Дмитрий Пучков - Викинги. История эпохи: 793-1066 гг.

2. Второй радиус – примерно 1500–1600 км: сюда входят полностью Британские острова, бо́льшая часть Франции, северо-западная часть Германии и территории Руси. Здесь скандинавским отрядам уже были необходимы промежуточные базы на побережьяхили прибрежных островах.

3. Третий радиус – 3000 км: вся Франция, Испания, Италия, Сицилия, Черное море (я бы добавил еще и Каспийское, хотя, казалось бы, где Каспий – и где Скандинавия, однако дотянулись-таки и весьма обстоятельно обработали все его западное побережье). Такая удаленность была доступна только крупным, хорошо организованным военным объединениям (армиям), способным действовать автономно.

Важно иметь в виду, что всякое зонирование такого рода весьма условно. Любая систематизация подразумевает определенное упрощение и является лишь опорой для конкретных рассуждений и глобальных выводов. Тем не менее подобное зонирование активности викингов оказывается полезным не только в географическом, но и в историческом плане: нам становится легче соотнести их массированные передвижения с этапами развития общества – и скандинавского, и европейского.

Рассуждая о походах викингов, нельзя забывать о том, что каждая такая экспедиция представляла собой в первую очередь военное предприятие. Безусловно, торговая и колонизаторская составляющие всегда присутствовали в натуре викинга, однако они совершенно не смогли бы проявиться без военного компонента. Военная сфера во все времена нуждалась в серьезных ресурсах (как человеческих, так и материальных). Поэтому нелишним будет представить себе мобилизационную способность тогдашнего скандинавского общества – проще говоря, сколько людей могло быть вовлечено в процесс освоения новых земель. Понятно, что никаких переписей или документов, позволяющих судить о количестве населения в раннее Средневековье – глубоко догосударственный и раннегосударственный период, – у нас не имеется по вполне объективным причинам: их никто не вел. Поэтому мы можем только строить предположения, но хотелось бы иметь хоть какую-нибудь точку опоры. Нам на помощь приходят документы гораздо более позднего времени (XII–XIII веков), касающиеся численности военно-морского ополчения (ледунга) в скандинавских странах. Швеция должна была выставлять 280 кораблей(которые соответствуют примерно 10 тысячам человек) [66] Из условного расчета по 35 человек на корабль. , Норвегия – 311 кораблей(около 11 тысяч человек), Дания – самая маленькая из всех – 1100 кораблей(до 40 тысяч человек). Впрочем, то, что они должны были столько выставлять, вовсе не означает, что действительно выставляли, однако общая тенденция понятна. Теперь мы вполне можем представить себе, сколько в XII веке в Скандинавии имелось военнообязанных мужчин боеспособного возраста. Скорее всего, в IX–XI веках их было меньше, но ненамного: в те времена не наблюдалось резких скачков в численности населения. Отсюда логично считать сборное войско, равное примерно 60–65 тысячам человек со всех трех территорий, теоретически максимальным количеством человек, которые могли быть вовлечены в походы викингов. Подчеркну еще раз: эти люди не обязательно оказывались в походах, тем более все одновременно, но за определенный период времени (допустим, в течение жизни одного поколения) вполне могли быть призваны на службу. Итак, принимать участие в военных действиях должна была примерно четверть взрослых мужчин, способных носить оружие.

Теперь о том, что отражено в источниках под названием «великая армия». Как правило, на деле это те же набеги, просто масштабные и продолжительные, в которых одновременно могло участвовать до 10–12 тысяч человек – по тем временам просто невообразимое количество. К тому же нельзя воспринимать некритически источники IX–XI веков, написанные «по горячим следам». Практически все они происходят с противоположной, то есть пострадавшей, стороны конфликта; поэтому немудрено, что в них многократно завышена численность обидчиков. Чисто по-человечески несложно понять всю гамму не совсем приятных чувств, которые испытывали хронисты-христиане по отношению к любым вражеским силам, а уж тем более – к викингам, ярым язычникам. Сами же скандинавы в то время почти ничего не записывали, поэтому от их точки зрения на происходящее мало что осталось.

Конечно, рунические камниостаются на своих местах, но много ли там написано? Обычно лишь – кто и по какому поводу установил эти камни [67] В большинстве своем рунические камни были поминальными: их располагали не столько на непосредственной могиле человека, сколько в знаковых для самого покойного или для всей общины местностях. Таким образом, поминальные камни служили своего рода кенотафами. Надписи на них были примерно следующими: «Тола велела установить этот камень по своему сыну Харальду, брату Ингвара. Они отважно уехали далеко за золотом и на востоке кормили орлов. Умерли на юге, в Серкланде». К XI столетию многие жители скандинавских стран владели рунами, активно используя их в сообщениях на бытовые темы: «Люби меня, / я люблю тебя, / Гуннхильд. / Поцелуй меня, / я знаю тебя»; «У (неразборчиво) родился сын, и это хорошо». – Примеч. ред . . Собственно, все. Что же касается саг, то с ними дело обстояло так: устная традиция их передачи не прерывалась, но записали их гораздо позже – в XII, а по большей части и в XIII веке. Это значит, что от непосредственных событий письменные свидетельства отделены как минимум двумя столетиями. Поэтому приходится смириться с тем фактом, что народная память не смогла донести подробностей.

Поэтому главный наш советчик в такой ситуации – здравый смысл. В частности, в книге Г. Лебедева приводятся гистограммы, касающиеся численности викингов, которые участвовали в походах: среди прочих встречается и цифра 40 тысяч. Подобные цифры являются отражением некритического подхода к непроверяемым нарративным (то есть не документальным, а исключительно повествовательным) источникам с пострадавшей стороны. Ведь мы-то с вами уже знаем, чего в действительности стоило снарядить один драккар только парусами и прочим шерстяным снаряжением. Прибавим к этому большое количество дерева, шедшего на изготовление корабля, а также неизбежные и немалые траты на вооружение и обеспечение всем необходимым самого экипажа, и станет понятно, какая экономическая нагрузка ложилась на определенную территорию, обязанную выставить в одно время 40 тысяч бойцов на кораблях. Понятно, что догосударственное образование не справилось бы с нею. Разрозненными были не только территории, то есть одали ( родовые наследственные земли), единого бюджета тоже не было. Природный же ресурс являлся вроде бы общим, но не был бесконечным. На самом деле какая разница, кто распоряжается природными богатствами – одно сильное государство или десяток мелких экономических субъектов: форма правления никак не повлияет на прирост этих богатств. Поэтому мне думается, что, даже если бы Скандинавия являлась в то время единым государством, объединявшим Данию, Швецию и Норвегию под управлением какого-нибудь мега-Инглинга, она все равно не смогла бы выставить 40 тысяч человек, такое физически невозможно.