Из-за гор радугой просачивались лучи еще невзошедшего летнего солнца. На миг умолкли карнаи, сурнаи и барабаны. Наездники приготовились к состязанию.

Снова резко протрубили сурнаи. Невеста с подругами пустились вскачь. Вслед взревели карнаи и загремели барабаны. Поскакал за невестой жених со своими младшими братьями и друзьями, а за ними вся молодежь. Погоня за невестой началась.

Невесте — звали ее Гулчечак — шел восемнадцатый год. Без особых уговоров согласилась она «бежать» от Чагрибека. Поговаривали, что Гулчечак дала согласие Чагрибеку задолго до сегодняшней погони. Он выглядел гораздо моложе своих лет, на вид ему можно было дать не более двадцати семи — двадцати восьми. Стройный, подтянутый, выше среднего роста, с большими глазами и короткими усиками, он нравился женщинам. И кроме всего, что ни говори, он сын праворучного бека, второго человека в Давани! Дочери многих беков и знатных людей Эрши были бы не прочь, чтобы он догнал их. Но почему-то Чагрибек выбрал для погони младшую сестру покойной жены! Сослался на то, что к детям своей старшей сестры Гулчечак будет относиться лучше, чем любая другая мачеха.

Неожиданно между Гулчечак и Чагрибеком оказался молодой всадник на гнедом коне с белыми отметинами на лбу и на ногах у колен. Ни братья, ни друзья жениха — никто не знал, кто он, откуда взялся, зачем погнался за невестой — всерьез или просто так. Гулчечак, обернувшись, тоже увидела незнакомца, который уже нагонял ее. Заметив большую рытвину, оказавшуюся на пути, девушка — отличная наездница — резко повернула коня вправо. Молодой всадник, не ожидавший этого, пронесся левее рытвины вперед, но все же успел на скаку коснуться правой рукой передней луки разукрашенного седла невесты. Это заметил и Чагрибек, который тоже почти догнал Гулчечак. Пока неизвестный поворачивал коня, Чагрибек поравнялся с невестой — и через мгновение она оказалась в его объятиях. Лошадь девушки, оставшаяся без наездницы, метнулась в сторону.

Подоспевшие братья и друзья Чагрибека с ходу накинулись на неизвестного всадника. Тот разом схватил двоих и, оторвав от седла, бросил их на землю. Тем временем Гулчечак снова посадили на ее копя, а Чагрибек подскакал к месту драки. Драчуны остановились.

— Из-за чего петушитесь? — властно спросил Чагрибек.

— Юношам захотелось поразмяться! — с иронией ответил неизвестный.

Чагрибек взглянул на него. Это был молодой богатырь лет двадцати пяти на рослом аргамаке.

— Да, ты догнал невесту чуть раньше меня, — стараясь скрыть досаду, сказал Чагрибек. — Но снял ее с седла я, а не ты!

— Бек! Я хотел лишь испытать свою клячу.

— Не обижай напрасно копя! Твой аргамак чистокровный! Гуляй на свадьбе!

— Спасибо. Так и сделаю.

Первое условие свадебного состязания хотя не бесспорно, но все же было выполнено Чагрибеком. Началось второе испытание. Невеста на скаку, чуть повернувшись назад, пустила стрелу из лука. Чагрибек на лету расщепил ее своей стрелой, соперников не было.

Победа в третьем состязании была особенно приятной. Жених и невеста в сопровождении любопытствующей толпы под галдеж девушек и парней зашли в землянку. Втиснулись туда и несколько ханьцев. Через отдушину снопом падали на землю лучи солнца. Жених, держа невесту за руки, начал перетягивать ее к себе, а та изо всех сил противилась этому. Так они, по обычаю, испытывали силу друг друга. «Невеста сильнее!» — насмешливо кричали девушки. Чагрибек, дав Гулчечак возможность немного посопротивляться, перетянул ее к себе и осторожно повалил на землю. Когда он поцеловал ее в щеку, молодежь с радостными возгласами начала выходить из землянки, наступая друг другу на пятки.

Около дворца на свободной от застройки земле под открытым небом началось ночное веселье. При свете круглых факелов, привязанных к верхним концам вкопанных в землю жердей, били в бубны, пели и танцевали. Гости расположились на больших тахтах с низкими решетчатыми ограждениями, к которым можно было прислониться спиной. Прямо на вертелах подносили жареную баранину. Виноградное вино подавали кому в золотых, кому в медных, а кому в глиняных, особого обжига, кувшинах.

Посол Яо Дин-хань сидел в кругу знатных беков Давани. Он хвалил то виноградное вино, то даваньских аргамаков, но его болтливость и щедро расточаемые приторные улыбки были лишь притворством. Узкие глаза посла цепко схватывали все происходящее на свадьбе. За послом не менее внимательно наблюдал ясаулбеги — начальник отряда ясаулов Кундузбек, высокий, худощавый, чуть прихрамывающий человек лет пятидесяти.