Антуанетта Мэй - Жена Пилата, или Тайна прокуратора

— Только если бы у тебя был любовник. У тебя есть любовник?

— Конечно, нет! Я хочу сказать, что ты, весталка, никак не зависишь от мужчин.

— Я плачу за это дорогую цену.

— Подумай лучше, с каким уважением к тебе относятся, как тобой восхищаются, — напомнила я. — Тебе предоставляется почетное место в театрах и на торжественных церемониях. Именитые особы отдают тебе на хранение свои завещания. К тебе приходят за советом. Ты окружена почетом. Я же существую лишь для того, чтобы угождать и доставлять удовольствие Пилату.

— Я бы ничего другого не желала, кроме как доставлять удовольствие мужчине.

— Допустим, ты не можешь доставить удовольствие мужчине, которого любишь, какое-то непродолжительное время.

Предположим, он захотел разнообразия, потому что не привык быть в близких отношениях только с одной женщиной. Представь себе, что для него имеет значение лишь власть и влияние. И ты все равно стремилась бы доставлять ему удовольствие, не желая ничего другого?

Марцелла вздохнула:

— Кажется, жизнь сыграла с нами злую шутку. Я бы с радостью отказалась от независимости, которая так прельщает тебя, ради замужества, даже если оно — лотерея.

— Ты действительно так считаешь или просто веришь, что у тебя будет все иначе?

Марцелла пожала плечами:

— А разве каждая женщина не убеждена в своей способности все сделать иначе?

Наш разговор неожиданно прервал Пилат, заглянувший к нам, прежде чем отправиться по своим делам. Марцелле пора было возвращаться в храм Весты.

После этого мы виделись с сестрой часто. Она приходила к нам на тихий семейный ужин, а я навещала ее в храме. Иногда ей разрешали выходить вместе со мной, когда давали мелкие поручения. Мы отправлялись в роскошном храмовом паланкине белого цвета, с позолотой, занавесками из белоснежного шелка и украшенном цветами. Впереди шли ликторы с фасциями — пучком розог с воткнутыми в них топорами. Наше появление вызывало всеобщее волнение. Люди обступали нас плотным кольцом, чтобы ближе разглядеть Марцеллу. Однажды на улице началась драка из-за того, что какой-то бедолага споткнулся и угодил под паланкин. Ему не повезло. Всем известно, что такая оплошность карается смертью. Как-то раз на нашем пути попался преступник, его вели на казнь. Нечаянная встреча со святой весталкой могла означать спасение от смерти. Конечно, Марцелле пришлось поклясться, что это случайность — так оно и было на самом деле, — но убийцу, как я потом узнала, отпустили на свободу.

Вскоре нам снова представился случай поговорить о личной жизни. Марцелла пришла в ужас от моего рассказа о змеиной яме, но она отказывалась поверить, что Пилат имел к этому какое-то отношение. Понятно, мой муж произвел на нее впечатление и она восхищается им.

— О таком муже, как у тебя, может мечтать любая женщина, — заметила она. — И он любит тебя.

— Единственная любовь Пилата — это власть.

— Вот как? Противоположности сходятся. — Она глубокомысленно улыбнулась. — Вспомни наше детство. Ты всегда была какая-то неземная, будто не от мира сего, чуточку., ненормальная.

— Пилат согласился бы с тобой. Но что он знает?

Марцелла засмеялась:

— Значит, он не произвел на тебя впечатления, какое ему хотелось бы. Мне кажется, ты его немного удивляешь.

— Не имею понятия. — Я покачала головой, не представляя, что еще сказать. — Откуда ты все это знаешь?

— Мы, весталки, многое видим. Люди приходят к нам не только для того, чтобы оставить завещание. Они отводят душу, рассказывая нам о своей жизни, признаются в разных грехах, потому что они считают нас святыми, чуждыми всего земного. Иногда мы слышим поразительные истории.

Марцелла вздохнула и перевела разговор на другую тему.

Близился декабрь, а с ним — сатурналии, празднества в честь бога Сатурна. Они приходились на вторую половину месяца, когда завершалась жатва, и продолжались до самого короткого дня в году, символизировавшего конец зимы. По преданию, давным-давно в Италии правил Сатурн, низвергнутый своим сыном. Его царствование считалось золотым веком, когда, по словам Овидия, «вечно стояла весна», «урожай без распашки земля приносила» и «сладкий вкушали покой безопасно живущие люди». В память об этих временах и устраивались пиршества. Все предавались беззаботному веселью, пели, плясали. Друзья и родственники обменивались подарками. Я впервые отмечала сатурналии в Риме, и меня сразу захватила круговерть праздников.

Они начались семнадцатого декабря торжественной церемонией перед храмом Сатурна. Жрецы совершили обряд жертвоприношения и молились о том, чтобы следующий год принес богатый урожай. Рабов в этот день освободили от труда и дали разрешение гулять на пирушках. Деловая жизнь приостановилась, магазины закрывались, так что все люди имели возможность принять участие в празднествах. Пилат и я вместе с друзьями и знакомыми расхаживали в шапках вольноотпущенников и приветствовали всякого встречного возгласом «Jo Saturnalia!». Рабы и господа поменялись местами. При содействии одного из организаторов приемов я устроила отменное застолье для рабов, как для почетных гостей, а мы с Пилатом им прислуживали. Усталые, но довольные собой, мы присели отдохнуть, только когда наши временные господа и госпожи съели все подчистую.

Мы с Пилатом часто ходили на вечеринки и за столом возлежали на одной кушетке, чего не случалось уже многие годы. Мне больше всего запомнились празднества в храме Меркурия. Отправляясь туда, я надела накидку из серебристо-голубого шелка, привезенного с Дальнего Востока. На шее висел кулон из звездного сапфира — подарок Пилата к сатурналиям. Камень изумительный. Муж сравнил его цвет с цветом моих глаз.

Когда я вошла в просторный, заполненный людьми храм, я заметила Марцеллу в обществе двух других весталок. Сестра игриво подмигнула мне. Этим ограничилось наше общение в тот вечер, потому что не представился случай переброситься и двумя словами. Встреча с ней не удивила меня. Храмы Весты и Меркурия символически соседствовали друг с другом. Если круглый очаг Весты находился в доме, то столпообразный пьедестал Меркурия ставили у двери. Если ее огонь символизировал безгрешность, то бог с порога приглашал в дом плодородие и плодовитость. Священное пламя Весты согревало жилище, а Меркурий вел за собой в большой мир, где требовались смекалка, умение и удачливость.

Жрецы Меркурия не отличались особым благочестием. Устроенное ими развлечение оказалось самым непристойным из всех виденных мной зрелищ. Жонглеры и акробаты выступали обнаженными в запруженном людьми зале, украшенном венками и гирляндами. Под звуки флейт, лир и водного органа танцевали девушки и юноши, чью наготу едва скрывали лоскуты полупрозрачной ткани. Кое-кто из гостей плясал прямо на столе. Некоторые там же предавались любви — втроем, вчетвером и при участии большего числа партнеров.