Стивен Рансимен - Завоевания крестоносцев. Королевство Балдуина I и франкский Восток

Если рассматривать историю как череду вызовов и ответов, то можно счесть образование мусульманского союза во главе с Занги, Нур ад-Дином и Саладином неизбежной реакцией на Первый крестовый поход. Однако судьба слишком часто капризно играет в кости. В начале 1174 г. казалось, будто звезда Саладина заходит. Благодаря неожиданным смертям Нур ад-Дина и Амори он смог ступить на путь своих будущих свершений. Для франков Востока смерть Амори, пришедшаяся на столь ответственный момент, а также свалившиеся на его семью горести стали предвестниками конца Иерусалимского королевства. Амори был последним из иерусалимских королей, действительно достойных своего трона. Он совершал ошибки, в частности, поддался энтузиазму своих приближенных в 1168 г. и пошел на поводу у их нерешительности в 1169-м. Король с излишней готовностью принимал дары и деньги, в которых в тот момент столь нуждалось государство, вместо того чтобы проводить дальновидную политику. Однако он был поистине энергичным и деятельным человеком. Амори твердо дал понять, что ни вассалы, ни ордена не могут оспаривать его приказов. Если бы он прожил немного дольше, то, вероятно, сумел бы бросить вызов неотвратимому торжеству ислама.

Для Саладина, с тревогой следившего за ситуацией из Каира, смерть Амори стала подобна манне небесной. Интриги шиитов против каирского правителя достигли кульминации в апреле 1174 г., когда ему сообщили, что против него готовится заговор с целью убийства. Саладин отреагировал немедленно, велев распять главных заговорщиков, однако совсем не был уверен в том, что попытки захвата власти прекратятся, особенно если на помощь злоумышленникам придет христианская армия.

Наследие империи Нур ад-Дина могло попасть в чужие руки. После смерти Амори угроза нападения с суши перестала быть актуальной. Сицилийский флот находился далеко, ибо король Вильгельм II не знал ни о провале заговора шиитов, ни о смерти Амори. И 25 июля 1174 г. сицилийцы на 284 кораблях, на борту которых находились люди, лошади и продовольствие и которыми командовал Танкред ди Лечче, внезапно появились в александрийской гавани. Однако неожиданно выяснилось, что они не получат поддержку, на которую рассчитывали. К тому же они уже успели отказаться от помощи императора, так как Вильгельм II поссорился Мануилом, поскольку последний пообещал ему руку своей дочери Марии, а потом отказался от этого предложения. Кроме того, он хотел доказать, что сицилийцы являются лучшими воинами, чем византийцы, показавшие себя недостаточно хорошими солдатами в 1169 г. Осознав, что им не удалось застать город врасплох, и увидев, что Саладин подходит к Александрии во главе войска, они снова сели на корабли и 1 августа отплыли на родину. Теперь Саладин получил возможность атаковать Сирию.

Наместник Дамаска Ибн аль-Мукаддам был напуган и обратился за помощью к франкам. Еще больший страх он стал испытывать, когда молодой ас-Салих бежал вместе со своей матерью в Алеппо под защиту более влиятельного Гюмюштекина. Тогда Ибн аль-Мукаддам обратился за помощью к правителю Мосула ас-Сайф ад-Дину, но тот предпочел заниматься объединением захваченных им территорий в Джезире. Тогда жители Дамаска стали настаивать, что наместник должен призвать в город Саладина. Последний тотчас же отправился в путь во главе отряда, состоявшего из семи сотен отборных всадников. Он быстро проскакал через Трансиорданию (причем жившие там франки даже не попытались его остановить) и 26 декабря 1174 г. вошел в Дамаск. Жители города радостно приветствовали Саладина и его воинов. Он провел ночь в старом доме отца. На следующее утро Ибн аль-Мукаддам открыл перед ним ворота цитадели. Наместником ас-Салиха в Дамаске Саладин назначил своего брата Тугтекина и, раздав горожанам щедрые подарки из сокровищницы ас-Салиха, чем очень их порадовал, отправился на север, чтобы сразиться с Гюмюштекином.

Из-за смерти Амори франки не могли вмешаться в сложившуюся ситуацию. В живых остался только один принц королевской крови — страдающий проказой тринадцатилетний Балдуин. Его сестра Сибилла, которая была старше его на год, все еще оставалась не замужем. Мачеха Балдуина королева Мария Комнина родила только двух дочерей, одна из которых к тому времени уже умерла, а второй было всего два года. Бароны без возражений признали Балдуина своим новым королем. Спустя четыре дня после смерти Амори его короновал патриарх. Регент назначен не был. Обязанности по управлению государством взял на себя Миль де Планси, ближайший друг покойного короля и благодаря женитьбе сеньор крупнейшего феода в королевстве — Трансиордании.

Однако Миль не пользовался популярностью, особенно среди представителей знати, родившихся на Востоке, которые поддержали в качестве регента другого кандидата — графа Триполи Раймунда, который после сестер короля был его ближайшим родственником. Его мать Годиерна Иерусалимская приходилась Амори теткой. Хотя князь Антиохии Боэмунд был потомком Алисы, старшей сестры Годиерны, от короля его отделяло одно поколение. К тому же он жил довольно далеко, в то время как Раймунд незадолго до этого женился на второй по знатности наследнице в королевстве Эшиве де Бур, княгине Галилеи, вдове Готье де Сен-Омера.

Сторонники Раймунда, возглавляемые старым коннетаблем Онфруа II де Тороном, семьей Ибелинов и сеньором Сидона Рено, настаивали на праве Раймунда выступить перед Высокой курией. Миль увиливал столько, сколько мог, однако вынужден был подчиниться. Поздней осенью 1174 г. Раймунд был назначен регентом. Через несколько недель после этого Миль, очень плохо воспринявший свое отстранение от власти, однажды темной ночью был убит на улицах Акры.

Раймунду исполнилось тридцать четыре. Это был высокий худощавый мужчина, смуглый, темноволосый, с огромным орлиным носом, спокойный, умевший держать себя в руках и немного скуповатый. Он совсем не походил на одного из охваченных энтузиазмом первых крестоносцев. На протяжении долгих лет, проведенных в плену, он много читал, выучил арабский, познакомился с мусульманской культурой и мировоззрением. Он видел проблемы франкских государств изнутри, был заинтересован в выживании и сохранении этих государств, а не в том, чтобы они стали форпостом для агрессивного распространения христианства. Раймунд был человеком способным и пользовался поддержкой своих таких же неглупых друзей, но был всего лишь регентом и успел обзавестись врагами.

Из-за вопроса о его регентстве в среде баронов королевства произошел раскол. Конечно, отдельные группировки существовали и раньше, особенно в правление королевы Мелисенды, но они существовали недолго. Королям удавалось держать ситуацию под контролем. Теперь появились две отдельные группировки, в первую из которых вошли коренные бароны и госпитальеры, поддерживавшие Раймунда. Ее члены стремились к поиску взаимопонимания с иностранными соседями и не желали пускаться в рискованные авантюры. Другая состояла из людей, незадолго до этого прибывших с Запада, и тамплиеров. Идеологией этой партии стало агрессивное, воинствующее христианство, а лидерами она обзавелась в 1175 г., когда Рено де Шатильон наконец был отпущен из мусульманской темницы вместе с графом Эдессы Жосленом, лишившимся графства и волею судеб ставшим настоящим авантюристом.