Борис Костюковский - И нет счастливее судьбы: Повесть о Я. М. Свердлове

— Папа, этого дядю надо бы называть большевиком, а тебя меньшевиком. Он ведь больше тебя.

— Нет, сынка, — возразил отец, — звание большевика даётся не за высокий рост. Это звание надо заслужить в борьбе за свободу.

Большая часть жизни Клавдии Тимофеевны и Якова Михайловича проходила на работе. И их разговоры и помыслы были о тысяче тысяч важных, жизненно необходимых, срочных партийных и государственных дел.

В этом был главный смысл их жизни.

И всё же родители всегда знали, чем заняты целый день, с кем дружат дети. Конечно, прежде всего это была заслуга матери, но и отец старался использовать для общения с ребятами каждую свободную минуту.

В один из поздних вечеров, а скорее, глубокой ночью Свердлов пришёл усталый, и Клавдия Тимофеевна всем своим существом поняла, как вымотал его весь этот длинный день.

Она не стала ни о чём расспрашивать. Он этого не любил — если нужно, скажет сам. И действительно:

— Знаешь, Кадя, я сегодня прямо сам не свой. Всё думаю и думаю... И даже дела не могли до конца отвлечь от мыслей. Я должен, ну просто обязан тебе это сказать...

— Что случилось? — встревожилась жена.

— Случилось не сегодня, а давным-давно.

— Но почему же ты молчал?

— Нет, я говорил, но так редко... Вероятно, ты не обратила внимания.

— Да может ли быть, — уже не выдерживая, воскликнула Клавдия Тимофеевна, — чтобы я... — Она с тревогой посмотрела в его глаза, сейчас почему-то лукавые и даже озорные, и окончательно перестала что-либо понимать.

— Ну что ты, что ты, Кадя!.. Милая моя, понимаешь... Я оч-чень, оч-чень тебя люблю! Вот что целый день-деньской собирался тебе сказать. И еле дождался этой минуты.

Всегда сдержанная, Клавдия Тимофеевна спрятала на его груди голову и чуть внятно прошептала:

— Ну нельзя же так пугать меня. Я не знала, что и подумать...

С недавнего времени поселилась у Свердловых шустрая, смышлёная девушка. Звали её Катей. Приехала она в Москву из Кунцева. Хотя хозяйство Свердловых не столь уж сложное, всё-таки и приготовить поесть, и за детьми присмотреть. И со всеми делами Катя не только справлялась, но и делала с какой-то особой, крестьянской что ли, тщательностью, стараясь, чтоб возвратившись с работы, Клавдия Тимофеевна застала полнейший порядок, чтоб не пришлось ей что-либо переделывать, а, поужинав, могла отдохнуть, почитать.

Свердлов обычно приходил домой поздно. Клавдия Тимофеевна работала в кабинете, а у Кати всегда был наготове самовар. Яков Михайлович прежде всего, извинившись за опоздание, спрашивал:

— Катюша, нет ли у нас чего-нибудь поесть?

И Катя с гордым видом отвечала:

— Как же, имеется, Яков Михайлович.

И так хоть в двенадцать, в час, в три ночи. Он привык к говору Кати, к её хозяйственной деловитости.

Сегодня, как всегда, Яков Михайлович переступил порог квартиры поздней ночью и вдруг услышал:

— Аптекарский ученик Свердлов! А подать сюда «заячьи лодыжки» и «лисий хвост»!

Он... Ну, конечно, он. Володя Лубоцкий! Яков узнает его голос из тысячи других — кажется, нисколько не изменился со времени их мальчишеской клятвы.

В одно мгновение Яков обернулся, обхватил Володю и... стал с ним бороться.

...В ту ночь Свердлов и Загорский долго не ложились спать. Как выяснилось, они много знали друг о друге. Знал Свердлов, что в Нижнем у Володи растёт сынишка, его тоже назвали по партийной кличке отца — Денис.

