Юрий Власов - Огненный крест. Бывшие
- Название:Огненный крест. Бывшие
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:«Прогресс», «Культура»
- Год:1993
- ISBN:5-01-003925-7, 5-01-003928-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Власов - Огненный крест. Бывшие краткое содержание
Представляя собой самостоятельное художественно-публицистическое произведение, книга завершает развитие событий и людских судеб, описываемых в вышедших ранее книгах Ю. П. Власова «Огненный Крест. «Женевский счет» и «Огненный Крест. Гибель адмирала».
Огненный крест. Бывшие - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Однажды один из видных членов Всеукраинской ЧК, встретив меня в Полтавской Чрезвычайной Комиссии, куда я часто приходил тогда с разными ходатайствами, спросил меня о моих впечатлениях. Я ответил: если бы при царской власти окружные жандармские управления получили право не только ссылать в Сибирь, но и казнить смертью, то это было бы то же самое, что мы видим теперь. На это мой собеседник ответил:
— Но ведь это для блага народа.
… Однажды, в прошлом году, мне пришлось описать в письме к Христиану Георгиевичу Раковскому (председатель Совнаркома Украины, член Реввоенсовета Юго-Западного, а потом и Южного фронтов. — Ю. В.) один эпизод, когда на улице чекисты расстреляли несколько так называемых «контрреволюционеров». Их уже вели темной ночью на кладбище, где тогда ставили расстреливаемых над открытой могилой и расстреливали в затылок без дальнейших церемоний. Может быть, они действительно пытались бежать (не мудрено), и их пристрелили тут же, на улице, из ручных пулеметов. Как бы то ни было, народ, съезжавшийся утром на базар, видел еще лужи крови, которую лизали собаки, и слушал в толпе рассказы…
После, когда пришли деникинцы, они вытащили из общей ямы 16 разлагающихся трупов и положили их напоказ. Впечатление было ужасное, но к тому времени они сами расстреляли уже без суда несколько человек, и я спрашивал у приверженцев: думают ли они, что трупы расстрелянных ими, извлеченные из ям, имели бы более привлекательный вид? Да, обоюдное озверение достигло уже крайних пределов…
Не говорите, что революция имеет свои законы. Были, конечно, взрывы страстей революционной толпы, обагрявшей улицы кровью даже в XIX столетии, но это были вспышки стихийной, а не систематизированной ярости…
Вообще, все это мрачное происшествие напоминает общественный эпизод Великой французской революции. Тогда тоже была дороговизна. Объяснялось это тогда также самым близоруким образом — происками аристократов и спекулянтов, и возбуждало слепую ярость толпы. Конвент «пошел навстречу народному чувству», и головы… полетели десятками… Ничто, однако, не помогало, дороговизна только росла. Наконец парижские рабочие первые очнулись от рокового угара. Они обратились к. конвенту с петицией, в которой говорили: «Мы просим хлеба, а вы думаете нас кормить казнями…»
Можно ли думать, что расстрелы в административном порядке (органами чека. — Ю. В.) могут лучше нормировать цены, чем гильотина?..
…Если есть что-нибудь, где гласность всего важнее, то это именно в вопросах человеческой жизни. Здесь каждый шаг должен быть освещен. Все имеют право знать, кто лишен жизни, если уж это признано необходимым, за что именно, по чьему приговору. Это самое меньшее, что можно требовать от власти. Теперь население живет под давлением кошмара (из-за террора ЧК. — Ю. В.)…
…Вы, Анатолий Васильевич, вместо призыва к отрезвлению, напоминания о справедливости, бережного отношения к человеческой жизни, которая стала теперь так дешева, в своей речи высказали как будто солидарность с этими «административными расстрелами» (казнями ЧК. — Ю. В.)… От души желаю, чтобы в Вашем сердце зазвучали опять отголоски настроения, которое когда-то роднило нас в главных вопросах, когда мы оба считали, что движение к социализму должно опираться на лучшие стороны человеческой природы, предполагая мужество в прямой борьбе и человечность даже к противникам. Пусть зверство и слепая несправедливость остаются целиком на долю прошлого, отжившего, не проникая в будущее.
Вот я теперь высказал все, что камнем лежало на моем сознании, и теперь думаю, что моя мысль освободилась от мрачной завесы, которая мешала мне исполнить свое желание — высказаться об общих вопросах.
До следующего письма…»
Накануне ухода из дома Льва Толстого занимает «заблуждение смертной казни». Он делает последние записи в «Записной книжке № 7». Еще несколько таких заметок — и страниц уже больше никогда не коснется рука писателя. Считанные дни отделяют его от гроба.
Если даже людям нравственная философия Льва Толстого кажется нереальной в качестве основы для соединения и здорового существования общества, все равно чувства, проповедуемые Толстым, должны быть в каждом, должны присутствовать в жизни, не должны оставлять нас — с ними человек чист, легок, радостен и глубок. С такими чувствами жизнь благородна и достойна.
Короленко не являлся непротивленцем в полном смысле слова, но насилие ненавидел и презирал. Он выступает против изуверств гуртовых казней и казней по заложничеству, то есть казней людей, вообще ни в чем не повинных, своего рода казней-устрашений. Это совершенно новое явление, неизвестное дотоле России.
При Николае Втором Короленко скорбел, что в России нельзя протестовать против казней, как за границей: на митингах и петициями.
«Тем важнее, скажу даже — тем священнее, обязанность печати хоть напоминать о том, что ужас продолжается в нашей жизни, чтобы не дать ему превратиться окончательно в будничное, обыденное, бытовое явление, своего рода привычку, переставшую шевелить общественное сознание и совесть…»
Короленко писал об этом в очерке «Бытовое явление», который столь поразил Льва Толстого. Чему нам учиться у этой самой заграницы? Да мы свою социалистическую государственность осваиваем. К настоящей свободе натаскиваем граждан.
Нет, случались демонстрации в 60-е годы, скажем против повышения цен на продукты… там… в Темиртау, Новочеркасске, Шахтах. Но были подавлены с такой людоедской беспощадностью — у недовольных пропало всякое желание высказывать какие-либо требования. Впрочем, и сами недовольные тоже пропали.
Именно так действовала власть: не просто милиция, а войска, эти самые мальчики-призывники, вчерашние десятиклассники, будущее страны. Наваляли трупов на десятки. За ними пустили моечные машины — ну должны же быть чистыми улицы. Свалили трупы в безымянные могилы, воровски свалили — никому никаких данных. Дематериализовались граждане.
Тогда, в июне 1962 г., цены на основные продукты были повышены в среднем на 30 %. Повышение цен вызвало протест рабочих крупнейшего в Новочеркасске электровозостроительного завода. Никто, никакая организация не готовили протест, это было стихийное возмущение людей. 1 июня рабочие прекратили работу и с красными флагами и портретами Ленина направились к горкому КПСС. К ним присоединились рабочие других предприятий.
2 июня завод блокировали войска и танки. Услышав грохот тяжелых боевых машин, тракторист Катков воскликнул: «О Боже, и эти идут удовлетворять просьбы трудящихся!»
В демонстрантов стреляли из автоматов. На месте расправы остались 24 трупа и 31 раненый — славно потрудились мальчики в солдатском обмундировании (еще вчерашние школьники, только бриться начали).
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: