Пьер Понсон дю Террайль - Бал жертв

— Но далеко отсюда до моста или парома?

— Слушайте. Вы приметите налево замок — это Рош, дом графа Анри, который теперь занимают солдаты; поверните же направо, и вы увидите мельницу с красными окошками.

— Чья это мельница?

— Кривого Жака, прежнего слуги Верньеров.

— Он остался им верен?

— Я думаю.

— Он переправит меня на другой берег Ионны?

— Да, у него есть лодка.

— Ну, на будущую ночь приходи ждать моих приказаний на эту мельницу.

— Хорошо, приду.

Заяц дал себя связать и положить возле мертвой лошади. «А! Я спасу Машфера и его друзей!» — думала молодая женщина, которой любовь придавала новые силы.

— До завтра, — сказала она.

— До завтра, — повторил Заяц. — Вы сами придете?

— Если не сама, то пришлю кого-нибудь, кому ты можешь все сказать.

— Как я его узнаю?

— Он тебе скажет такие слова: семнадцать да тринадцать — тридцать.

Ланж по указаниям Зайца начала подниматься, цепляясь за каждый куст и ставя ногу в расщелины скал. Заяц скоро увидел, что она исчезла.

— Славная женщина! — прошептал он с восторгом. — Она чуть не убила меня.

Между тем день проходил, и приближался вечер.

Солероль, тревожась, что Заяц не возвращается, поделился опасениями со Сцеволой:

— Только бы она его не перехитрила.

— Как же? — отвечал Сцевола. — Этот мальчик — порядочный негодяй. Я поручусь за него.

— Ты думаешь, что он столкнул ее в Волчий прыжок?

— Это наверняка.

— Почему же он не возвращается?

— Ведь теперь у него есть деньги. Вот и отправился в какую-нибудь деревню на берегу Ионны, чтобы пропустить стаканчик-другой.

— Это тоже может быть. Однако я неспокоен. Что-то опасаюсь я этой женщины.

— Потому что она разговаривала с Бернье?

— И поэтому тоже.

— Послушай, Солероль, я кое-что предложу тебе. Ты непременно хочешь оставить у себя Бернье?

— Да ведь он не сможет бежать один, он получил десять или двенадцать ударов штыком.

— Ну, так вели добавить еще один удар кинжалом, который затеряется в том числе. Решат, что он умер от ран.

— О нет! — сказал начальник бригады, глаза которого сверкнули молнией ненависти. — Я хочу отдать его под военный трибунал. Пусть он будет разжалован… Пусть погибнет на эшафоте!

Сцевола пожал плечами.

— И все потому, что Бернье любим Лукрецией? — спросил он.

— Тебе какое дело? — грубо отрезал генерал.

В эту минуту вошел Брюле, этот честный фермер, который поджег свою ферму.

— Видел ты своего сына? — спросил его Солероль.

— Нет.

— Тебе бы надо постараться отыскать его.

— Он, верно, в лесу расставляет капканы.

— И да, и нет.

— Это как?

— Возьми ружье и ступай к Волчьему прыжку.

— А! Вы послали его туда?

— Он сам захотел туда идти.

— Один? — с лукавым видом поинтересовался Брюле.

— Нет, с хорошенькой дамой…

— А! С парижанкой?

— Именно.

— Генерал боится, — сказал Сцевола, смеясь, — не случилось ли чего-нибудь.

— С Зайцем?

— Нет, с дамой.

Брюле посмотрел на Солероля.

— А с этой дамой были деньги? — спросил он.

— Кажется.

— Когда так, непременно с ней случилось что-нибудь.

Улыбка Брюле подтверждала его страшные слова.

— Я пойду с тобою, Брюле, — сказал Сцевола, — будто на охоту.

Брюле и Сцевола, каждый с ружьем на плече, отправились к Волчьему прыжку, и через час находились уже недалеко от него, когда Брюле вдруг остановился.

— Тсс! Послушайте!

Фермер лег ничком в вереске и прислонился ухом к земле.

— Я слышу стон, — прошептал он, затем встал и побежал к Волчьему прыжку.

— Кажется, не разбилась, — пробормотал Сцевола и бросился следом.

Брюле с изумлением остановился на краю пропасти. Хнычущий голос, выкрикивавший то и дело ругательства, раздавался из бездны. Брюле узнал голос сына.

— Дичь поймала охотника! — закричал он.

Фермер соскользнул в пропасть. Сцевола последовал за ним. Они нашли Зайца, кричащего и ругающегося, но здравого и невредимого. Когда мальчишку развязали, тот рассказал, что случилось, естественно, умолчав о договоре с актрисой.

— Дурак! Когда промахиваются, этим не хвастают, — проворчал Брюле.

— Поймаю в другой раз, — пожал плечами Заяц.

Ланж выбралась из пропасти, в которой чуть было не погибла, и осмотрелась вокруг. Лес круто спускался к Ионне. Слева вдали она приметила башни замка Рош; повернулась направо и увидела мельницу, о которой ей говорил Заяц, но вереск был густ и сквозь него не виднелось никакой проложенной дороги. После ужасного происшествия, случившегося с нею, бедная женщина имела право опасаться найти пропасть буквально за каждым кустом. Она продвигалась осторожно, смотря под ноги, по направлению к мельнице.

Вдруг чистый и звучный голос послышался в чаще, и Ланж повернула голову. Голос этот напевал охотничью арию. Ланж увидела человека среднего роста с ружьем на плече и с сумкой на спине, который проворно продвигался сквозь вереск. По мере того, как охотник приближался, Ланж, прислонившись к дереву, внимательно смотрела на него. Хотя этот человек не приметил ее, но направлялся прямо к ней. Ланж ждала. Охотник продолжал петь.

Это был человек лет сорока, с черной бородой, голубыми глазами, энергичными и кроткими, с открытой и чистосердечной физиономией; он был скорее низок, чем высок, худощав, гибок, силен и легко передвигался по лесу. За ним бежала собака. Она вдруг остановилась и заворчала. Браконьер также остановился и приметил молодую девушку. Ланж не трогалась с места. Когда браконьер подошел, она сказала:

— Друг мой, я иду на мельницу Жака Кривого.

— Понятно! — сказал браконьер, глядя на нее с некоторым подозрением.

— И я не знаю дороги.

— Вот мельница, гражданка.

— Там?

— Да.

— Но я не вижу дороги, которая вела бы туда.

Браконьер смотрел на нее с удивлением и даже опасением.

— Значит, вы идете на мельницу? — переспросил он.

— Да.

— Извините за вопрос: откуда вы?

— Из Солэя.

Браконьер нахмурил брови. Это движение не укрылось от Ланж.

«Этот человек не любит генерала Солероля», — подумала она.

— Вы пришли пешком? — продолжал браконьер.

— Нет.

— Приехали верхом?

— Да.

— Где же ваша лошадь?

— Она погибла. Мы с ней упали в пропасть.

— Волчий прыжок?

— Именно.

Браконьер посмотрел на актрису с еще большим недоверием.

— Вы приехали верхом? — повторил он.

— Уверяю вас!

— И ваша лошадь упала в пропасть?

— Я уже говорила вам.

— Стало быть, это была лошадь нездешняя.

— Почему же?

— Потому что здешние лошади знают эту пропасть.

— Это была белая лошадь, которую я взяла в Солэе.

— Бланшетта?

— Именно.

— Полноте! Полноте! Вы надсмехаетесь надо мной. Это так же справедливо, как то, что меня зовут Клод-упрямец.