Кен Фоллетт - Избранные произведения. II том

— Политика — такая скука! — сказала Дейзи. — Неужели в «Сентинеле» нет ничего интересного?

— Есть. Маффи Диксон будет представлена при британском дворе.

— Везет, — кисло сказала Дейзи, не в состоянии скрыть зависть.

Ольга зачитала:

— В следующий вторник супруга посла США миссис Роберт В. Бингхэм представит в Букингемском дворце мисс Мюриэль Диксон, дочь покойного Чарльза («Чака») Диксона, погибшего во время войны во Франции…

Дейзи подумала, что хватит с нее разговоров про Маффи Диксон.

— В Париже я была, а вот в Лондоне — никогда, — сказала она Еве. — А ты?

— Я тоже, — сказала Ева. — Это плавание для меня — первая поездка за пределы Германии.

— О боже! — вдруг сказала Ольга.

— Что случилось? — спросила Дейзи.

Мать скомкала газету.

— Твой отец заявился в Белый дом с Глэдис Энджелус.

— О! — Дейзи словно получила пощечину. — Но он же обещал взять туда меня!

Президент Рузвельт устроил прием для сотни бизнесменов в надежде, что они поддержат его новую экономическую политику, «Новый курс». Лев Пешков считал Франклина Д. Рузвельта чуть ли не коммунистом, но ему было лестно, что его пригласили в Белый дом. Однако Ольга отказалась его сопровождать, гневно сказав:

— Я не желаю притворяться перед президентом, будто у нас нормальный брак.

Лев официально жил здесь, в довоенном особняке в стиле прерий, построенном еще дедом Вяловым, но ночи в основном проводил в квартире, которую купил для Марги — женщины, много лет бывшей его любовницей, — в модном районе, в центре города. Кроме этого, все подозревали, что у него роман с главной звездой его студии, Глэдис Энджелус. Дейзи понимала, почему ее мать чувствовала себя отвергнутой: Дейзи тоже считала себя брошенной, когда отец уезжал на весь вечер к своей другой семье.

Она пришла в восторг, когда он предложил ей сопровождать его вместо матери в Белый дом. И она уже всем рассказала, что идет в Белый дом. Никто из ее друзей не встречался с президентом, кроме братьев Дьюаров, у которых отец — сенатор.

Лев не сказал ей точной даты, и она ждала, что он сообщит ей о поездке в последнюю минуту, что было у него в обыкновении. Но он передумал — а может быть, просто забыл. Как бы там ни было, он снова ее бросил.

— Детка, мне так жаль, — сказала мама. — Но для твоего отца обещания мало что значат.

Ева смотрела на нее с сочувствием. От ее жалости было еще хуже. Ее собственный отец был за тысячи миль отсюда, и она могла никогда больше его не увидеть, — но она жалела Дейзи, словно той было хуже.

Дейзи стало досадно. Она не позволит, чтобы это испортило ей день!

— Ну, значит, я буду единственной девчонкой в Буффало, на чье место взяли Глэдис Энджелус, — сказала она. — Так что же мне надеть?

В этом году в Париже носили невероятно короткие юбки, но в консервативном Буффало за модой следовали на расстоянии. Однако у Дейзи было теннисное платье до колена — небесно-голубое, под цвет ее глаз. Может быть, именно сегодня стоит его надеть? Она стянула с себя платье и надела новое.

— Ну, как вы думаете?

— Ой, Дейзи, — сказала Ева, — прекрасное платье, но…

— У всех глаза на лоб вылезут, — сказала Ольга. Ей нравилось, когда Дейзи одевалась вызывающе, — наверное, вспоминала собственную молодость.

— Дейзи, но если там все такие снобы, — сказала Ева, — то зачем тебе идти на праздник?

— Там будет Чарли Фаркуарсон, а я думаю выйти за него замуж, — сказала Дейзи.

— Ты серьезно?

— Это очень выгодная партия, — заявила Ольга.

— А что он собой представляет?

— Совершенно очаровательный, — сказала Дейзи. — Не самый красивый мальчик в Буффало, но нежный и добрый и довольно застенчивый.

— Судя по твоему рассказу, он очень непохож на тебя.

— Противоположности притягиваются.

— Фаркуарсоны — одна из старейших семей в Буффало, — снова подала голос Ольга.

— А они снобы? — приподняла темные брови Ева.

— Еще какие! — сказала Дейзи. — Но отец Чарли потерял все деньги во время краха на Уолл-стрит, а потом умер — по словам некоторых, покончил с собой, — так что им нужно восстанавливать семейное состояние.

Ева ошарашенно посмотрела на нее:

— Неужели ты хочешь, чтобы он женился на тебе из-за денег?

— Нет. Он женится на мне, потому что я его очарую. А вот его мать примет меня в семью из-за денег.

— Ты говоришь, что очаруешь. Он еще ничего об этом не знает?

— Пока еще нет, но я думаю, сегодня вечером можно начать. Да, это определенно подходящее платье.

Дейзи надела небесно-голубое платье, а Ева — в сине-белую полоску. Собравшись, они увидели, что опаздывают.

Мать Дейзи не желала нанимать на работу шофера. «Я вышла замуж за отцовского шофера — и это погубило мою жизнь», — говорила она порой. Она боялась, что и Дейзи может выкинуть что-нибудь в этом роде, поэтому так и сосредоточилась на Чарли Фаркуарсоне. Если ей было нужно отправиться куда-нибудь в своем скрипучем «стутце» двадцать пятого года выпуска, то она приказывала садовнику Генри снять галоши и надеть черный костюм. Но у Дейзи был свой автомобиль, красный «шевроле» «спорт-купе».

Дейзи нравилось водить машину, она любила ощущать ее силу и скорость. Они направились к южной окраине города. Она почти жалела, что до берега всего пять или шесть миль.

За рулем она думала, какой будет ее жизнь, когда она станет женой Чарли. Благодаря ее состоянию и его положению они займут первое место в буффальском обществе. Когда они будут устраивать приемы, столовое серебро и фарфор будут столь изысканными, что у всех захватит дух от восхищения. У них будет самая большая яхта в гавани, и они будут устраивать на борту вечеринки для других богатых, любящих веселье пар. О приглашении к миссис Чарльз Фаркуарсон будут мечтать. Ни одно благотворительное мероприятие не обойдется без имен Дейзи и Чарли в начале списка. В мечтах она видела себя в изысканном парижском платье, идущей через толпу восхищенных мужчин и женщин, благосклонно улыбаясь в ответ на их комплименты.

Она продолжала мечтать, пока они не приехали на место.

Город Буффало находился на севере штата Нью-Йорк, у самой границы с Канадой. Вудлон-Бич представлял собой песчаный пляж длиной в милю на берегу озера Эри. Дейзи припарковала машину, и они пошли пешком через дюны.

На пляже уже было человек пятьдесят-шестьдесят. Это были юные отпрыски элиты Буффало, привилегированные юноши и девушки, приезжавшие в Буффало на лето; днем они катались на яхтах и водных лыжах, а ночи проводили на вечеринках и танцах. Дейзи здоровалась со всеми, кого знала, а знала она почти всех, и всем вокруг представляла Еву. У них в руках оказались бокалы с пуншем. Дейзи осторожно попробовала: кое-кто из мальчишек мог ради смеха подлить в пунш пару бутылок виски.