— Ну хорошо, что приехал, — сказал Свердлов, — отныне никуда больше не умчишься, разве в Нижний за сыном. Как ты смотришь, если я предложу твою кандидатуру на пост секретаря МК? Дел по горло. Людей не хватает — ни опытных партийцев, ни советских работников. Я вот сейчас затеял важное дело — Владимир Ильич одобрил. Создаём школу агитаторов при ВЦИК... Вот прочти, это разослано во все концы Руси великой.

«Всем уездным исполкомам. ВЦИК предлагает выслать в школу агитаторов при ВЦИК по одному товарищу от каждого комитета бедноты для прохождения шестинедельного курса. Общежитие, полное содержание обеспечено, нужно только несколько фунтов хлеба. Адрес: Москва, Малая Дмитровка, 6. Председатель ВЦИК Свердлов».

— Кто же будет преподавать в этой школе?

— А вот посмотри список.

«Труд и капитал и история классовой борьбы» — Ленин.

«Аграрный вопрос» — Ярославский.

«Продовольствие» — Цюрупа, Свидерский.

«Организация Советской власти» — Владимирский.

«Строительство Советов» — Петровский.

«Национальный вопрос» — Сталин.

«Советы и народное просвещение» — Луначарский.

— А ты сам что будешь вести?

— Прочту лекцию о государстве.

Лицо Свердлова стало серьёзным.

— На юге — белогвардейщина, на Дальнем Востоке — японцы. Англичане, американцы — на севере, а тут ещё на Волге неспокойно. Живого места на теле России нет. Но мы устоим...

Уже занялся рассвет, блеснули за окном первые утренние лучи. А они всё говорили. И подумалось Загорскому: нарисовать бы его сейчас — с горящими, как угли в ночи, глазами, подвижным лицом, на котором каждая чёрточка, каждая линия вырисовывается ясно и открыто, не таясь от человеческого взора.

Из Петрограда приехал Ростовцев — его направили на работу в ВЧК. Яков Михайлович встретился с ним в Кремле.

— Катюша тоже приехала?

— В Питере она, Яков Михайлович... Горюн подался в Самару. А я повоевал немного. А знаешь, кто воевал со мной? Старшего сына Потапыча помнишь?

— Эсера, что ль?

— Да какой он эсер! Наш он, наш... Захватили мы пушку немецкую, напрочь испорченную. Так он её всё-таки к делу приспособил и сам стрелял из неё.

— А Иван Викулов?

— Младший сын Потапыча подался в Сибирь, сказал, не ищите.

— Григорий, ты не ответил мне.

— Лёг Иван, Яков Михайлович. Шальная пуля скосила.

Свердлов вспомнил, как пришли они поздним вечером семнадцатого года в гости к дворнику Никодиму, как рыдал Иван. И вот...

— Никодиму рассказал? — спросил Свердлов.

— Письмо написал, в деревню уехал дворник, побоялся, что земли ему не достанется.

Иван... Смерть в первых боях Красной Армии. Стало быть, знал, за что, за какие высокие идеалы умирал...

...Уже месяц, как Григорий по вызову Дзержинского в ВЧК. Нельзя сказать, что всё ему здесь нравится. Вокруг левого эсера Александровича, заместителя Дзержинского, вьются подозрительные люди. Своё впечатление Григорий высказал председателю ВЧК.

— Это уже не секрет, товарищ Ростовцев. Антанта им ни денег, ни оружия не жалеет. А насчёт Александровича... Да, в последнее время я чувствую, что где-то рядом словно взведён курок пистолета.

На курсах агитаторов Яков Михайлович встретил петроградского знакомого — Горюна, приехавшего учиться из Самарской губернии.

— Тут потруднее будет, Яков Михайлович, чем тогда в солдатских казармах. Левые эсеры не скрывают своей злобы против Ленина. Ох, нелегко будет с ними!