Борис Островский - Лазарев

9 сентября корабли вернулись в ьостеприимный порп Джексон. Здесь они опять простояли около двух месяцев. Моряки произвели необходимый тщательный ремонт перед новым тяжелым плаванием.

Офицеры, в особенности Завадовский, усердно разыскивали и покупали редких австралийских животных. «Мы насчитали на шлюпе «Восток», - писал Беллинсгаузен, - 84 птицы. Они- производили большой шум, некоторые из какаду произносили разные английские слова, а прочие птицы дикими голосами кричали и свистели. Мы взяли также кенгуру, который бегал на воле, был весьма ручной и чистоплотный, часто играл с матросами и не требовал большого присмотра; ел все, что ему давали». Всю эту живую коллекцию моряки рассчитывали доставить в Россию. Но в трудном плавании все животные погибли. Уцелело лишь несколько птиц.

Между тем приближалось удобное время для вторичного вторжения в Антарктику. Еще раз произведя ремонт в порту Джексон, моряки взяли курс на юг.

31 октября 1820 года шлюпы отправились в путь.

«Вот и начало давно желанному, вторичному к Южному полюсу плаванию! - восклицает Новосильский. - Мы вперед знаем, что в больших широтах постоянными нашими спутниками будут льды, туманы, снег, холод; не обойдется, конечно, и без бурь, но зато увидим много и любопытного… Может быть, увидим и берега, покрытые вечными снегами и окруженные ледяной стеною… Но если б удалось открыть посреди этой обледенелой природы высокий огнедышащий вулкан, извергающий дым и пламя, это была бы истинно дивная картина!»

Желанию мичмана не удалось сбыться. Но предвидение его оправдалось. Спустя 20 лет посреди обледенелой природы под 77 1 / 2° южной широты на Земле Виктории был открыт действующий вулкан - знаменитый Эребус высотою в 3770 метров. По образному выражению одного из полярных путешественников, он стоит точно часовой у порога великой ледяной преграды».

Погода была вначале спокойная, безветренная, но с каждым днем тяжелое дыхание Антарктики чувствовалось все сильнее.

8 ноября в первую же свежую погоду на «Востоке» обнаружили течь. Как ни тщательно проконопатили корабль в порту Джексон и исправили медную обшивку подводной части корпуса, вода вливалась с такой силой, что слышно было ее журчание.

Это непредвиденное происшествие причиняло морякам много хлопот во все дальнейшее плавание. Текло непрерывно, а обнаружить и заделать течь не удавалось, несмотря на все старания. Плавание на «протекающем» шлюпе никому не улыбалось.

«Не слишком приятно предпринимать и обыкновенное плавание на судне с течью, - замечает Новосильский, - тем более можно бы призадуматься идти на таком судне в южные льды, где можно ожидать жестоких бурь и почти неизбежных о льды ударов, но бесстрашного капитана Беллинсгаузена ничто поколебать не может, он отважно пускается под полюс и с ненадежным шлюпом!»

Корабли вступали в районы южного океана, никем еще не посещенные. На рассвете 17 ноября увидели вдали остров Маквэри, открытый всего лишь десять лет тому назад англичанами. Стояла холодная, пасмурная погода. Над неспокойный морем с жалобным криком носились буревестники. Остров Маквэри лежит на одной широте с островом Южная Георгия, вечно задернутым снежной пеленой. Воображению моряков рисовалась и здесь та же картина. Но на Маквэри была яркая зелень, на ее фоне особенно рельефно выделялись мрачные, темные скалы. Из высокой травы выглядывали большие звери, которых промышленники называли «морскими слонами». На берегу лежали тысячи этих животных, погруженных в глубокий сон. Когда в них бросали камни, они просыпались и с громким хрюканьем лениво сползали в воду.

Вскоре моряки набрели на множество бочек, наполненных жиром, по-видимому, морских слонов. Далее была обнаружена маленькая хижина. В ней на теплом еще очаге лежали куски изжаренного мяса.

Но вот явились и обитатели хижины - трое англичан промышленников. Они рассказали, что уже семь месяцев живут на острове и поджидают корабль, который должен прийти за ними из Австралии.

На другой день мореплаватели опять посетили остров. Они тщательно обследовали лежбища морского зверя и расспросили промышленников о промысле. Выяснилось, что истребление ценных ластоногих происходит здесь самым варварским, хищническим и притом чрезвычайно жестоким способом, без соблюдения сроков охоты. Слонов становится все меньше, а морские котики, которых прежде здесь было великое множество, истреблены почти полностью. Главным занятием промышленников было добывание жира морских слонов. Убив спящего слона, они срезали с животного сало и вытапливали его в расставленных тут же котлах; горючим служили куски того же сала. Добытый жир сливали в бочки и отправляли в Австралию и в Англию, получая огромные барыши. Промышленники рассказали, что, отправляясь сюда, они запаслись лишь сухарями и ромом. Все остальное для пропитания они добывают на острове.

Алчность промышленников доходила до безрассудства. Без всякой нужды они забили столько зверя, что не знали, куда его девать. За бутылку рома они охотно разрешили русским наполнить жиром несколько бочек. Новосильский привел в дневнике возмутившую его до глубины души сцену, как один из промышленников, желая продемонстрировать свое искусство, «сел верхом на морского котика, обрезал ему шею и с живого еще стал сдирать шкуру; животное стонало и вопило детским голосом; зрелище это было до крайности возмутительно, а промышленникам, привыкшим к нему, ровно нипочем».

19 ноября шлюпы покинули остров и ушли на юг.

Вот и первые ледяные горы. С каждым днем их все больше и больше. Некоторые возвышаются над морем до 40 метров и имеют в длину и ширину примерно по 18 километров (10 морских миль). Если учесть, что подводная часть больше надводной в 7 - 8 раз, можно представить себе величину этой горы. Она достигала не менее 230 метров!

В начале декабря стали свирепо дуть северо-западные ветры Ничего хорошего это не предвещало. Необходимо было подальше уходить от ледяных полей. «Бежать с жестоким попутным ветром довольно опасно, - замечает Новосильский, - валы точно водяные горы, догоняя корабль, угрожают обрушиться на корму; судно, как бы чувствуя опасность, дрожит всеми членами и летит по кипящему морю со всею скоростью, к какой только способно».

Но уйти от шторма не удалось. Он разразился с необычайной силой и продолжался несколько дней. «Густая пасмурность со снегом, вихрь, несущий брызги и пену, - все это смешалось в какой-то непроницаемый хаос. Если встретим теперь ледяные острова или большие льдины, тогда никакое искусство, никакие человеческие усилия нам не помогут, и, однако ж, мы остались целы и невредимы!» - замечает Новосильский.