Борис Островский - Лазарев

К сожалению, мичман Новосильский, во всем ученик своего командира, только мельком и отрывочно рассказывает о Лазареве как командире. Эпизодов, подобных вышеприведенному, было, разумеется, немало на «Мирном». Они навсегда останутся нерассказанными.

Однажды моряки подстрелили альбатроса, в желудке у него нашли яичную скорлупу. Это значило, что птица недавно побывала на каком-то острове. Наблюдалась резкая перемена и в цвете воды. Из необычайно чистой, бирюзовой она сделалась темноватой, несколько мутной. Это тоже говорило о близости земли. Все чаще появлялись птицы. На встречных льдинах лежали тюлени.

17 января в прозрачном воздухе отчетливо обозначился вдали берег. К сделанным открытиям прибавилось еще одно: Берег Александра I. «Не случись ясной погоды, возвышающийся перед нами берег с величественною горою ускользнул бы от наших взоров», - вполне справедливо замечает Новосильский.

Почему же открытую сушу назвали берегом? Назвать ее землей было бы слишком смело, островом - неопределенно. Название же «берег» ни к чему не обязывало и давало возможность последующим исследователям более точно определить ее границы1. [1 Лазареву удалось определить следующие координаты Берега Александра I: 68°3' южной широты и 73 10' восточной долготы.].

Открытие острова Петра I и Берега Александра I, можно сказать, завершило исследовательскую работу экспедиции в Антарктике. Они выполнили свою задачу полностью. Вместе с теми окраинными частями ее, которые были обнаружены 16 января и 5 февраля, остров Петра и Берег Александра составляли передовые звенья огромной шестой части света - Антарктиды.

Берег Александра обойти не удалось, а потому Беллинсгаузен, посоветовавшись с Лазаревым, решил идти к недавно открытым Южным Шетландским островам, чтобы выяснить, не принадлежат ли они к Антарктическому материку. Эти острова были замечены капитаном английского купеческого корабля Смитом в 1819 году, в то время, когда русская экспедиция уже находилась в Антарктике.

В память событий Отечественной войны отдельные острова получили названия: Бородино, Мало-Ярославец, Смоленск, Березина, Полоцк, Лейпциг и Ватерлоо.

На Ватерлоо сделали высадку. Каменистый, покрытый кое-где землей и мхом остров не являл взору ничего привлекательного. Моряки обнаружили на нем огромное количество туш ободранных котиков и бочки. Они никак не ожидали, что и здесь уже успели побывать двуногие хищники. На корабль моряки привезли образцы горных пород и растений, трех живых котиков и несколько пингвинов.

Неожиданно к трапу «Востока» подошел американский бот. Из него вышел грубоватого вида человек, отрекомендовавшийся капитаном Пальмером. Беллинсгаузен и Лазарев очень интересовались узнать, каковы научные достижения американского капитана, как далеко удалось ему проникнуть в глубь Антарктики, не видел ли он там материковый берег, острова.

Пальмер сообщил, что видел к югу от Шетландских островов неизвестный берег, который назвал своим именем.

- Каковы примерные его координаты и когда именно вы его увидели? - живо спросил Беллинсгаузен.

Ответить на эти вопросы Пальмер не смог. «Я не вел в журнале регулярных записей о посторонних предметах», - пояснил он 1. [1 В записи от 25 января 1821 года Беллинсгаузен категорически свидетельствует, что никаких исследовательских задач Пальмер перед собой не ставил и дальше района Южных Шетландских Островов не заходил.]

Вечером Беллинсгаузен заносил в свой дневник: «С той поры как здесь появились люди и занялись обдиранием котика, число их приметно уменьшается… И так как прочие промышленники также успешно друг перед другом производят истребление котиков, то нет никакого сомнения, что около Шетландских островов скоро число сих морских животных уменьшится, подобно как у острова Георгия и Маквэри. Морские слоны, которых также здесь было много, уже удалились от сих берегов далее в море» 2. [ 2 Капитан Смит, о котором было упомянуто выше, по словам Пальмера, набил за четыре месяца свыше 60 тысяч котиков. Разумеется, хищник не смог использовать такое огромное количество убитых животных и оставил их на месте. Вскоре котики были здесь совершенно истреблены.]

Покинув остров Ватерлоо, моряки на следующий день открыли еще пять островов. Они получили имена: Рожнова, Мордвинова, Михайлова, Шишкова и Трех братьев.

У острова Мордвинова «Мирный» едва не разбило прибойной волной о каменные рифы. К счастью, моряки успели вовремя бросить якорь. «В продолжение целого часа мы находились в самом критическом положении, - вспоминает Новосильский, - зыбь ежеминутно приближала нас к острым камням… якоря едва ли бы нас удержали». Благодаря умению Лазарева маневрировать корабль был спасен.

Корабли находились в море уже свыше 13 недель. 30 января они снова попали в сильнейший шторм. Серьезные повреждения, полученные шлюпами, показали, что они находятся в весьма «расслабленном» состоянии и, случись шторм покрепче, им обоим несдобровать. Необходимо было торопиться домой. Время наступило позднее, бурное. «По сей причине, -замечает Беллинсгаузен, - я решился возвратиться на север и по прибытии в Рио-Жанейро подкрепить шлюпы, дабы без опасения достигнуть России». На следующий же день оба корабля взяли курс на столицу Бразилии.

Велика была радость матросов, когда они узнали, что кампания близится к концу. В широте 56° они еще наблюдали последние льдины. И навсегда с ними простились. «Едва ли кто-нибудь из нас опять их увидит!» - не то с грустью, не то радостно замечает Новосильский.

26 февраля моряки пришли в Рио-де-Жанейро, где приступили к ремонту изрядно потрепанных кораблей. Ремонт продолжался почти два месяца.

После месячной стоянки в Лиссабоне корабли направились в Копенгаген.

24 июля 1821 года в 6 часов утра, встреченные салютом, они вернулись в Кронштадт и стали на якоре на том самом месте, откуда более двух лет назад отправились в Антарктику. «Отсутствие наше, - так заканчивает Беллинсгаузен свое повествование, - продолжалось 751 день; из сего числа дней мы в разных местах стояли на якоре 224, под парусами находились 527 дней: в сложности прошли всего 86 475 верст, пространство сие в 2 1/2 раза более больших кругов на земном шаре. В продолжение плавания нашего обретено 29 островов, в том числе в южном холодном поясе два, в южном умеренном восемь, а девятнадцать в жарком поясе».

Много веков загадочная Антарктика привлекала воображение человека. Немало важнейших научных проблем породила она, и мореплаватели различных стран пытались разрешить их.

Но непреодолимые ледовые препятствия заставляли их складывать оружие.

Русские моряки дважды достигали 70° южной широты - крайних антарктических широт, доступных в то время человеку.