Юрий Власов - Огненный крест. Гибель адмирала

Эти ночные убийства связанных, безоружных, обезвреженных людей, втихомолку, в затылок из нагана на Ходынке, с зарыванием тут же ограбленного (часто донага) трупа, не всегда добитого, стонущего на этой же Ходынке, в одной яме для многих, не могут называться террором. Какой это террор!., (что не террор, а бойня — это факт. — Ю. В.)

Вы скоро окажетесь в руках вашей «чрезвычайки», вы, пожалуй, уже в ее руках. Туда вам и дорога. Но, бешено защищая себя через этот орган, себя, а не рабочий класс, не смейте говорить при этом от имени пролетариата и крестьянства… Революция, хотя вы и выдаете мандаты на участие в ней, подобно мандатам на получение калош, не может быть вашей монополией… Сама сущность восстания масс предрешает в себе самой совершенно иные законы борьбы, чем т₽, что вы ей подсунули. Пользование робеспьеровскими фразами из времен Французской революции, бывшей полтораста лет тому назад, в совершенно иной обстановке — не аргумент и не оправдание, но Робеспьер так же подкосил и жестоко повредил своим террором Французской революции, как вы — русской. А как за эту своеобразно понимаемую диктатуру будут расплачиваться своей жизнью и честью не вы, а пролетариат и крестьянство, воображение отказывается представить…»

И уже подлинным пророчеством веет от слов Марии Спиридоновой:

«Мы-то знаем хорошо, что вы можете сделать во имя партийной дисциплины. Мы знаем, что у вас все дозволено во имя ее…»

Дозволено было действительно все!

Я почерпнул биографические сведения о Спиридоновой из Советской исторической энциклопедии [92] См. т. 13. М., 1975, с. 75. . Но оказывается, дни Марии Александровны пресеклись иначе: «женевская» гадина снова приготовила сюрпризик. Тут уж никуда не денешься, энциклопедия эта и написана, чтобы утверждать ложь — этакий песочек поверх прокисшей от крови российской земли. Уже который раз убеждаюсь в ее лживости. И ведь издана не столько для обыкновенных читателей, сколько для научных работников и преподавателей общественных дисциплин. Заквашенная на подлогах наука.

Каждая справка (почти каждая) содержит или откровенную ложь, или искажения. В общем-то, так и должно быть. Изолированного зла в едином организме быть не может. Весь организм питается ложью и соответственно источает ложь…

Мария Александровна оказалась расстрелянной среди 161 человека И сентября 1941 г. [93] А до этого находилась в Алма-Ате (отнюдь не в Уфе), где отбывала бессрочную ссылку. Господи, одна из самых трагичных фигур революции: почти девочкой изнасилована, жестоко избита, после — каторга, революция, аресты, ссылка и расстрел. Вот и вся жизнь ради народа. В ту ночь или в те дни (есть предположения, что расстрелы продолжались с 11 по 15 сентября в Медведевском лесу — это совсем недалеко от Орла) Мария Александровна уже давно отбывала тюремный срок в Орле. Всесоюзную армию коммунистов, занятую впечатляющим строительством социализма — одного огромного погребального склепа для всех сразу, — аресты миллионов сограждан, в том числе и товарищей по партии и убеждениям, не интересовали. Дело очищения земли от всякой нечисти они препоручили вождям и ВЧК-НКВД. И вообще, эти люди с партийными билетами были накрепко выучены против любви и дружбы, даже не то чтобы выучены, а притравлены, поскольку за этими чувствами находит убежище враг. И не моргнув выдавали «женевской» твари любого, даже жену, отца, детей. И после преданно служили этому Отечеству. У народа был вырезан и кремирован «орган» восприятия дружбы и достоинства, верности и гордости. Взамен была каждому (разумеется, не каждому, а только заслужившему) дана картонная книжечка — партийный билет. Отныне он заменял все кремированные органы чувств.

Среди расстрелянных в Медведевском лесу были: соратник Ленина, бывший предсовнаркома Украины Христиан Раковский, жена Льва Каменева, Ольга Каменева (она же — сестра Троцкого), агент НКВД и предатель белой гвардии Сергей Эфрон (муж Марины Цветаевой)… На Сергее Эфроне кровь и муки Марины Цветаевой, неповторимой Марины — гордости, чести русской поэзии, подлинной Святой…

Ленин.

Если год за годом десятки лет корпишь над ленинскими документами, сознание само постепенно вычленяет основное в его натуре.

Во-первых, это величайшая ненависть к капитализму с величайшей целеустремленностью: все для его разрушения, ограничений нет и быть не может! Вся жизнь этого человека из Симбирска сведена на решение строго одной задачи, которая уже определяет весь строй его помыслов и чувств. Это то, чего ради он живет. Другого нет. Без этого «другого» нет и Ленина.

Во-вторых, это беспощадность, граничащая с бесчувственностью. Понятия Добра и Зла для Ленина отсутствуют вообще. Есть цель (огненная, сверкающая — и вокруг за этим блеском и пламенем уже ничто не проглядывается) — остальное суть обслуживающие, подчиненные, несамостоятельные величины. И над ними возвышается безграничная беспощадность. Величайшая целеустремленность не могла не сойтись с беспощадностью, не ведающей послаблений.

Все прочее в Ленине лишь производные от этих центральных свойств его характера, преломленного на классовое миропонимание.

Чтят русские село Михайловское. У каждого дерева вздыхают, скорбят о несчастной кончине: загубил царизм Александра Сергеевича; клеймят деспотию, потихоньку «поддают» и Натали, проникаясь в то же время свободолюбивой и гордой лирикой.

Существует и такая редакция после стиха «Благие мысли и труды»:

Подходящее уточнение, просто живительное.

Сноска к стихам растолкует, что впервые они появились у Герцена и Огарева в «Полярной звезде» в 1856 г. В них — настроение Пушкина после разгрома революционных движений в Италии и Испании. В письме А. И. Тургеневу Пушкин характеризует их как «подражание басне умеренного демократа Иисуса Христа» («Изыде сеятель сеяти семена своя»).

Да после такого обращения к Христу — «умеренный демократ» — и прочих прегрешений не выдержать Александру Сергеевичу тест на кровь (славянство) у наших патриотов. Офранцузился поэт, омасонился, подмывает устои народной жизни, а «Сказка о попе и работнике его Балде» — прямой выпад против православия.

Разумеется, стихи не были напечатаны при жизни поэта [94] Делаю эту сноску 20 сентября 1990 г. Безуспешны все попытки издать «Огненный Крест». Не продраться сквозь чащобу «гэбэшных» заслонов, стяжателей, ненавистников, невежд с дипломами, высокими отличиями, дачами и машинами, тех, кто режет живую плоть книги не хуже мясника на бойне. Мародеры и кровососы от литературы! .