Дмитрий Пучков - Викинги. История эпохи: 793-1066 гг.

Однажды Олаф убил очередного бонда, не желавшего принимать новую религию. Родственники бонда (звали его Скегги Железный) явились к Олафу и потребовали жениться на дочери убитого, оставшейся по милости Трюггвасона без отца. Естественно, тот был не против, но брак продлился ровно одну ночь, потому что отважная Гудрун Скеггидоттирв первую же брачную ночь попыталась убить обидчика кинжалом. Надо признать, что с несостоявшейся убийцей конунг всея Норвегии поступил благородно: оставил в живых и позволил спокойно уйти.

В 995–996 годахскладывается роман (в первую очередь политический) между Олафом Трюггвасоном и Сигрид Гордой. Не совсем ясно, кем она является на самом деле – реальным историческим персонажем или собирательным образом в традиции саг. Известно лишь, что она уже побывала замужем и имела ребенка [103], а также обладала завидным приданым в Швеции. Заключив с ней брак, Олаф Трюггвасон фактически получил бы власть над существенной частью Швеции. В сагах говорится, что они встречались, вели беседы и прониклись друг к другу симпатией. На следующий год (видимо, 996-й) Сигрид снова нанесла визит Олафу, и он наконец сделал ей предложение. Сигрид ответила согласием. Тогда Олаф выдвинул свое условие: она должна принять крещение и новую веру. Сигрид ответила, что никогда не изменит вере своих отцов и дедов, но она не будет возражать, если Олаф будет верить в такого бога, который ему нравится.

Олаф разгневался и ударил ее перчаткой по лицу. Сигрид, помолчав некоторое время, сказала, что это может привести к его смерти, после чего уехала, и они никогда больше не встречались. Будучи очень обиженной, Сигрид отправилась в Данию к Свейну Вилобородому – который и сам оставался язычником, и никого не подстрекал к смене веры – и вышла за него замуж. Затем, естественно, она стала уговаривать супруга вступить в войну против Олафа. Препятствий для этого не оказалось: война в ту пору практически не прекращалась, разве что менялись участники да мотивы. Выживший Эйрик Хаконссон(сын Хакона Могучего) находился в это время в Швеции, причем у него были корабли и войска. Если принять во внимание, что и в Швеции, и в Дании тогда проживали язычники, вполне логично, что против Олафа Трюггвасона составилась коалиция. В нее вошли Олаф Шётконунг, Свейн Вилобородый и Эйрик Хаконссон – все язычники, как несложно догадаться. Бросать открытый вызов Олафу Трюггвасону они опасались, ведь он был крайне суров. Тем более, что значит «бросать вызов»? Участников коалиции объединяла только неприязнь к Трюггвасону, а интересы у каждого из них были свои, и долгое время заговорщики не могли прийти к соглашению. Норвегию, конечно же, планировалось поделить – однако Эйрик хотел получить единоличную власть над ней, и выработка единой стратегии затянулась. Здесь снова вмешалась Сигрид. Она, безусловно, не являлась главной разжигательницей войны, однако определенным политическим весом обладала. Я уже отмечал, что скандинавские женщины порой могли получать весьма внушительные права. В данном случае, видимо, Сигрид удалось-таки свести переговоры всех трех участников коалиции к общему знаменателю, поспособствовав формулировке неких гарантий для каждого и объяснив Эйрику Хаконссону, что существует масса объективных причин, препятствующих его безоговорочному овладению Норвегией.

Следующий этап нашего повествования базируется на событиях, которые, с одной стороны, хорошо объясняются с точки зрения логики, а с другой – не подтверждаются документальными источниками. Из тех же саг нам известно, что в результате повальной христианизациив Норвегии образовалась масса недовольных; приходилось применять к ним разнообразное насилие, что еще больше укрепляло их в диссидентстве. У убитых сторонников старой веры, естественно, оставались семьи, жаждущие мести в полном соответствии с их исконной верой: этим и пользовался Эйрик, наблюдая за ростом возмущения в народных массах. В то же самое время ( весна 999 или 1000 года) произошла не вполне объяснимая, полудетективная история: Олаф Трюггвасон женился на Тюре Датской, дочери Харальда Синезубого. Все бы ничего, но она должна была стать женой польского короля Мешко Первого, однако Трюггвасон во время своего гостевого визита к полякам ее переманил. Из Польши, в которой уже проживала, Тюра сбежала к обаятельному норвежцу, нарушив при этом условия заключенной помолвки со старым поляком (в саге он носит имя Бурислав – я уже отмечал присущую древним текстам перепутанность исторических персонажей и обобщение их в собирательный образ).

И тут произошло нечто непонятное: Олаф вдруг уехал из Норвегии в Польшу(официальная версия – за приданым своей жены – не лишена смысла: действительно, деньги немаленькие и они не лишние). При этом он увел с собой 60 кораблей с полными экипажами, практически все норвежское войско – примерно 3 тысячи бойцов. По меркам Средневековья это очень много; если военные люди в Норвегии и остались, то в очень небольшом количестве. Зачем Трюггвасону понадобились весь флот и столько воинов? Любые деловые и политические вопросы он мог решить за минимальное время с помощью 3–4 самых быстрых кораблей: именно столько нужно, чтобы отбиться от мелких неприятностей наподобие тех же эстонских пиратов или чьей-нибудь крупной флотилии [104]. А здесь – 60 кораблей!

Наиболее логичным объяснением мне кажется следующее. Олаф Трюггвасон чувствовал, что под ним уже шатается трон(в результате недовольства населения и усилий коалициипод опекой Сигрид), и решил просто забрать с собой всех своих сторонников и увести максимальное количество кораблей.

В результате он оказался у йомсвикингов, в Йомсборге – городе на берегу польского Поморья. Тут нужно пояснить, что это за общество такое – йомсвикинги. Мы сейчас назвали бы их частной военной компанией (ЧВК); если же говорить простым языком, то это банда, которая сформировалась и обитала на более или менее постоянной основе в своем укрепленном городке. В принципе, они являлись викингами и занимались, как и положено, набегами и военными действиями, но делали все это по найму, а не по зову мятежного сердца. У них имелся устав, предписывавший, что должен и чего не должен делать йомсвикинг. В частности, ни в коем случае нельзя было поднимать панику и распространять слухи до того, как об этом объявит предводитель. В Йомсборге были категорически запрещены жены, а точнее, постоянные отношения, потому что они считались причиной конфликтов между воинами. В некотором смысле йомсвикинги – «родственники» гораздо более поздней Запорожской Сечи, своеобразный протоорден вооруженных людей, основанный на строжайшей дисциплине.